Стивен Лезер - Танго Один
— А случались дела, когда агенты под прикрытием добивались признания, но оно не принималось как доказательство, потому что у этих ребят не было официальных полномочий?
Хэтуэй улыбнулся.
— Тема для серьезного разговора, — ответил он. — Вы правы, признания без предупреждения, что вы представитель полиции, в соответствии с Актом доказательства преступлений от 1984 года не являются законными. Но данный документ не действует, если вы допрашивали не как офицер полиции. Все, что эти ребята вам скажут, может быть использовано против них, если это разговор на равных. Или по крайней мере они считают, что говорят с равным.
— Но если я потворствую совершению преступления, не помогаю ли в таком случае им выйти из дела? — спросил Уоррен. — Они могут дать показания, что я заставил их, размахивая деньгами, продать наркотики. Могут заявить, что, если бы не я, они бы не ввязались в преступление. Как вы тогда добьетесь приговора?
— Никак. Мы заполним протоколы, запишем имена людей, но не станем возбуждать уголовное дело. Пара негодяев такого уровня сделают ваше прикрытие добротным и правдивым. Нам нужна информация, Клифф. Другие службы помогут нам провернуть эффективные операции. Последнее, что мы собираемся сделать, — доставить вас в суд, где вы, положа руку на Библию, поклянетесь говорить правду. — Хэтуэй отхлебнул пива, откинулся на спинку и внимательно посмотрел на Уоррена. — Вообще вероятность того, что провокацию можно доказать по английским законам, ничтожно мала. В Министерстве внутренних дел, правда, были руководители, которые в 1986 году упоминали о провокации. В основном они говорили, что ни один информатор не должен действовать как провокатор, то есть подстрекать кого-либо сделать что-то незаконное.
— Значит... — начал Уоррен.
Хэтуэй поднял руку:
— Так говорили сотрудники Министерства внутренних дел; у нас подобные проблемы отходят на второй план. Если такие, как Деннис Донован, не соблюдают законов, почему мы должны это делать?
— Выходит, законы настолько несправедливы, что их можно нарушать? — переспросил Уоррен.
— Я говорю, что, следуя официальным путем, нам не поймать Денниса Донована. Мы должны быть более... — Хэтуэй подыскивал слово, — изобретательными.
— Но если дело пойдет не так, я что, должен действовать как агент-провокатор? Тогда все кончено, — возразил Уоррен. — Донован подаст на вас в Европейский суд по правам человека, и там любые обвинения с него снимут, а вам придется заплатить миллионы.
— Он никогда не узнает, — успокоил его Хэтуэй. — И никто не узнает. Вы будете под таким глубоким прикрытием, что понадобится подводная лодка, чтобы найти вас. Вот почему мы так беспокоимся, Клифф. Только несколько человек будут знать, чем вы занимаетесь, но они никому не расскажут. С сегодняшнего дня ваша единственная связь с полицией — я. И общаться мы будем через секретный веб-сайт.
— Значит, на самом деле я могу рассчитывать только на себя?
— Иного выхода нет, Клифф. Вы готовы к этому?
— Пожалуй. — По лицу Хэтуэя он понял, что ответ прозвучал не очень убедительно. — Да, — более уверенно повторил Уоррен. — Да.
— Хорошо, парень, — ответил Хэтуэй.
Его пальцы забегали по клавишам. Уоррен не спускал с них глаз.
* * *Тина повернулась на бок, поправила подушку. Она провела в постели уже три часа, но сна не было и в помине. Мысли путались. Встреча с Лэтэмом. Разговор с Хэтуэем. Шок. Совсем недавно она мечтала поступить в столичную полицию, носить форму и патрулировать улицы. Теперь готовилась стать стриптизершей, которая, что бы там ни говорил Хэтуэй, по представлениям Тины не многим отличалась от уличной проститутки.
Она так тяжело работала. Чертовски тяжело. Хотела посвятить себя карьере, настоящей карьере. И этого ее лишили.
Мужчины.
На глаза выступили слезы, Тина изо всех сил зажмурилась, стараясь не расплакаться. Ее жизнь всегда портят мужчины. Отчим, забиравшийся ночью к ней в кровать, пьяно шепча скабрезности и облизывая ей ухо. Клиенты, которые вечно пытались заставить ее не пользоваться презервативами. Мужики-соседи, с ухмылкой смотревшие Тине вслед, когда она шла по улице в короткой юбке, топике и сапогах до колен. Снисходительно посмеивающиеся полицейские. А теперь Лэтэм и Хэтуэй. Они хуже, чем сутенеры. Хуже, чем клиенты.
Тина открыла глаза и села, все еще теребя подушку. Внезапно накатила волна тошноты, заставившая броситься в ванную. Она едва успела наклониться над унитазом, как ее вырвало. Выпрямившись, девушка выпила холодной воды из-под крана, вытерла полотенцем рот и взглянула на себя в зеркало.
— Подонки, — прошептала она. — Подонки, подонки, подонки!
Тина прошла в гостиную, опустилась на диван. Можно ли им верить? И по силам ли ей то, чего от нее хотят? Тина снова почувствовала тошноту и сделала глубокий вдох. А если что-то пойдет не так? Что, если она не получит работу, провалится или кто-то выяснит, что она агент под прикрытием? Хэтуэй дал ей номер телефона. Ее выход. Единственный в жизни пропуск на волю. Два года на грани, три года... а если до конца жизни?
Она взглянула на визитку, лежащую на кофейном столике. Голос на другом конце провода и веб-сайт — единственные нити, сказал Хэтуэй. Тина поджала ноги и положила голову на подушку. Одной из причин, по которым Тина так хотела поступить в столичную полицию, было ее желание стать членом команды. Ей хотелось чувствовать себя окруженной коллегами, которые поддержат в беде, разделят радости. Когда она работала на улице, полиция была для нее врагом, и тем не менее она завидовала их товариществу. Тина была знакома с девушками, работающими с ней на улице, но это были конкурентки. Они могли выручить сигаретой, деньгами и даже советом, однако ни о каком единстве или доверии не шло и речи. Тина сомневалась, сможет ли полагаться только на себя. Хотя ей обещали прикрытие. И жизнь во лжи.
Тина взяла телефон, поставила его на подушку и провела пальцами по гладкому белому пластику.
Два — четыре — семь, сказал Хэтуэй. Двадцать четыре часа в сутках, семь дней в неделе гарантировали голос на другом конце провода. Один звонок — и ее вытащат.
Она подняла трубку, послушала гудки, дала отбой. Провела рукой по волосам, потерла шею. Снова взглянула на телефон. Что, если Хэтуэй соврал? Что, если спасательной веревочки не окажется? Тина схватила трубку, набрала номер так быстро, как смогла, не давая себе времени передумать. Послышались гудки. Тина закрыла глаза. После третьего гудка ответили:
— Алло?
Мужской голос. Это мог быть Хэтуэй, но Тина словно онемела.
Слышался какой-то шум.
— Что вы хотите? — после долгой паузы спросил голос. Холодный и безразличный, почти механический. Но теперь Тина была уверена, что это Хэтуэй.
— Ничего. Не туда попала, — ответила она и положила трубку.
Тина поставила телефон на кофейный столик и отнесла подушку на кровать. Легла, свернулась клубком и через пять минут заснула.
Три года спустя
Марти Клэр глубоко затянулся, наблюдая за двумя девицами на кровати. Блондинка сверху, рыжая снизу, их руки и ноги переплелись, они целовались. Клэр затянулся косяком, потом медленно выдохнул, выпуская дым в девиц.
— Давайте, девочки, пусть собачка увидит кролика, — проговорил Клэр с ирландским акцентом.
Девицы подвинулись. Рыжая приподнялась, и Клэр, перебравшись через нее, подкатился к блондинке. Ее звали Сильвия. Или Сандра. Клэр не запоминал их имен. Его интересовало одно: сколько они запросят за секс втроем. И все. Цена его устроила, учитывая их силиконовые груди и лица моделей. Обе славянки, блондинке двадцать один, а рыжей едва исполнилось восемнадцать. По тому, как девушки вели себя в постели, Клэр решил, что они бисексуалки. Но он не давал им увлечься друг другом: сегодняшний вечер должен удовлетворить его, а не их.
Клэр поцеловал блондинку, она ответила, впуская его язык глубоко внутрь. Девушка опустила руку и погладила его член. Одновременно Клэр чувствовал на своей спине язык рыжей подруги, которая вскоре присоединилась к блондинке и припала губами ко рту Клэра, практически лишив его возможности дышать. Потом легла на него и начала медленно сползать вниз, целуя и нежно покусывая его тело. Клэр запустил пальцы в ее волосы и застонал в предвкушении удовольствия. Блондинка, облокотившись на спинку кровати, выпускала дым в потолок. Клэр высвободил руку, поманил ее. И в тот момент, когда она прижалась к нему, из соседней комнаты раздались крики и грохот, потом шаги и ругань. Дверь спальни с треском распахнулась, и в комнату ввалилось полдюжины полицейских. Несколько ярких вспышек на миг ослепили Клэра.
Он случайно задел рыжую горящей сигаретой, и она вскрикнула. Блондинка же вознамерилась бежать, что вызвало усмешку Клэра: совершенно голая, квартира на верхнем этаже шестнадцатиэтажного дома. Единственный выход перекрыт двумя огромными мужчинами в черных плащах. Они тоже ухмылялись, наблюдая за тем, как рыжая кричит и ругается, пытаясь встать с кровати. Рука Клэра скользнула вниз, и снова пепел от косяка обжег девице бедро. Она скатилась на пол и поползла в ванную. Блондинка тоже решила укрыться там, но столкнулась с рыжей, и вместе они рухнули на пол. Сверкнуло еще несколько вспышек — мужчина в серой куртке и джинсах фотографировал женщин.
