Сидни Шелдон - Утро, день, ночь
За последующие две недели ему сделали три операции. Его постоянно мучили боли. Чтобы снять их, врачи кололи Вуди морфий. Пегги навещала его каждый день. Хуп прилетел из Нью-Йорка, чтобы утешить сестру.
***Физическая боль изматывала, и снимали ее только наркотики, которые врачи прописывали Вуди. После возвращения домой он разительно изменился. Ему стали свойственны резкие перепады настроения. Он мог радостно улыбаться, а минутой позже его охватывал приступ ярости или он впадал в глубокую депрессию. За обедом Вуди мог смеяться и шутить, а затем внезапно набрасывался на Пегги с упреками. Он мог замолчать, не договорив фразу до конца. У него ухудшилась память. Вуди договаривался о встречах и не приходил. Он приглашал людей в свой дом, а сам оказывался совсем в другом месте, когда они приезжали. Всех тревожило состояние его здоровья.
Вскоре он стал публично оскорблять Пегги. Как-то раз, принеся гостю чашечку кофе, Пегги чуть расплескала его, и Вуди пренебрежительно бросил: «Официантка всегда останется официанткой».
Он начал поколачивать Пегги. Люди, видя синяки, естественно, спрашивали, что случилось, но она всячески выгораживала мужа, отвечая: «Я наткнулась на дверь» или «Я упала». Общество негодовало. Теперь все жалели Пегги. Если же своим поведением Вуди оскорблял кого-то еще, Пегги опять вставала на защиту мужа.
– Вуди пришлось столько пережить, – говорила она. – Он просто не в себе.
Пегги никому не позволяла ругать своего мужа.
***Разгадку происходящего нашел доктор Тичнер, Как-то раз он попросил Пегги заглянуть к нему. Она заметно нервничала.
– Что-то не так, доктор?
Он всмотрелся в ее лицо. Синяк на щеке, заплывший глаз.
– Пегги, тебе известно, что Вуди принимает наркотики?
Ее глаза негодующе сверкнули.
– Быть такого не может!
– Присядь, Пегги. Пора тебе взглянуть правде в глаза. Ты же заметила неадекватность его поведения. То у него все в полном порядке, весь мир лежит у его ног; а минутой позже он готов на самоубийство.
Пегги побледнела, но ничего не сказала.
– Он стал наркоманом.
Ее рот превратился в щелочку.
– Нет, – упрямо заявила она. – Не стал.
– К сожалению, стал. Будь реалисткой. Разве ты не хочешь ему помочь?
– Разумеется, хочу. – Она заломила руки. – Я готова на все, лишь бы помочь ему. На все.
– Хорошо. Тогда начнем. Я хочу, чтобы ты помогла мне уложить Вуди в клинику. Хорошо бы он зашел ко мне.
Пегги долго смотрела на доктора, потом кивнула.
– Я с ним поговорю.
***В тот же день, ближе к вечеру, Вуди в радужном настроении вошел в кабинет доктора Тичнера.
– Вы хотели видеть меня, док? Насчет Пегги, не так ли?
– Насчет тебя, Вуди.
Вуди изумленно вытаращился на него.
– Насчет меня? А что со мной?
– Я думаю, тебе известно лучше меня.
– Что вы такое говорите?
– Если ты будешь продолжать в том же духе, то погубишь и себя, и Пегги. Что ты принимаешь, Вуди?
– Принимаю?
– Ты прекрасно слышал, что я сказал. Последовала долгая пауза.
– Я хочу тебе помочь.
Вуди какое-то время сидел, уставившись в пол, и наконец заговорил осипшим от волнения голосом.
– Вы правы. Я…, я думал, что справлюсь сам, но ничего не получается.
– Что ты принимаешь?
– Героин.
– Боже мой!
– Поверьте, я пытался остановиться, но…, не смог.
– Тебе нужна помощь, и есть клиники, где ты можешь ее получить.
Вуди тяжело вздохнул.
– Будем надеяться, что вы правы.
– Я предлагаю тебе лечь в «Харбор гроуп клиник» на Юпитере. Попробуешь?
Короткая нерешительная пауза.
– Да.
– Кто снабжает тебя героином? – спросил доктор Тичнер.
Вуди покачал головой.
– Этого я вам не скажу.
– Хорошо. С клиникой я свяжусь немедленно.
***На следующее утро доктор Тичнер сидел в кабинете начальника полиции.
– Кто-то снабжает его героином, но фамилию он мне не назвал.
Мюрфи, начальник полиции, посмотрел на Тичнера.
– Я, похоже, знаю, кто это делает.
***В списке подозреваемых значилось лишь несколько имен. Хоуб-Саунд – городок небольшой, каждый человек как на ладони.
На Бридж– роуд недавно открылся винный магазин, откуда заказы доставляли в любое время дня и ночи.
Доктора из местной больницы оштрафовали за то, что он выписывал слишком уж много препаратов, содержащих наркотические вещества.
Годом раньше на другой стороне канала открылся спортивный зал, и, по слухам, тренер снабжал постоянных клиентов стероидами и анаболиками.
Но начальник полиции имел в виду другого человека. Тони Бенедотти долгие годы работал садовником у многих жителей Хоуб-Саунда. В свое время он окончил курсы садоводов и создавал прекрасные сады. Клумбы, лужайки, декоративные кусты, к которым он приложил руку, по праву считались самыми красивыми в Хоуб-Саунд е. Держался Бенедотти скромно, и люди, у которых он работал, знали о нем очень немного. Для садовника он был слишком хорошо образован, поэтому многих интересовало его прошлое.
Мюрфи вызвал его к себе.
– Если вы насчет просроченного водительского удостоверения, так я его обновил, – начал Бенедотти, едва переступив порог кабинета.
– Садитесь, – приказал Мюрфи.
– А что, есть проблемы?
– Да. Вы образованный человек, не так ли?
– Да.
Начальник полиции откинулся на спинку кресла.
– И как же вы стали садовником?
– Люблю природу, знаете ли.
– А что еще вы любите?
– Я вас не понимаю.
– Как давно вы копаетесь в земле? Бенедотти недоумевающе смотрел на начальника полиции.
– На меня пожаловался кто-то из моих работодателей?
– Отвечайте на вопрос.
– Примерно пятнадцать лет.
– У вас есть дом и яхта?
– Да.
– Вы смогли их купить на жалованье садовника?
– Дом у меня небольшой, да и яхта маленькая.
– Может, у вас есть приработок?
– Что вы…
– Вы работаете и в Майами, не так ли?
– Да.
– Там живет много итальянцев. Вы никогда не оказывали им мелкие услуги?
– Какие услуги?
– Не торговали наркотиками? Бенедотти в ужасе уставился на него.
– Боже ты мой! Разумеется, нет. Мюрфи наклонился вперед.
– Вот что я вам скажу, Бенедотти. Я давно присматриваюсь к вам. Наводил справки у некоторых ваших работодателей. Ни вы, ни ваши друзья из мафии нам здесь больше не нужны. Это понятно?
Бенедотти на мгновение закрыл глаза.
– Очень даже понятно.
– Хорошо. Надеюсь, к завтрашнему дню вы уберетесь отсюда. Я не хочу вас больше видеть.
Вуди Стенфорд пробыл в «Харбор гроуп клиник» три недели и вышел оттуда прежним Вуди, обаятельным, веселым, словом, душой компании. Вновь начал играть в поло на пони Мими Карсон.
***В воскресенье «Загородный клуб поло» отмечал свое восемнадцатилетие, поэтому бульвар Южного берега запрудили автомобили трех тысяч поклонников поло. Они спешили занять места в ложах на западной стороне поля и стоячие места на восточной трибуне. В тот день в игре участвовали несколько мировых звезд поло.
Пегги сидела в ложе Мими Карсон, пригласившей ее на праздник.
– Вуди сказал мне, что раньше ты никогда не присутствовала на матчах. Почему? Пегги облизала губы.
– Я…, я очень волновалась за Вуди. Не могла смотреть на поле. Боялась. Я не хочу, чтобы с ним повторилась та история. Это ведь очень опасный вид спорта, правда?
Мими задумалась.
– На поле восемь игроков, каждый весом в сто семьдесят пять фунтов. Их пони весят по девятьсот фунтов. Они гоняются друг за другом по трехсотярдовому полю со скоростью до сорока миль в час… Да, несчастные случаи более чем возможны.
По телу Пегги пробежала дрожь.
– Если с Вуди опять что-нибудь случится, я этого не переживу. Сойду с ума от волнений.
– Не беспокойся, – успокоила ее Мими Карсон. – Вуди – один из лучших игроков. Его тренировал сам Гектор Баррантас.
– Кто? – По выражению лица Пегги чувствовалось, что имя это ей ничего не говорит.
– Игрок десятого разряда. В мире знатоков поло его боготворят.
Зрители загудели, как только пони поскакали в разные стороны.
– Что происходит? – спросила Пегги.
– Они закончили разминку и готовы к игре. На поле две команды выстроились напротив друг друга под жарким флоридским солнцем, ожидая, пока судья вбросит мяч в игру.
Вуди выглядел великолепно, загорелый, гибкий, подтянутый, рвущийся в схватку. Пегги помахала ему рукой и послала воздушный поцелуй.
– Игра состоит из шести таймов, называемых чакерами, – объясняла Мими Карсон. – Чакер продолжается семь минут. Об окончании чакера возвещает удар колокола. Потом короткий перерыв. Перед каждым чакером игроки меняют пони. Выигрывает команда, которая забьет больше мячей.
– Ясно.
– Мими приходилось только гадать, что стало ясно Пегги.
На поле игроки не отрывали глаз от судьи, с нетерпением ожидая вбрасывания. Судья оглядел зрителей, а затем швырнул белый пластиковый мяч между двух рядов игроков. Матч начался.
