Никита Максимов - Черника в масле
Мартинес посмотрела на него, потом на Сандрин, сидевшую в кресле рядом.
– Да. Если бы не она.
Джейж протянула ладонь и похлопала её по руке.
– Если бы не она, мы бы так и не узнали, что произошло. Точнее, узнали бы, но слишком поздно.
Сандрин снова почувствовала, как у неё теплеют и розовеют щёки.
«Пора бы перевести разговор на другую тему, пока я ещё не лопнула от гордости».
– Слушай, но как же главный вопрос?
– Какой?
– Зачем? Зачем он всё это сделал? Ты же обмолвилась, что он даже не понял, куда залез.
Мартинес пожала плечами и грустно улыбнулась.
– Знаете, это и есть самое ужасное. За тот школьный проект, когда он без спросу вскрыл все гаджеты в классе, ему влетело по полной программе. Наказание, штрафные работы, все дела. И он просто искал, на ком бы отыграться. Что-нибудь сломать. Сделать гадость. Неважно кому.
Несколько секунд висела тишина. Потом Фрэнк уточнил.
– И всё? Больше никакой подоплёки? Ему всыпали по заднице, а он, образно говоря, решил в отместку разбить окно в кабинете директора?
Улыбка агента Мартинес снова вышла печальной.
– Увы. Это самое идиотское объяснение, какое мы могли себе представить, но это правда. Самолёт разбился, и несколько человек погибли из-за дурацкой детской мести. У меня самой это в голове до конца не укладывается. Мы ожидали чего угодно – террористов, заговора, захвата секретных учёных, изощрённой провокации, а здесь…
Она махнула рукой.
– В Вашингтоне тоже до сих пор не могут прийти в себя от абсурдности случившегося. Но так есть и с этим ничего не поделаешь.
Снова помолчали. Потом Фрэнк вздохнул и покрутил головой.
– Самый дрянной вариант, – он посмотрел на Сандрин. Она кивнула в ответ:
– Обезьяна с гранатой.
– Обезьяна с гранатой, – повторил за ней Фрэнк. – Ни мотива, ни логики. Ни смысла.
Джейд Мартинес снова легонько пожала плечами.
– Ничего не поделаешь. Всё стало слишком простым и слишком сложным одновременно. Слишком просто забраться куда-то и сломать что-нибудь сложное. Я даже не знаю, чего нам ожидать в следующий раз. Наркомана, который вместо метамфетамина сварит на кухне сверхтоксичный яд или уволенного программиста, который создаст в отместку злобный искусственный разум. Вот вы, светлые головы, вы можете предположить, что может случиться ещё?
Фрэнк Вудс и Сандрин Чанг переглянулись.
– Всё, что угодно.
Фрэнк кивнул и расширил мысль.
– Всё, что угодно. Лёгкость воспроизведения любого предмета, любой технологии. Всё это одновременно и благословение и проклятие. Только руки и мысли конкретного человека определяют, каким окажется применение.
– Утешили, ничего не скажешь. И что же нам делать? Как ко всему этому подготовиться?
Фрэнк развёл руками.
– Как всегда. Выбирать сторону и бороться. Чем мы тут, собственно, и занимаемся.
Агент Мартинес кивнула. Потом посмотрела на Сандрин. На этот раз по-особенному – долго и испытующе.
– Раз уж мы заговорили про борьбу. Сандрин Чанг, не хотели бы вы перейти на работу в ФБР?
Она растерялась. Посмотрела ошарашено на Фрэнка, а тот кивком подтвердил: «Ты не ослышалась».
– Фрэнк?
– Что?
– Это серьёзно?
– Конечно. Странно только, что ты уточняешь это у меня, а не у агента Мартинес. Хотя она приехала именно по твою душу, а вовсе не ради того, чтобы поделиться новостями.
– Джейд?
Мартинес усмехнулась.
– Ты полагаешь, что это я так шучу? Вовсе нет. Более того, мы ещё на прошлой неделе обсудили этот вопрос с твоим руководством.
– И?
– Что «и»? Рабство в этой стране отменили уже очень давно, так что решать придётся тебе.
Вудс в который уже раз за это утро устремился к ней на помощь.
– Чанг, успокойся. Никто не требует от тебя немедленного ответа. Да, с нами связались в конце прошлой недели, предупредили, что хотят сманить тебя к себе на работу. Уточняли, возникнут ли с этим сложности. Наши наверху только развели руками, потому что твой контракт позволяет это сделать в любой момент. С определёнными оговорками, конечно. Но всё действительно зависит от твоего желания. Скажу прямо – нам бы не хотелось тебя терять. Лично я всегда высоко тебя ценил, а после всей этой истории с «НАПС» ты вообще стала личностью почти легендарной. Или скоро станешь, когда подробности случившегося начнут просачиваться наружу. Поэтому руководство уполномочило меня сделать тебе встречное предложение со стороны «Диджитарх Секьюрити». Вот это, – Фрэнк написал несколько слов на квадратике бумаги для заметок: – Название твоей новой должности, которую ты займёшь со следующего месяца, если решишь остаться.
Он взял из подставки ещё два листочка и написал что-то на каждом из них. После чего встал из-за стола и подошёл к Сандрин со стороны, противоположной агенту Мартинес. Кивнул в её сторону:
– Только не показывай ей. Пусть это будет честный закрытый аукцион. Итак, смотри: твоя должность. Потом – твой новый круг обязанностей. Больше никаких светофоров, ясно? Ну, и напоследок – твоя новая зарплата. В год. И это пока без бонусов.
Если новая должность Сандрин просто порадовала, поскольку она рассчитывала подняться до неё только через пару лет, то новый круг обязанностей откровенно удивил. Такая запись в личном деле означала переход в высшую лигу, не меньше. Что касается последнего листочка с цифрой предполагаемой будущей зарплаты, то при виде цифры ей стоило большого труда не уронить челюсть на колени.
«Бонусы? К этому ещё положены бонусы?»
Она подняла на Фрэнка потрясённые глаза. Тот утвердительно кивнул.
– Всё точно. Плюс к этому я могу ещё полчаса рассказывать, как мне приятно работать с тобой и какое важное значение ты имеешь для компании в целом и для твоих коллег по отделу в частности. Но вот это, – он многозначительно постучал по листочкам бумаги, которые Сандрин держала в руках веером, как карты: – Это говорит о том же гораздо лаконичнее.
Она перевела растерянные глаза на агента Мартинес. Ты выглядела слегка обеспокоенной.
– Я понимаю, что мы вряд ли сможем тягаться с частной компанией по уровню зарплаты. Хотя… Тот адрес электронной почты, что ты мне дала – это ведь твой личный ящик? Хорошо, я попрошу, чтобы тебе прислали на него официальное приглашение на собеседование плюс предварительные параметры твоего потенциального дохода в конторе, раз уж мы взялись меряться бюджетами, – она подмигнула Вудсу, который теперь присел на край своего стола и наблюдал за ними, скрестив руки на груди. – Но только прошу тебя учесть, что масштаб задач, с которыми ты столкнёшься у нас, будет неизмеримо шире и интереснее, чем здесь. Мы играем в намного, намного более крутые игры.
Фрэнк фыркнул, но промолчал. А Сандрин чувствовала себя полностью растерянной. Как будто ей снова было десять лет, и кто-то бесконечно добрый и щедрый открыл перед ней витрину кондитерского магазина и предложил выбрать то, что ей захочется. Но где-то глубоко внутри за этим замешательством уже угадывалось хорошее и весёлое чувство азарта, какое бывает перед шагом в будущее, которое внезапно наступило и в нём для тебя открылись новые, невероятные возможности. То самое будущее, на котором большими блестящими буквами написано: «Я принадлежу тебе».
Она с робкой, немного виноватой улыбкой посмотрела по очереди сначала на Фрэнка Вудса, потом на Джейд Мартинес.
– Спасибо. Спасибо вам. Пожалуйста, не обижайтесь на меня, когда я сделаю выбор. Ладно?
***
Дым, жар и пепел остались позади, но в лёгких по-прежнему было сухо, как после перехода по пустыне, а нос отказывался распознавать запахи. Любые.
Участки кожи, оставшиеся незащищёнными во время пожара, теперь ныли и зудели, их температура казалась повышенной, как будто они отдавали наружу жар, впитавшийся от близкого огня. Ощущение напоминало солнечный ожог, да и выглядело примерно так же. По крайней мере, большинство из них теперь щеголяли двухцветными физиономиями. Нижняя половина лица осталась обычного цвета. А вот верхняя, которую не закрывала мокрая повязка, теперь светилась разнообразными оттенками палитры от розового до почти светофорного красного.
В дополнение ко всему в ушах звучал какой-то писк. Андрей время от времени пытался избавиться от него, то ковыряясь пальцем в ухе, то зажимая нос и с силой выдыхая в него. От этих усилий в барабанных перепонках потрескивало и похрустывало, но писк так и не проходил.
Сидевшая рядом Ася заметила его потуги и сказала, что это пройдёт. Всё дело в обезвоживании организма и последствиях того свиста, треска и рёва, с которыми пожар жевал лес вокруг них всего час назад. Смирнов кивнул согласно, приложился долгим глотком к пластиковой бутылке с водой, а про себя подумал, что тут замешано кое-что ещё. Например, страх.
