Итан Блэк - У Адских Врат
— Макгриви! — объявляет Лайл, проверив записи двухнедельной давности. — Капитан буксира. Теперь вспомнил. Славный малый. Он говорил, что вместе с братом владеет небольшой буксирной компанией на Стейтен-Айленде.
— Что он хотел знать о «Гусаре»?
— Он, в отличие от вас, не задавал вопросов. Просто рылся в бумагах. Но ему нравились картины с буксирами. Об этом он и говорил. Хотел знать, кто художник.
— А четвертый посетитель?
— Парень перед Макгриви. Вот его подпись!
— Маркус Сандерс, — вслух читает Воорт, отмечая двойную спираль верхней петли в буквы «S». — Что вы помните о нем?
— Интересный такой мужик, явно богатый, весь из себя спокойный, невозмутимый. Белый. Где-то, пожалуй, под сорок. Такой типичный белый протестант англосаксонского происхождения, похож на Джорджа Буша — худой и отчужденный. Учтивый. Часы, помнится, необычные. Синие, с серебряным ободком. Вежливый, но не дружелюбный. Помнится, все время звонил по мобильнику. В тот день других читателей не было, поэтому я сказал ему: нет проблем, говорите. Все звонки были насчет билетов на теннис. Он все время говорил: «не беспокойся, милая», «не сердись, милая».
Лайл — настоящий человек-магнитофон.
— Мне кажется, он разговаривал с дочерью. Что-то такое в том, как он произносил «милая». Кстати, вы, если хотите, тоже можете пользоваться телефоном, хоть тут и библиотека.
— Рффф, — произносит пес, словно соглашаясь.
Но, поразмыслив о том, что Лайл, несомненно, слушает каждое слово, Воорт решает позвонить Хейзел с улицы. Он просит ее узнать о Кевине Макгриви (адрес: Стейтен-Айленд, Мейсон-террас, 902) и Маркусе Сандерсе, проживающем, согласно регистрационной книге, по адресу Бродвей, 1289.
— Маркус пишется через «с» или «к»?
— «С».
— Мне понадобится несколько часов. Сейчас я занята. Ты, знаешь ли, не единственный детектив, на которого я работаю. Просто мой любимчик.
Потом со своего «Палм пайлота» Воорт набирает сотовый номер одного из кузенов — капитана Грега из речных Воортов, дома которых расположены на другом берегу гавани, на Стейтен-Айленде.
— Грег слушает!
— С вами говорит комиссар.
— Привет! Мы приедем вечером. Я сегодня утром вдруг поймал большую акулу-мако, и рыбка лежит на льду. Немножко белого вина, толченого чеснока. Немножко тимьяна и шафрана. Полагаю, у нас будет шведский стол с акульими стейками, а?
— Ты сейчас работаешь?
— Мы только что поставили транспортник «Вольво» в Порт-Элизабет. Я еду домой. А что?
— Знаком с владельцами буксиров по фамилии Макгриви?
Молчание. Воорт решает, что связь оборвалась.
Потом Грег тихо спрашивает:
— Так ты этим делом занимаешься?
Воорт чувствует, как ровный пульс ускоряется, подозрения вырастают в нечто более реальное. Сухость во рту означает, что только что хождения вокруг да около превратились в настоящее расследование.
— Каким делом?
— Они мертвы, — говорит Грег. — Братья. Партнеры. Если ты об этом не знаешь, почему звонишь? Ах, треклятый Манхэттен никогда не обращает внимания на Стейтен-Айленд. Для вас мы — что Индиана. Это произошло неделю назад. — Похоже, Грег сердится. — Ты где?
— Морской порт у Саут-стрит.
— Так и знал, что инспектор не понимает, о чем говорит. — Грег бормочет что-то еще, похожее на «пошел в задницу».
— Расскажи мне о Макгриви.
— Конрад, спускайся к пристани в южной части морского порта. Жди с краю, возле высокого корабля. Я подъеду за тобой. Отвезу к человеку, который тебе все расскажет. Сукин сын, Конрад.
— Они были твоими друзьями?
— Кто-нибудь подкинет тебя обратно на Манхэттен, когда мы закончим. Бедняги.
Глава 5
Даже опасности, поджидающие полицейских, словно изменились с тех пор, как Воорт стал детективом. Угрозы, с которыми сталкивается город, стали коварнее, их труднее определить.
У стадиона «Ши» патрульный внимательно рассматривает банку из-под майонеза, наполненную янтарной жидкостью. Пять лет назад он бы предположил, что это шотландское виски, а не взрывчатка. Женщина, пытающаяся взять в аренду легкий самолет «Пайпер кэб» недалеко от Лонг-Айленда, обнаруживает, что ФБР интересовалось ее водительскими правами и работой. Таможенник, увидев в чемодане пакет с белым порошком, звонит по горячей линии «Сибирская язва», а не в Управление по борьбе с наркотиками. Бруклинский почтальон нервно рассматривает содержимое своей сумки. Раньше, проходя по улицам, он боялся собак, а вовсе не почты.
Иногда Воорту кажется, что сферой его полномочий стала вся планета. Но участок работы по-прежнему ограничен одним маленьким кварталом.
— Возникла проблема, — говорит Грег.
Паранойя или умудренность опытом? Чудовища или призраки? Воорт стоит рядом с Грегом в рубке «Анны». Буксир выходит из Морского порта, и детектива поражают изменения в гавани. На севере военные вертолеты проносятся, словно стальные стрекозы, над судами, приближающимися к зданию Организации Объединенных Наций. Канонерки сопровождают даже проходящие мимо знакомые буксиры.
— Может быть, я не смогу отвезти тебя к Макгриви, — продолжает Грег.
«Откуда будет нанесен следующий удар?» — размышляет Воорт. Снова с неба? С моря? С прогулочного катера, который в четверти мили к югу останавливает Береговая охрана? С причала для круизных судов, на котором он участвовал в антитеррористических учениях и где собаки сейчас обнюхивают багажники машин, въезжающих в зону высадки пассажиров?
— Насколько я понимаю, ты позвонил семье Макгриви, — говорит Воорт. — И получил втык за то, что мне что-то рассказал.
— Внутренние правила?
«То есть останется ли наш разговор между нами, как бывает на Тринадцатой улице? Могу ли я сослаться на семейный кодекс — такой же действенный, как присяга, которую ты принес, когда поступил в Полицейское управление Нью-Йорка?»
— Я знаю слишком мало, чтобы обещать.
Обычно Грег оптимистичен и откровенен, поэтому сейчас его нерешительность сбивает с толку.
— Я сделаю все, что в моих силах, но решать тебе, — говорит Воорт. — Если тебя это не устраивает — разворачивайся.
— Ну хотя бы гипотетически, — предлагает Грег, когда буксир идет мимо статуи Свободы. Он уверен, что в конце концов Воорт поможет семейству Макгриви.
— Гипотетически.
Воорт смотрит на леди Свободу, на вооруженный сторожевой катер Береговой охраны, отчаливающий от ее левой ноги. Было время, когда на каяке можно было дойти почти до самых ее зеленых кос. А в последний раз его отогнали моряки с пулеметами.
— Предположим, — начинает Грег, — жил-был один старик. Славный такой. И он потерял двух сыновей. Это его почти убило.
— Как потерял?
— При пожаре на буксире.
Воорт закрывает глаза.
— Его жена еще жива, — продолжает Грег. — Но они оба не могут ни есть, ни спать.
— Родители, пережившие детей. Хуже не придумаешь.
— Предположим, наш старик — ему семьдесят шесть — к тому же болен. И у него финансовые проблемы. Страховая компания отказывается платить. Он в отчаянии. В один прекрасный день он убирается в доме сына, что довольно трудно, и находит в чулане деньги. Наличные, Конрад. В коробке из-под обуви. Он понятия не имеет, откуда они взялись, но, в сущности, других денег у него нет. С буксирным бизнесом покончено. Ему надо платить по закладной. Гипотетически, если бы ты узнал об этом, ты бы решил, что об этом необходимо доложить, если бы расследовал не связанное с этим дело? — неловко спрашивает Грег.
Воорт с шумом выдыхает воздух.
— Давай еще добавим, что этот тип — друг моих любимых кузенов. Он хочет узнать, что случилось с его сыновьями, но ему нужны наличные. Почему страховая компания отказывается платить? Гипотетически?
— Внутренние правила?
— Я еще даже не знаю, действительно ли это никак не связано!
— Упрямец. — Грег хмурится, выбирая из двух зол. — Можно задать вопрос? Над чем ты-то работаешь, раз начал спрашивать меня о Макгриви?
Но Воорт не намерен упоминать идиотскую историю о затонувшем в гавани кладе.
— Я понимаю твою проблему, Грег. И сделаю все, что смогу. Обещаю. А пока скажи своему гипотетическому другу, что, если он сейчас заплатит по счетам этими деньгами, потом городским властям будет труднее их заполучить. Скорее всего им придется заключить со стариком сделку. В конце концов, он просто нашел деньги, верно? — Воорт подмигивает. — Он полагал, что все законно.
Вибрация. Звонит сотовый телефон Воорта. Номер незнакомый, и он не отвечает. Ему кажется, что, если сейчас прервать разговор, Грег может пойти на попятный.
Грег вздыхает:
— Кэп Макгриви сказал, чтобы я сам решал, везти тебя или нет.
Дымок от сигареты «Мальборо» кружится в рубке. Грег — ровесник Воорта, у него вьющиеся черные волосы и льдисто-голубые глаза. Еще у него бицепсы, как у штангиста, живот, как у любителя пива, вечно небритая щетина, как у Ясира Арафата, и цепкий разум, благодаря которому он стал одним из лучших в своем выпуске в Нью-Йоркском университете.
