Джим Томпсон - Убийца во мне
– А как же Конвей?
– К черту его. У него здесь какие-то дела, планирует задержаться на несколько дней. Бросим свои вещи в какой-нибудь гостинице, чтобы больше не встречаться с ним, и устроим себе праздник.
Он потянулся за бутылкой, но ухватить ее ему удалось только со второй попытки. Я забрал у него бутылку и сам наполнил стакан.
– Звучит соблазнительно, Боб, – сказал я. – Я бы с удовольствием. А разве нам не надо возвращаться в Сентрал-сити? Я имею в виду, Конвей в таком состоянии, и с нашей стороны было бы...
– Я сказал: к черту его. Я сказал именно то, что хотел сказать.
– Да, конечно, но...
– Я сделал для Конвея достаточно. Я сделал слишком много. Я сделал даже больше, чем следовало. Итак, запрыгивай в свои ботинки, и пошли.
Я сказал, что да, конечно, с удовольствием, сию минуту, но у меня болит мозоль, и мне нужно срезать ее, и пока я буду заниматься мозолью, Бобу было бы неплохо немного поспать.
Боб так и сделал, предварительно поворчав и посопротивлявшись. Я позвонил на железнодорожный вокзал и забронировал купе в спальном вагоне на восьмичасовой поезд в Сентрал-сити. Это обойдется нам в кругленькую сумму, так как округ не будет оплачивать проезд в первом классе, однако я решил, что нам никто не должен мешать.
Я оказался прав. Я разбудил его в шесть тридцать, чтобы у него было достаточно времени прийти в себя. Он выглядел хуже, чем до сна. Я попытался уговорить его принять душ, но он отказался наотрез. Отказался он и от кофе и еды. Вместо этого он опять присосался к виски и перед уходом прихватил с собой полную бутылку. Когда я усадил его в поезд, я был измочален, как коровья шкура в дубильном чане, и спрашивал себя, что, ради всего святого, сказал Бобу Конвей.
Я спрашивал себя, хотя уже давно должен был понять. Потому что Боб почти сказал мне. Все было ясно как день, просто я слишком глубоко ушел в себя, чтобы разглядеть это.
Возможно, хорошо, что я ничего не понял. Ведь уже нельзя было что-либо изменить. А я бы обливался кровавым потом.
Вот таким было мое путешествие в большой город. Первое путешествие за пределы округа. Из самолета – в гостиницу. Из гостиницы – в поезд. А потом долгий ночной переезд, когда за окном ничего не увидишь, в тесном купе в обществе рыдающего пьяницы.
Примерно в полночь, незадолго до того как заснуть, Боб, кажется, начал бредить. Он вдруг сжал кулак и ударил меня в грудь.
– Эй, – воскликнул я, – не зарывайся. Боб!
– Не зары... не зарывайся, – забормотал он. – Люди, улыбайтесь, с-смехом заряжайтесь... о содеянном не сокрушайтесь и т-так далее. Так что не зарывайся.
– Боб, – сказал я, – я просто пошутил.
– Вот что я тебе скажу, – резко проговорил он. – Ты никогда даже не думал об этом.
– Ну?
– С-светлее всего – п-перед темнотой.
Я расхохотался, несмотря на усталость.
– Ты все неправильно понял, Боб, – сказал я. – Ты имеешь в виду...
– Ш-ш-ш, – оборвал он меня. – Это ты неправильно все понял.
10
Мы прибыли в Сентрал-сити около шести утра, и Боб тут же на такси поехал домой. Он плохо себя чувствовал – он действительно заболел, а не мучился с похмелья. Боб был слишком стар, чтобы тянуть свой воз.
Я заехал в офис. Все было спокойно, по словам ночного дежурного. И я тоже отправился домой. Я проводил в офисе гораздо больше времени, чем мне было положено в соответствии с должностью, поэтому никто не осудил бы меня, если бы я взял недельку отпуска. Что я и собирался сделать.
Я переоделся в чистое, сварил себе яйца и кофе. Когда я сел есть, зазвонил телефон.
Я решил, что звонят из офиса или, вероятно, Эми проверяет, вернулся ли я, – она могла либо звонить утром, либо ждать до четырех, когда закончатся уроки. Идя к телефону, я пытался найти какой-нибудь удобоваримый предлог, чтобы не встречаться с нею, поэтому, услышав в трубке голос Джо Ротмана, я немного опешил.
– Знаете, кто звонит, Лу? – спросил он. – Помните наш последний разговор?
– Конечно, – ответил я. – О... э-э... ситуации на стройках.
– Я хотел попросить вас заехать сегодня вечером, но мне нужно уехать в Сан-Анджело. Вы не против, если я заскочу к вам через несколько минут?
– Нет, – сказал я, – не против. Что-то важное?
– Одно маленькое, но важное дельце, Лу Всего лишь пара слов в подтверждение.
– Да, но, может, я смог бы...
– Не сомневаюсь в этом, однако будет лучше, если мы встретимся лично, -сказал он и положил трубку.
Я тоже положил трубку и вернулся к столу Время еще раннее. Возможно, никто его и не увидит. Как бы то ни было, он не преступник и даже пользуется уважением в определенных кругах.
Он пришел через пять минут. Не вкладывая особого радушия в свои слова, так как я не хотел, чтобы он надолго задержался у меня, я предложил ему позавтракать. Он отказался, однако сел за стол.
– Итак, Лу, – сказал он, скручивая сигарету. – Я полагаю, вам известно, что именно я хотел бы услышать.
– Думаю, да, – кивнул я. – Считайте, что я это сказал.
– Самые осторожные статьи правы в своих намеках? Он пытался всыпать ей и сам же поплатился за это?
– Все выглядит именно так. Не вижу другого объяснения.
– Не перестаю удивляться, – сказал он, смачивая слюной папиросную бумагу. – Не перестаю удивляться тому, как женщина с разбитым лицом и сломанной шеей могла шесть раз попасть в обидчика, пусть и такого крупного, как наш покойный Элмер Конвей.
Он медленно поднял глаза. Когда наши взгляды встретились, я пожал плечами.
– Вероятно, она сделала все выстрелы не одновременно. Она стреляла в него, пока он бил ее. Черт, вряд ли она стояла и ждала, когда он закончит, прежде чем начать стрелять.
– Такое маловероятно, верно? – согласился Ротман. – И все же из имеющейся информации – не забывайте, я дилетант – можно сделать вывод, что она поступила именно так. Она еще была жива, когда он умер. Одной – ладно, двух выпущенных ею пуль было достаточно, чтобы обезвредить его. Следовательно, она получила повреждения – сломанную шею и прочее – до того, как стреляла.
Я помотал головой – мне нужно было отвести от него взгляд.
– Вы сказали, что вам требуется подтверждение, – сказал я. – Вы... вы...
– Мне нужно подлинное свидетельство, Лу. И никакие суррогаты не принимаются. И я жду его с нетерпением.
– Не понимаю, с чего это вдруг вы пришли ко мне с вопросами, – сказал я. – Шериф и окружной прокурор всем довольны. Это главное, что меня волнует.
– Значит, вы так смотрите на ситуацию, да?
– Именно так.
– Ладно, расскажу, как вижу ее я. Я пришел к вам с вопросами, потому что имею отношение к этому делу. Не прямое, но и...
– Но и не косвенное.
– Точно. Мне известно, что вы имели зуб на Конвеев. Я сделал все возможное, чтобы настроить вас против старика. В нравственном отношении – а может, и в правовом – я разделяю ответственность за любое неблаговидное действие, предпринятое вами. Скажем так: я и профсоюз, который я возглавляю, можем оказаться в очень некрасивом положении.
– Это вы сказали, – проговорил я. – Это ваши слова.
– Вы нос-то не задирайте, Лу. Я убийство так не оставлю. Кстати, каков счет на сегодняшний день? Один или два?
– Она умерла. Она умерла вчера во второй половине дня.
– Со мной эти штучки не пройдут, Лу, если это было убийство. Ваших рук дело. Мне трудно прямо сейчас сказать, как я поступлю, но вас в покое я не оставлю. Не смогу. Иначе кончится тем, что вы втянете меня в нечто худшее.
– Черт, – проговорил я, – чем мы тут...
– Девушка мертва, да и Элмер мертв. Следовательно, невзирая на то, как забавно выглядит ситуация, – узнай об этом судейские, у них бы началась истерика, – они ничего доказать не смогут. Если бы им было известно, как известно мне, что у вас есть мотивы...
– Чтобы убить ее? А зачем мне это?
– Ну, – Ротман немного сбавил пыл, – чтобы избавиться от нее. Скажем, она была лишь инструментом, с помощью которого можно добраться до Конвея. Что-то вроде театральной разводки.
– Вы же понимаете, что в этом нет смысла, – сказал я. – Что касается так называемого «мотива», то я имел его шесть лет – все те годы, что я знал о случайной смерти Майка. Зачем мне ждать шесть лет, а потом вдруг взять и отомстить? Забить до смерти несчастную шлюху только ради того, чтобы добраться до сынка Конвея? Ну, ответьте мне, это логично? Просто ответьте, Джо.
Ротман задумчиво нахмурился и принялся барабанить пальцами по столу.
– Нет, – медленно проговорил он. – Не логично. В том-то и проблема. Человек, которому выгодно это убийство...
– Вы же знаете, что не выгодно, Джо.
– Это вы сказали.
– Это я сказал, – согласился я. – И все так говорят. И вы бы так говорили, если бы не знали о моем отношении к Конвеям. На минутку забудьте об этом – и что у вас останется? Просто двойное убийство – двое поссорились и прикончили друг друга – при невыясненных обстоятельствах.
