KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детективы и Триллеры » Триллер » Ридли Пирсон - Опознание невозможно

Ридли Пирсон - Опознание невозможно

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ридли Пирсон, "Опознание невозможно" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— В сарае, а не в подвале, — поправила Клаудия и добавила: — У нее не было привычки делать бомбы, если вы к этому ведете. Что случилось с утверждением «считать невиновным, пока не будет доказано обратное»?

— Делать бомбы? — переспросила мать.

Дочь пояснила:

— Из бензина и удобрения можно изготовить бомбу, мама. Детектив намекает…

— Ни на что я не намекаю, — перебил ее Болдт, заставив умолкнуть. — Я ни на что не намекаю. Я всего лишь задаю вопросы. Всем нам будет легче, если вы станете просто отвечать на вопросы, а не делать скоропалительных умозаключений.

— Я понимаю, куда вы клоните, — предостерегла Болдта сестра жертвы, игнорируя его предложение.

— А я — нет, — вклинилась в разговор мать.

— Он думает, что Дороти могла замыслить что-нибудь незаконное. Он — полицейский, мама. Они все подозрительны по природе.

— Не по природе, а по работе, — поправил ее Болдт, глядя дочери прямо в глаза. — Я думаю, мы плохо начали, — сказал он. Следующий вопрос он адресовал матери, надеясь, что сестра оставит его в покое. Мать бросила неодобрительный взгляд на Клаудию. — Вы не знаете, проводились ли в доме какие-нибудь работы? Может быть, владельцем? — поинтересовался Болдт.

— Нет. Опять же, насколько мне известно. Она была там вполне счастлива, — ответила Гарриет.

Чтобы покончить с этим, Болдт спросил у Клаудии:

— В ее прошлом были приятели, ухажеры? Не вспомните ли кого-нибудь, с кем мне стоит поговорить?

— Я знаю, что вы всего лишь делаете свою работу, сержант. Я уважаю это. И приношу свои извинения. Просто не думаю, что смогу рассказать вам что-то еще. Дора была замечательным, любящим человеком. Она не заслужила такого.

— Но мы ведь еще не знаем, что это была моя дочь Дороти? Не правда ли? Погибшая в пожаре, я имею в виду. Ваши люди еще не подтвердили этого, не так ли?

Это был неприятный вопрос, которого Болдт надеялся избежать. Принесли чай и лепешки, избавив его от необходимости отвечать. Жжение в желудке усилилось, причиняя ему нешуточную боль. Помещение утратило свое очарование: официантка двигалась слишком медленно, пианино оказалось расстроенным в нижнем регистре. Скрепляющий клей, который не давал его миру развалиться, размягчился. Он вдруг ощутил себя дешевым детективом, которому не хватает сочувствия и сострадания. Женщина погибла. Никто не хотел говорить об этом — или хотя бы признать факт ее смерти, если на то пошло. В недавнем прошлом у нее была неустроенная жизнь и теперь незавидная смерть, и Лу Болдт чертовски хорошо понимал, что все расследования в мире не помогут вернуть ее обратно. Мать так и будет продолжать жить с надеждой, что в огне погиб кто-то другой. Сестра будет продолжать защищать ее там, где никакая защита не требовалась. Болдт будет по-прежнему задавать свои вопросы. Жертва подчинила себе все его расследование, но направлено-то оно не на поиск жертвы, а на поиск убийцы, на поиск равновесия.

Сегодня утром Болдт заметил на обочине дороги мертвую кошку, и у него возникло ошеломляющее чувство трагической утраты. Он мысленно перенес Дороти Энрайт, женщину с лежащих перед ним фотографий, на то же самое место на обочине дороги — обнаженную, лежащую лицом вниз, мертвую. И вот он сидит здесь, со своей записной книжкой и карандашом, с твердым намерением найти виновного. Смерть заставляет людей опускать руки, Лу Болдта она заставила выпрямиться и сделать стойку. Ему было неприятно сознавать это, он не нравился себе самому. У Дороти Энрайт не было явных врагов. Болдт мог нарисовать добрый десяток сценариев пожара и того, как в нем погибла женщина, но его работа как раз и заключалась в том, чтобы создавать подобные сценарии и доводить их до логического завершения, превратить женщину, например Энрайт, в нечто реальное, с чем он мог бы работать.

— Вы ничего не едите, — заметила ему мать.

— Нет.

— Вам не нравится?

Что она имела в виду, лепешки или расследование? На мгновение ему стало интересно, но потом он понял, что это не имеет значения; тот же самый ответ вертелся у него на кончике языка.

— Нет, — ответил Болдт. Учитывая, что все финансы жертвы, переписка и бумаги погибли в огне, Болдт попросил разрешения обратиться в банк Дороти и к аудиторам, чтобы получить доступ к ее счетам. Мать не увидела в этом ничего дурного и согласилась.

— Я представляю себе Дору в ее саду, — сказала сестра. — Понимаете? Солнечные лучи падают ей на лицо. Она была очень красивой. Руки перепачканы землей. Прополка, посадка. Она много смеялась, наша Дора. Раньше, — добавила она. — Последние два года дались ей нелегко. Но все равно, думая о ней, я представляю себе, как она смеется. Понимаете, у меня создался этот образ, и я даже не понимаю, реальный он или вымышленный, который я сама придумала, чтобы сохранить ее в памяти. Самое смешное, что это ведь не имеет никакого значения, правда? Это тот образ, который у меня остался. Улыбка. Радость от работы во дворе и от работы с растениями. Радость от того, что она была матерью. Она любила маленького Кенни.

— Судья разбил ей сердце, приняв решение, что Кенни следует забрать у нее, — сказала мать. — Я не думаю, что она полностью оправилась от этого.

— Может быть, она была подавленна, пила в последние дни перед пожаром или что-нибудь еще в этом роде?

Клаудия предостерегла его:

— Она не убивала себя, детектив. Ни случайно, ни намеренно. Она хранила свои садоводческие припасы в сарае на заднем дворе. Вы не там ищете.

— Так это «да» или «нет» на вопрос о депрессии? — раздраженно поинтересовался Болдт. У него перед глазами стояла мертвая кошка, лежащая на обочине дороги, потом ее сменила Дороти Энрайт. Если он чему-нибудь и научился еще в самом начале своей карьеры детектива по расследованию убийств, так это понимать, насколько хрупкой является жизнь и как легко ее потерять. Мужчины, перебегающие дорогу в неположенном месте. Детишки, играющие на скалах. Женщины, возвращающиеся по вечерам в пустой дом. Один день они есть, а на другой их уже нет. И если смерть вызывала вопросы, то работа Лу Болдта в том и заключалась, чтобы отвечать на них или помочь другим ответить за него. Все, что ему нужно, это несколько ответов. Он не мог представить себе женщину, которая поджигает взятый в аренду дом. Люди не используют огонь как способ совершения самоубийства. Но у него были другие проблемы с Дороти Энрайт. Главным оставался вопрос: почему она не выбежала из дома, когда он загорелся, — он же не взорвался. Ее видели, когда она входила в дом, предположительно по собственной воле, за несколько мгновений до вспышки. Ему казалось, что у нее была возможность спастись, если учесть, что огонь распространялся из центра дома наружу. Она не могла попасть в ловушку, потому что огонь не закупорил двери. Тогда почему она не выбежала из дома?

Или в здании с ней находился кто-то еще?

— У Дороти, конечно, были проблемы, — заявила ему миссис Гарриет, — но она была на удивление жизнерадостной, правда ведь, дорогая?

— Абсолютно, — согласилась Клаудия. — Она была замечательной женщиной, детектив. И прекрасно держалась.

— Кому могло понадобиться убивать ее? — вырвалось у матери, слишком громко для негромких бесед, журчавших в ресторане «Гарден-корт». Головы посетителей повернулись в их сторону. К счастью, заметил это один Болдт.

Две женщины, сидевшие рядом с ним, ничего не заметили. Глаза их были полны слез.

Глава восьмая

Наступило и миновало второе октября, чего Бен даже не заметил. Если бы не Эмили, он вообще не вспомнил бы о том, что эта дата имеет большое значение. Но когда он явился к ней ближе к вечеру третьего числа, она послала его съездить на автобусе в киоск «Стивенс Бродвей ньюз», на углу улиц Олива и Бродвея, и купить несколько экземпляров «Сиэтл таймс», «Интеллидженсер», «Такома ньюз трибьюн» и «Эверетт геральд».

Вернувшись обратно в ее пурпурный дом, он вместе с Эмили принялся перелистывать страницы, пробегая глазами заголовки и колонки, пока наконец Бен не спросил:

— Что именно мы ищем?

— Военный, — сказала она. — Помнишь его? Дата рождения тринадцатое мая 1968 года.

— Кто?

— Уродливая рука.

Бен вспомнил руку.

Эмили сказала:

— Через неделю он пришел за своим прогнозом. Ты, должно быть, был в школе. Я сказала ему, что расположение звезд благоприятно для сделки, заключенной второго октября. Он очень нервничал из-за этого, и у меня сложилось впечатление, что его бизнес не совсем законный.

— Итак, мы ищем, что он мог натворить.

— Да, мог натворить, — согласилась она. — Он вернется, этот мужчина. Он очень суеверный. Мне хотелось бы знать, что он все-таки сделал.

— И ты думаешь, что мы можем найти что-нибудь в газетах, что-нибудь о том, что он сделал?

— Если это как-то связано с криминалом, то можем и найти.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*