Джеффри Дивер - Холодная луна
– Мы воспользуемся его «именем» в качестве заголовка, ведь он был настолько любезен, что поставил нас в известность, как нам его величать. Итак, «Часовщик».
Пока Пуласки писал под диктовку Райма, Купер взял пробирку с небольшим количеством того, что на первый взгляд казалось обычной грязью. Положил ее под микроскоп и начал с наименьшего разрешения (правило номер один: если вы начинаете с сильного разрешения, то неизбежно закончите тем, что будете смотреть на эстетически привлекательные, но с исследовательской точки зрения совершенно бесполезные абстрактные образы).
– Выглядит как вполне обычная грязь. Посмотрим, есть ли в ней что-нибудь еще.
Он подготовил образец для спектрометра. Когда результаты были готовы, Купер взглянул на экран компьютера и объявил:
– Ну вот, у нас есть несколько масел, азот, мочевина, хлорид… и белок. Дайте-ка я посмотрю профиль. – Спустя мгновение компьютер выдал ему дополнительную информацию. – Рыбный белок.
– Может быть, преступник работает в рыбном ресторане? – предположил Пуласки. – Или в рыбном ларьке в Чайнатауне? Или в рыбном отделе магазина?
Райму нравились энергичные молодые люди, но уж слишком часто они говорят, не подумав.
– Рон, – спросил он, – ты когда-нибудь слышал, чтобы выступающий перед аудиторией говорил что-то вроде: «Перед тем как начать, я хотел бы сказать следующее»?
– Гм, да, кажется, приходилось.
– Что довольно странно, так как, если он говорит, то он уже начал, верно?
Пуласки приподнял бровь.
– Я клоню к тому, что, анализируя материалы по делу, ты должен сделать кое-что, прежде чем приступить к анализу.
– И что?
– Установить, откуда поступили эти материалы. Итак, где Сакс взяла грязь, в которой содержится рыбный белок?
Пуласки взглянул на бирку.
– О!
– Ну и где же?
– С куртки жертвы.
– Значит, о ком мы получили дополнительную информацию?
– О жертве, а не о преступнике.
– В том-то и дело! Имеет какое-нибудь значение то, что на его куртке обнаружена эта грязь? Кто знает? Возможно, что да. Но очень важно не посылать сразу же полицию во все точки города, где торгуют рыбой. Ну как, понятно то, о чем я говорил, Рон?
– Конечно, понятно.
– Я рад. Запишите факт наличия грязи с рыбным белком в профиль жертвы и давайте продолжим… Когда мы получим заключение от медэксперта?
– Надо будет подождать, – ответил Купер. – Вы ведь понимаете, какое сейчас время – Рождество.
– «Это время для убийств…» – пропел Селлитто.
Пуласки нахмурился.
– Самое страшное время – периоды жаркой погоды и праздники, – пояснил Райм. – Запомни, Рон: не стресс убивает людей, людей убивают сами люди, но стресс подталкивает их к преступлению.
– Здесь есть волокна коричневого цвета, – провозгласил Купер. Он взглянул на записи, прикрепленные к пакету. – Каблук туфли жертвы и ремешок от его часов.
– Что за волокна?
Купер внимательно рассмотрел их, затем пропустил их характеристики через базу данных ФБР для различных волокон.
– Кажется, автомобильные.
– Вполне естественно. Он явно вез металлический брус в восемьдесят один фунт на машине, не мог же он его нести на руках. Значит, наш Часовщик оставил машину в передней части переулка, а затем потащил жертву к месту предначертанного ей страдания. Есть у нас какая-нибудь информация относительно средства передвижения?
Как оказалось, информации было совсем немного. Волокна были от коврика, используемого более чем в сорока моделях автомобилей, грузовиков и внедорожников. Что касается следов от покрышек, та часть переулка, где преступник оставил машину, была посыпана солью, затруднявшей контакт покрышек с мостовой, и получить четкие следы было практически невозможно.
– Относительно автомобиля большой ноль. Ну что ж, остается только взглянуть на его любовную записку.
Купер извлек белый листок бумаги из пластикового конверта.
В небе полная Холодная Луна освещает труп земли, указывая час смерти и окончания пути, начатого в момент рождения.
Часовщик
– Что, действительно так? – спросил Райм.
– Что? – переспросил Пуласки, не поняв вопроса Райма.
– Полная луна. Сегодня.
Пуласки пролистал несколько страниц номера «Нью-Йорк таймс».
– Да. Полная.
– А что он хотел сказать, написав слова «Холодная Луна» с большой буквы? – спросил Бейкер.
Купер снова вошел в Интернет.
– Месяц по лунному календарю… Мы пользуемся солнечным календарем. У нас в солнечном году триста шестьдесят пять дней. Лунный календарь отмеряет время от одного новолуния до другого. Названия месяцев описывают цикл нашей жизни от рождения до смерти. Они получают символические наименования, связанные со временем года: Земляничный месяц весной, месяц Урожая и месяц Охоты осенью. Месяц Холодной Луны – в декабре, месяц, когда жизнь замирает. Месяц смерти.
Райм уже и раньше замечал, что если для преступника важна лунная тема, то это, как правило, серийный убийца. Он был знаком с литературой, в которой утверждалось, что лунные фазы способны подталкивать людей к совершению преступлений, но считал, что в подобных случаях они скорее всего имеют дело с последствиями внушения. Ведь известно, насколько возросло число обращений в полицию Нью-Йорка по поводу похищения инопланетянами сразу же после выхода на экраны фильма Стивена Спилберга «Близкие контакты третьего рода».
– Введите прозвище Часовщик в базы данных. И Холодную Луну тоже. Да, кстати, и названия других лунных месяцев.
Потратив десять минут на поиски в программе ФБР по тяжким преступлениям и данных Общенационального информационного центра расследования уголовных преступлений, они ничего не нашли.
Райм попросил Купера выяснить, откуда взяты слова в записке Часовщика. Но поиск на десятке литературных веб-сайтов тоже ничего не дал. Купер даже позвонил одному преподавателю литературы из Нью-Йоркского университета, который помогал ему в ряде случаев. Тот никогда ничего подобного не слышал. И приводимые в записке строки принадлежали либо какому-то неизвестному литератору, либо самому Часовщику.
– Что касается самой записки, то она распечатана на обычной бумаге для компьютерного принтера. Лазерный принтер «Хьюлетт-Паккард»… Ничего из ряда вон выходящего.
Райм разочарованно покачал головой. Если они действительно имеют дело с серийным убийцей, это значит, что он уже, вероятно, выслеживает очередную жертву, а может быть, и убивает ее.
Тут появилась Амелия Сакс, на ходу стягивавшая с себя куртку. Ее представили Деннису Бейкеру, который не преминул польстить ей, сказав, что страшно рад, что она взялась за дело Часовщика. «Ваша слава идет впереди вас», – заметил Бейкер, слегка флиртуя с дамой. Амелия на все его комплименты ответила лишь коротким профессиональным рукопожатием.
Райм ввел ее в курс того, какую информацию им удалось получить на данный момент.
– Негусто, – прокомментировала она. – Парень не промах.
– А что с подозреваемым? – спросил Бейкер.
Амелия кивнула в сторону двери:
– Скоро будет здесь. Бросился бежать, когда мы попытались задержать его, но я не думаю, что он тот, кто нам нужен. Я проверила. Женат, был брокером в той же фирме в течение пяти лет. Ни в каких уголовных делах не замешан. Сомневаюсь, что он смог бы его поднять. – Она кивнула в сторону металлического бруса.
Раздался стук в дверь.
Двое полицейских ввели мужчину в наручниках. Ари Коббу было за тридцать. По-своему привлекательный, он обладал специфическим шармом молодого бизнесмена средней руки. Стройный, в дорогом пальто, скорее всего из кашемира, правда, забрызганном чем-то, что напоминало уличную грязь (вероятно, последствие ареста), Кобб явно чувствовал себя не в своей тарелке…
– Ну, выкладывай, в чем дело, – грубо прохрипел Селлитто.
– Я уже сказал ей… – Неприязненный кивок в сторону Амелии. – Вчера вечером я шел к станции метро на Сидар-стрит и выронил деньги. Это они. – Он кивнул на банкноты и на зажим. – Сегодня утром я понял, что произошло, и вернулся за ними. Увидел полицию. Ну и не знаю, что на меня нашло. Просто не хотел впутываться. Я работаю брокером. У меня есть клиенты, которых очень волнует их репутация. То, что меня задержали, может негативно сказаться на моем бизнесе. – Наверное, только теперь задержанный понял, что Райм сидит в инвалидном кресле. Он растерянно замигал, осознал увиденное, и вновь на его лице появилась маска презрительного возмущения.
Обыск задержанного ничего не дал. На нем не нашли ни песка, обнаруженного на мостовой, ни крови, ни каких-либо других следов, которые позволили бы связать его с убийствами. Так же как и Амелия, Райм сомневался, что перед ними Часовщик. Однако в случае со столь тяжкими преступлениями даже мелкая беспечность непростительна.
