Шарлотта Буше - Убить невесту
Девушка замерла в оцепенении.
– Пусть вокруг вас царит мрак, – прошипел мужчина. – Мрак ада.
При этих словах он выстрелил, раздался страшный грохот, и вокруг наступила темнота.
Когда к Одри вернулась способность ориентироваться в пространстве, она увидела, что висевшая под потолком хрустальная люстра теперь разбитая лежит у ее ног. Метким выстрелом незнакомец перебил державшую ее цепь. Дьявольский выстрел дьявольского стрелка!
Мужчина все еще стоял в освещенном из коридора дверном проеме:
– Теперь вы знаете, как можете спастись. Вам решать, станет это белоснежное одеяние подвенечным платьем или саваном. Ваш жених найдет пистолеты и патроны в холле. И никто, кроме вас двоих, не должен знать о дуэли. Ах, да! Я не назвал место и время: в ночь полнолуния, тринадцатого числа, на поляне.
– В ночь перед нашей свадьбой?
– Или перед вашей смертью!
Незнакомец отступил назад и исчез.
Звук закрывающейся входной двери вывел Одри из оцепенения. В полном отчаянии смотрела она на усыпавшие пол прозрачные хрустальные подвески, и ей казалось, что это застывшие слезы – слезы по ее горькой судьбе!
Она вышла в холл, нашла пистолеты и патроны и спрятала их на чердаке. Услышав шуршание колес по гальке подъездной аллеи, она проскользнула в свою комнату, переоделась и убрала подвенечное платье подальше в шкаф.
Войдя в дом, Оливер сразу заметил следы волнения на лице невесты и поспешил ее успокоить:
– Я объездил все похоронные бюро в Абердине, и мне везде поклялись, что не посылали такого письма. Я же говорил тебе, что это безвкусная шутка. Если автор этой писульки обнаружится, я отколочу его до полусмерти.
Одри готовила ужин на кухне, когда в дверях появился Оливер, держа в руках горсть хрустальных подвесок:
– Что здесь стряслось?
– А, люстра! Она вдруг упала. Видимо, крюк плохо держался. Я забыла тебе об этом рассказать.
Оливер смотрел на невесту остановившимся взглядом:
– Вдруг упала с потолка? А это как здесь оказалось?
Он держал на ладони блестящий металлический предмет.
– Может быть, электрики забыли?
– Вот я и спрашиваю себя, что это электрики делали с патронной гильзой?
При этих словах он схватил невесту за плечи и слегка потряс:
– Ты изумительная женщина, Одри, но неисправимая лгунья. Что ты опять скрываешь? Кто в тебя стрелял?
– Не в меня, – тихо ответила она. – Он прицелился в цепь люстры и попал в нее. Он… он хотел только напугать меня.
– Незнакомец? Ты должна рассказать мне всю правду, дорогая! Шутки закончились. Надо обращаться в полицию.
– Нет! – отчаянно закричала Одри. – Не надо полиции! Он потребовал, чтобы…
Она зарыдала, спрятав лицо у него на груди. Оливер дал любимой выплакаться, понимая, что ей снова пришлось пережить ужасные минуты. Как же он ненавидел этого подлого человека!
– Он снова советовал тебе покинуть дом? – осторожно спросил Оливер после паузы. Девушка отрицательно покачала головой:
– Для этого уже слишком поздно.
Дрожа и всхлипывая, она подробно пересказала жениху весь разговор с незнакомцем, понимая, что он имеет право знать всю правду. Одри пустила в ход все свое красноречие, чтобы отговорить жениха от смертельной дуэли, но Оливер твердо решил стреляться и настойчиво потребовал отдать ему пистолеты. Она послушно отдала два самых крупнокалиберных. А о существовании третьего пистолета умолчала – на это у нее была своя веская причина.
Оливер опробовал оружие.
– Не бойся, дорогая, я ведь служил в армии и умею обращаться с оружием, – успокоил он невесту. – Через несколько дней я буду в полной боевой готовности.
Весь остаток вечера Оливер ни единым словом не упомянул о предстоящей дуэли.
* * *
Одри стояла у окна и напряженно прислушивалась к раздававшимся вдалеке выстрелам: это Оливер тренировался в лесу. Он попросил Доэрти освободить его на несколько дней от дел под предлогом подготовки к свадьбе.
– Он погибнет, – в отчаянии шептала девушка. – Он не в силах противостоять прислужнику сатаны.
Вернувшись с импровизированного стрельбища, Оливер выглядел вполне уверенным в себе, но Одри видела его насквозь – он хорохорился, чтобы не пугать ее, а на самом деле только пару раз попал в десятку. Она надеялась, что незнакомец объявится и удастся предотвратить беду, но, увы! Все уже было сказано!
До роковой даты оставалось всего три дня. Влюбленные тщательно избегали разговоров о предстоящей дуэли, но каждый из них думал о ней постоянно.
– Давай поедим сегодня на террасе, – предложил Оливер. – В доме генеральная уборка, все в пыли, а здесь свежий воздух и солнышко светит.
Они вынесли на террасу стол и стулья, накрыли на стол и молча принялись за еду, при этом каждый старался угадать мысли другого.
Вдруг рядом раздался истошный крик:
– Осторожно!
Молодые люди машинально посмотрели вверх и увидели летящую на них с крыши тяжелую балку.
Одри словно парализовало. Она была не в силах пошевельнуться. Оливер метнулся к ней и повалил на пол, накрыв своим телом. Пол под ними зашатался, и молодая женщина услышала крик боли. Потом наступила зловещая тишина.
Оливер стонал.
– Ты ранен? – с тревогой спросила девушка.
– В плечо, – с досадой ответил он. – Как раз в правое.
Упавшая балка превратила в щепки стол и один из стульев. Казалось чудом, что они сами остались живы.
– Как это могло случиться? – недоумевала Одри.
– Никого из нас на крыше не было, – оторопело твердили рабочие. – Наверху лежал материал для стропил, но эти работы должны были начаться только после расчета их стоимости. Вы сами так приказали, мистер Макей.
– Но балка не могла сорваться сама, – раздраженно ответил Оливер, и его лицо перекосилось от боли.
Приехавший из деревни врач наложил жесткую повязку и запретил Оливеру двигать рукой. Но после обеда он снова отправился в свой лесной тир и вернулся затемно.
Одри уже не пыталась отговорить жениха от дуэли, но и не могла безучастно наблюдать, как он жертвует собой ради нее. Если он погибнет, то и ей не жить – ее отдадут дьяволу! Так уж лучше умереть самой, и пусть Оливер останется в живых и узнает, как сильно она его любила!
Вечером перед решающей ночью Одри поставила перед женихом ужин.
– Вино привезли, – сообщила она с напускной беззаботностью, и собственный голос показался ей чужим. – Пойдем посмотрим?
Оливер с готовностью поднялся и пошел за ней в винный погреб.
Одри уже все подготовила. Ему не удастся взломать массивную дверь с надежным запором. Ключ она спрятала в карман. Окна в погребе не было.
Молодой человек включил свет и принялся внимательно изучать этикетки на бутылках. Одри очень хотелось повиснуть у него на шее, но она боялась, что обмякнет, и у нее не хватит решимости реализовать свой план. Она пулей выскочила из погреба и заперла дверь на ключ.
– Эй, в чем дело? – Оливер подскочил к двери и забарабанил в нее.
Девушка прислонилась лицом к двери и только теперь дала волю слезам. Она плакала беззвучно, чтобы он не услышал, и каждый удар кулака в дверь отдавался в ее сердце невыносимой болью.
Все, пора! Усилием воли она оторвалась от двери, оставив на ней мокрое от слез темное пятно.
Девушка решительно прошла в ванную комнату, сняла макияж, полила щеки и шею лосьоном для бритья и нанесла на кожу темный тональный крем. Свои роскошные волосы она подняла вверх и заколола. Затем поднялась в комнату и надела мужскую одежду – заранее укороченные и зауженные брюки, черный кашемировый пуловер и любимую кепку Оливера в клетку. В ботинки жениха она вложила несколько стелек и набила носки ватой. Она принесла спрятанный на чердаке пистолет, надеясь, что ей удастся удержать его при выстреле. Оружием она не владела, зная лишь, как снять пистолет с предохранителя.
Надежда, что весь этот маскарад обманет незнакомца, была слабой. А если он на самом деле слуга дьявола, то надеяться вовсе не на что!
Одри заранее написала прощальные письма. Главное – Оливеру. Она просила у него понимания, молила о прощении и желала ему дальнейшей счастливой жизни без страха. Второе письмо предназначалось гостям, которые завтра приедут на свадьбу, – она сообщала, где найти Оливера и как его выпустить.
Она вдруг вспомнила, что забыла написать прощальное письмо родителям и брату. И о Марджи не подумала. Милая Марджи! Ей так хотелось быть свидетельницей на свадьбе.
Девушка вышла на улицу, бросив короткий прощальный взгляд на дом, которому она так радовалась и который принес ей столько горя и страданий.
