Скотт Макбейн - Сребреники Иуды
Студенты оживились. Так, значит, это правда, что говорили старшекурсники. Мы поедем в тюрьму, и не простую. Даже у самых циничных ребят засосало под ложечкой.
Может быть, удастся увидеть Пола Хоррата, человека с мягкими манерами, который девять лет назад в лесу устроил ритуальную бойню, вырезав у десяти человек языки. Или девушку-крысу Дженни Джи Ли, которая травила родственников таллием. Или Винсенте Буззолини, главного исполнителя приговоров сицилийской мафии в Штатах. Или Томми Эрла, бывшего мясника, который любил полакомиться детьми.
— А теперь, пожалуйста, выслушайте меня внимательно, — сказал Пол. — Мы отправляемся в особое учреждение, где вы встретите людей, совершивших очень тяжкие преступления. И здесь мне хотелось бы отметить три момента. Первый. Вас скорее всего удивит, что они будут выглядеть как обыкновенные нормальные люди, такие же, как вы и я. На лбах у них не будет написано «Осторожно, убьет», они не станут сверлить вас тяжелыми взглядами и вообще совершенно не будут похожи на преступников. Второе. Эти заключенные видели уже много групп любознательных студентов. Так что ваше посещение никакого впечатления на них не произведет. И третье. Сегодня у них там работает выставка художественного творчества. Поэтому, пожалуйста, говорите с ними об искусстве, а не о преступлениях. Этого они не любят. Все поняли? Теперь кратко ознакомьтесь с делами тех, кого вы, возможно, там встретите.
Пол взял со стола стопку красных папок.
— Прочитайте в автобусе и возвратите мне перед входом на территорию тюрьмы. Автобус отъезжает от этого корпуса в десять тридцать. Девушкам я предлагаю надеть джинсы.
— Почему? — с вызовом спросила Салли Эйкерз.
— Потому что иначе к вам могут начать приставать, — коротко ответил Пол. — Еще вопросы?
— Они все мужчины?
— Нет. И мужчины, и женщины, в отношении примерно два к одному. К вашему сведению, по статистике, женщины совершают тяжкие преступления гораздо реже, чем мужчины.
— Там будут убийцы?
— Конечно. Об этом вы прочтете в папках, которые я вам раздал. Двое убийц, один детоубийца, есть поджигатель, несколько насильников. В общем, теплая компания. Еще.
— Это не опасно?
— Абсолютно. Мы возим туда группы студентов уже пять лет, и никогда не было инцидентов. Те, с кем вы будете встречаться, опасности не представляют, но все равно без сопровождения не ходите. И держитесь так, чтобы вас видели надзиратели. Они в синей форме.
— И что, они действительно занимаются там живописью?
— Да, — ответил Пол. — Некоторые довольно одаренные. Выставка размещена в блоке D. — Он повысил голос. — Вы можете покинуть зал и погулять по этажу. Но далеко не уходите. — Он знал, что через десять минут студенты осмелеют и начнут разбредаться.
— Но я не вижу тут никаких знаменитых фамилий, — разочарованно проговорил Боб Трейтал, перебирая красные папки.
— Что значит — знаменитые фамилии?
— Ну, — Боб заулыбался, не переставая жевать жвачку, — настоящие злодеи. Вроде Гэри Снайдера, каннибала из Техаса.
Пол усмехнулся.
— Советую вам больше не использовать слово «злодей». Это термин из области морали, а не психиатрии. Люди, с которыми мы имеем дело, в той или иной степени больные или дефективные. Вчастности, в данный момент мистер Снайдер уже не числится пациентом, склонным к насилию. И все, кого вы сегодня увидите, относятся к категории не склонных к насилию. А склонные к насилию, представляющие опасность, заперты в камерах. — Он сделал серьезное лицо. — Конечно, Боб, если вы хотите побеседовать с мистером Снайдером с глазу на глаз, это можно организовать.
Боб Трейтал сглотнул. Самоуверенная улыбка исчезла.
— Нет… я просто спросил.
— Прекрасно. Итак, мы проведем в тюрьме около двух часов, затем возвратимся в университет. Не берите с собой ничего лишнего. Вас тщательно обыщут у главного входа, а затем мы пойдем в блок D. Это все. Встречаемся у автобуса в десять тридцать.
Слегка возбужденные, студенты спустились вниз. Две девушки побежали переодеваться. Через полчаса автобус отъехал. Студенты обменивались папками, охали и ахали, рассматривая мирные лица на фотографиях и ужасаясь содеянным преступлениям.
— Как он мог такое сделать?
— Бедные женщины!
— Скотина!
— Надо было просто застрелить эту сволочь!
Пол слышал это все прежде. Совершенно нормальная реакция. Страх искажает восприятие. Можно понять.
— А вы что, вообще не боитесь? — послышался чей-то голос.
Пол развернулся. Посмотрел на симпатичную девушку с большими темно-карими глазами.
— Сьюзенн? — уточнил он.
— Да. Сьюзенн Делейни. Вы действительно их не боитесь? — повторила она свой вопрос.
— Пожалуй, нет. Во-первых, поведение большинства из них довольно несложно предсказать. К тому же для смягчения симптомов мы используем медикаменты. Во всяком случае, на меня пока еще не нападали.
Сьюзенн чуть коснулась его рукой.
— Я буду держаться к вам поближе.
Пол засмеялся. Она будет украшением группы. Такая славная фигурка!
Тюрьма строгого режима располагалась за городом, в пустыне. В радиусе нескольких километров ни единого человека. Селиться здесь запрещалось, да никому и в голову не могло прийти обустраивать свой дом в каменистой пустыне поблизости от такого заведения. Достаточно было вспомнить, какие преступники там содержались.
Начальник тюрьмы, не менее знаменитый, чем сама тюрьма, Хэнлон Досон утверждал: из его учреждения (или зоопарка, как он его про себя называл) еще никто никогда не бежал. В том смысле, что не выбрался отсюда живым.
Заключенные понимали, что у них нет шансов, и потому не пытались уйти без спроса. Тех, кому повезло в лотерее системы правосудия, казнили, причем происходило это в Калифорнии, где считалось важным предоставить потребителю выбор: приговоренный мог предпочесть либо смертельную инъекцию, либо газ. Его выбирали те, кто боялся уколов. Последняя чашка кофе и гроб предоставлялись за счет заведения.
— Вот она.
На горизонте начали вырисовываться очертания тюрьмы. Дейв Раттингер слегка присвистнул. Отсутствие вокруг любых форм жизни производило впечатление, будто это дорога в один конец.
— Приехали, — сказал Пол. — Пожалуйста, прикрепите идентификационные карты, а все вещи оставьте в салоне. — Автобус затормозил перед массивными стальными воротами. Из будки вышли двое вооруженных охранников. Плотно сложенные, бесстрастные, насупленные. — Выходите.
Студенты вышли. Автобус сдал назад метров на двадцать. Пол повел всех к боковой двери. Они прошли по узкому, огороженному колючей проволокой проходу в небольшое помещение. К нему подошел надзиратель.
— Доброе утро, профессор. Что, привезли молодняк?
— Да, первое посещение.
Они прошли через металлодетектор, — такой, как в аэропортах, — выложив на пластиковые подносы ключи, ручки, монеты, кольца и заколки для волос.
— Проходите во второй сектор.
Еще один огороженный колючей проволокой проход, и еще одна проверка. Здесь охранники — мужчины и женщины — обыскали студентов с помощью ручных детекторов.
У Донны Джексон детектор загудел. Она покраснела.
— На вас есть какие-нибудь металлические предметы? — спросила охранница.
— Да, колечко в соске, — заикаясь проговорила Донна.
— Это все?
— Нет.
— Есть еще в интимных местах?
— Да.
— Где именно?
— Ну… там.
— Идите в ту комнату и снимите, — рявкнула охранница. Наблюдая за этим, Пол удовлетворенно кивнул. Ничего, пусть привыкают.
— Теперь следуйте в третий сектор.
Группа прошла по еще одному проходу во внутренний двор. Зрелище впечатляло. Двадцатипятиметровые стены с колючей проволокой наверху, через которую пропущен электрический ток, и сторожевые вышки. Отсюда можно было войти в четыре корпуса (блоки), помеченные крупными черными буквами от А до О.
Был в тюрьме еще блок Е, подземный, где содержались самые опасные преступники. Разумеется, Пол бывал там много раз, но без специального разрешения начальника тюрьмы вход посторонним был туда категорически запрещен.
— Следуйте за мной в блок D, — сказал охранник привычным повелительным тоном.
Студенты прошли гуськом по длинному коридору, один охранник шагал впереди, другой замыкал шествие. Еще ворота, двери с электронными замками, еще охранники. Конечно, сбежать отсюда невозможно.
— Здравствуйте, профессор. — К Полу подошла женщина в белом халате, пожала руку. Худая, жилистая, с усталым лицом. Седеющие волосы убраны в пучок, перевязанный лентой. Эмма Брек, пятидесятилетняя, незамужняя, уже свыше десяти лет главный психиатр тюрьмы. — Выставка только открылась. Вы наши первые гости. — Она окинула добрым взглядом группу — приятно было видеть свежие лица в этом обиталище зомби — и повела по коридору. — Выставка здесь, направо.
На цокольном этаже камер не было — только комнаты для общественных занятий. Доктор Брек ввела их в небольшой зал, который, если не считать решеток на окнах, мало чем отличался от школьного класса. Стены были увешаны картинами, в углу стоял стол с апельсиновым соком в пластиковых чашках и печеньем на подносах. Несколько заключенных в синих рубашках и джинсах стояли за мольбертами, негромко переговариваясь. Никаких монстров. Вполне нормальная обстановка.
