Эрик Фраттини - Водный Лабиринт
Афдера наклонилась, чтобы получше разглядеть один из них.
— Старинная работа, — послышался от дверей чей-то голос.
Сперва девушка разглядела лишь элегантные ботинки от фирмы «Джон Лобб». Потом она подняла глаза и увидела того самого загадочного незнакомца, который был на похоронах ее бабушки.
— Так это вы! — вырвалось у нее.
— Да. Максимилиан Кронауэр, — представился он.
— Я… впрочем, вы знаете, кто я, но что вы делаете здесь? Работаете в фонде?
— Нет. Фонд всего лишь финансирует кое-какие мои исследования, причем совершенно бескорыстно.
— Какие именно?
— Извините, забыл сказать об этом. Я специалист по библейской археологии и семитской филологии, изучаю языки, на которых написаны ранние христианские сочинения.
Их разговор прервала женщина, встретившая Афдеру у входа:
— Госпожа Брукс, господин Агилар ждет вас.
— Если хотите, мы могли бы поужинать сегодня вечером. Я приглашаю вас, — предложила Афдера.
— Я очень занят и не знаю, смогу ли.
— Жду вас в семь вечера в отеле «Бельвю палас».
— Хорошо, я буду. — пообещал тот.
— Проходите, госпожа Брукс, садитесь. Очень рад с вами познакомиться.
— Я тоже. Мне много рассказывали о вас и о фонде.
— Представляю, сколько легенд окружает нас.
— Господин Агилар, вы же знаете, что любая легенда станет реальностью, если ее как следует распространять, — и Афдера улыбнулась своему собеседнику.
— Это правда. У вас такой же изощренный ум, как и у вашей бабушки. Я очень сожалею, что ее больше нет с нами. Так что же вы нам привезли? — Агилар выглядел заинтригованным.
— Вот это. — Афдера поставила коробку на металлический стол и открыла ее.
Агилар увидел книгу, рассыпающуюся на куски, и глаза его вспыхнули.
— Я понимаю, что вы привезли настоящее сокровище, но чего именно вы хотите от нас?
— Чтобы вы реставрировали и перевели ее. Я хочу в кратчайший срок узнать, о чем здесь говорится. Ведь это запись подлинных слов Иуды Искариота.
Агилар направился к своему столу и поднял трубку:
— Генриетта, прошу вас, вызовите ко мне госпожу Хуберт. Это срочно. — Он вернулся к Афдере, которая ни на шаг не отходила от Евангелия. — Вы знаете, что у вас в руках?
— Знаю, причем очень хорошо. Но сейчас мне нужно, чтобы вы это отреставрировали и перевели.
Вскоре в кабинет вошла женщина лет пятидесяти в белом халате. На шее у нее висели маленькие очки.
— Позвольте представить вас друг другу, — произнес Агилар. — Госпожа Афдера Брукс, миссис Хуберт, один из лучших специалистов по реставрации старинных кодексов.
— Очень приятно, — сказала госпожа Хуберт. — Вы, наверное, внучка Крещенции Брукс? Мы когда-то познакомились с ней в Париже, на конференции, посвященной торговле украденными предметами древности, которую организовал Интерпол. Помню ее блестящий доклад о египетском искусстве.
— Спасибо. Зовите меня Афдера.
— А меня зовут Сабина.
Агилар вмешался в беседу женщин:
— Госпожа Брукс привезла подлинное сокровище, дошедшее до нас из глубины веков. Госпожа Хуберт, перед вами — Евангелие от Иуды Искариота.
— Вы серьезно?
— Абсолютно.
— Не знала, что он еще и автор Евангелия!
— Об этом никто не знает. Пока вы, Сабина, не отреставрируете эту книгу, пока ее не переведут и не проанализируют, лучше вообще не упоминать о ее существовании, — сказала Афдера.
— Как вы хотите поступить с книгой? — спросил Агилар.
— Я оставлю ее на ваше попечение, чтобы фонд занялся реставрацией и переводом. В ближайшее время мне придется много ездить, но я обязательно буду периодически звонить вам и интересоваться, как идут дела.
— Мы обеспечим надежную защиту манускрипта от любопытных взглядов. Основная работа по реставрации будет выполнена в закрытых загородных лабораториях. Затем мы привезем кодекс сюда и займемся переводом.
— А сколько примерно времени займет реставрация?
— Смотрите, сколько в коробке мелких фрагментов папируса. Учитывая плохое состояние книги, ее восстановление будет продолжаться от четырех до шести месяцев. Мне понадобится помощь профессора Вернера Хоффмана из Франкфурта, одного из крупнейших в мире специалистов по папирусу, — пояснила Сабина Хуберт.
— Кто понесет расходы? — спросил Агилар девушку.
— О деньгах можете не беспокоиться. Часть своего состояния бабушка завещала потратить именно на это. Так что средства найдутся.
Вечером Афдера из отеля позвонила сестре.
— Сэмпсон обязан прочесть бабушкино завещание в присутствии нас обеих. Когда ты приедешь? — спросила та.
— Знаешь, я сейчас занята ее поручением, приехать не получится. Потом расскажешь мне все. Ты же не обманешь меня, как эти сестры-злодейки из детективов?
— Не глупи. Как я могу?
— Конечно, сестренка Я хочу ненадолго вернуться в Израиль, а потом съездить в Александрию, к подруге бабушки.
Попрощавшись с Ассаль, девушка стала записывать на чистых листах дневника Крещенции все, что произошло этим утром в фонде Хельсинга. Она чувствовала облегчение оттого, что ей не надо было больше оберегать книгу. Теперь оставалось только ждать.
В семь часов зазвонил телефон. Снизу сообщили, что Афдеру ждут в «Бельвю-баре». Она вошла туда и сразу наткнулась на Кронауэра как всегда обаятельного. Он сидел за дальним столиком и читал «Бернер цайтунг». Внимание Афдеры привлекла бутылка минеральной воды, стоявшая перед ним.
«Видимо, он типичный немецко-швейцарский пуританин», — подумала она.
Кронауэр краем глаза уловил ее присутствие, тут же вскочил на ноги и пригласил девушку сесть за столик.
— Как вы красивы, госпожа Брукс.
— Так как мы собираемся провести некоторое время вместе, можно просто Афдера.
Тот покраснел. Афдеру это позабавило.
— О, не поймите меня неправильно! Побыть вместе — не значит оказаться у меня в номере в одной постели. По крайней мере, пока что.
Кронауэр еще больше залился краской.
— Поскольку у нас есть совместные планы, зовите меня Максимилианом. Господин Кронауэр — как-то слишком академично.
— Отлично. А еще лучше — просто Макс.
Через четыре часа они по-прежнему сидели в том же баре, за тем же столиком, и так увлеклись разговором, что позабыли про ужин.
Наконец настало время расходиться.
— Ты надолго в Берне?
— Мне надо съездить в Египет. Что, если ты поедешь со мной? Я покажу тебе Венецию. У нас в доме пятьдесят пустых комнат, можешь остановиться в одной из них.
— Возможно, мне придется задержаться. Ты поезжай завтра, а я присоединюсь к тебе через пару дней. Но если ты не против, я все же остановился бы, как всегда, в «Беллини». Там уже знают все мои мелкие причуды.
— Если ты предпочитаешь отель нашему дворцу, резиновую еду — отличным блюдам Розы, а общество посыльных — моему, то пожалуйста. Забирайся в свой «Беллини». Увидимся через пару дней, — сказала Афдера, приподнялась на цыпочки и поцеловала Макса в щеку.
IV
— Вы полнеете, ваше преосвященство, — заметил Райниеро Фальчинелли.
— Увы, должность государственного секретаря оставляет мало времени для заботы о теле и духе. Я весь в бумагах, — вздохнул Льенар.
Портной взял в рот несколько булавок и принялся опытными руками снимать мерку с важного клиента.
Эту мастерскую, расположенную совсем недалеко от площади Святого Петра, уже более полувека посещали папы, кардиналы и епископы. Райниеро представлял четвертое поколение портных и одевал Льенара с тех пор, как тот прибыл в Рим скромным священником.
На посвящение в епископы и кардиналы священнослужитель являлся в облачении от Фальчинелли. Государственный секретарь не был суеверен, но этот портной, которого он называл Кристианом Диором святой матери-церкви, стал для него чем-то вроде талисмана, приносящего удачу.
Высокопоставленные иерархи Римской курии приносили сюда свежие сплетни, ходившие по ватиканским коридорам. Здесь у них развязывались языки, потому что каждому хотелось поважничать перед портным. Уже много лет секретная служба Святого престола добывала таким образом бесценные сведения.
— Ах, мой Фальчинелли! Я ведь уже не раз говорил вам, что вы не только самый лучший портной в Риме, но и самый дорогой! — повторил Льенар традиционную фразу, которая вовсе не была шуткой.
— А я, ваше преосвященство, постоянно отвечаю вам, что мои расценки не изменились с тех пор, как вы впервые появились при Святом престоле.
— Молчите, молчите, дорогой Фальчинелли, прошу вас. Если вы будете продолжать в том же духе, то напомните мне времена, когда я был простым священником, имевшим много невинности и мало веры. Лучше посмотрите, кем мы стали сейчас. Я — князем церкви, потерявшим изрядную долю невинности, но зато укрепившимся в вере. Вы из скромного подручного своего отца превратились в состоятельного портного, который обслуживает служителей Господа и Его Святейшества.
