Ларри Бейнхарт - Библиотекарь или как украсть президентское кресло
— Да вы просто добрый человек.
— Благодарю вас.
— И о чём же говорится в бумагах Алана Стоуи? О его торговле участками? А может, там любовная переписка?
Я захохотал. На самом деле я подозревал, что интрижка у него-таки есть, к тому же человек он был финансово состоятельный…
— О чём?
— Я не могу об этом рассказывать.
— Да ну!
— Не, правда не могу. Я дал подписку о неразглашении, и если что-то расскажу, меня и моих потомков убьют, обесчестят и всячески обездолят. И ныне и присно и во веки веков.
— Серьёзно, что ли?
— Конечно. А вдруг ты секретный агент, которого подослали ко мне, чтобы проверить можно ли мне доверять?
— Ну и можно ли тебе доверять?
— Тебе?
— Мне.
— Тебе можно. Там куча контрактов, куча бумажек о торговле земельными участками.
— Ну а политика?
— Да там только что-то сильно местное. Развитие идёт по зонам, а зона это и есть район. А поскольку я уже добрался до восьмидесятых, то появились и какие-то бумажки, связанные с охраной окружающей среды, с осушением болот, с разбивкой парков и прочим, и прочим. Вы решили прогуляться со мной, чтобы выспросить о бумажках старика?
Мы подошли к реке, она высвободила руку и подошла к самой кромке, словно хотела посмотреть на воду. На самом деле она больше не хотела оставаться так близко рядом со мной, я посмотрел ей в глаза, но она отвернулась и стала смотреть в совершенно другую сторону.
Было очень тихо. То есть мы оба молчали, потому что, в-общем-то, в городе никогда не бывает тихо: шумят легковушки, громыхают грузовики, воют сирены, ветер доносит людские голоса, иногда еле слышные, иногда громкие, потому что человек разговаривает с кем-то в десяти метрах от вас, в небе летят самолеты, шумит ветер, шуршит пыль, в городе одновременно находятся свыше нескольких миллионов человек и все они чем-то заняты, как-то двигаются, общаются, словом, существуют. Я смотрел на неё, она не смотрела на меня.
— Знаете, мне кажется, что всё, что сейчас происходит — это сцены из разных фильмов.
— И каких же фильмов? — живо откликнулась она.
— Например, из «Энни Холл».
— Не видела.
— Там Вуди Аллен играет.
— Это тот тип из Нью-Йорка, который сбежал с собственной дочерью?
— О Боже! Я и в самом деле о фильме Вуди Аллена.
— Ты о чём?
— Такие, как я, знают о Вуди всё.
— Такие, как ты?
— Ну, евреи. Умные евреи. Типичный городской тип.
— Гм…гм…
— Ну, короче, была там сцена, стоят они с Дайан Китон на балконе и любуются открывающимся видом. И зритель одновременно слышит и то, что они говорят друг другу и то, что они на самом деле думают, а думают они прямо противоположнее тому, что говорят. Хороший фильм. Надо тебе его показать.
— Было бы здорово.
— Договорились. Это будет наше… — я чуть было не сказал «первое свидание», но вовремя спохватился.
— Вы говорили о фильмах. «Энни Холл» первый, какой ещё?
— «Тутси». В машине девушка думает, что Дастин Хоффман — женщина, и по-девичьи рассказывает, что она бы хотела, чтобы мужчина пришёл к ней и прямо и откровенно сказал: «Ты мне нравишься, давай займемся сексом». И Хоффман решил испробовать это при первой же представившейся возможности, естественно, он получил пощёчину.
Ниоб развернулась и залепила мне оплеуху.
— Ты чего?
— Я заранее. Можешь не заканчивать. Я замужняя женщина и не сплю со всеми подряд. Я порядочная женщина.
— Что ты так рассвирепела?
— Я не сплю со всеми подряд и это правильно.
— Правильно-то правильно. А зачем лупить меня по лицу?
— Извини. — Ниоб быстро отвернулась.
Ниоб не хотела, но я всё же повернул её к себе, девушка тяжело дышала — так дышат после драки или перед поцелуем.
— Мы говорили о заповедях.
— Нет, не говорили. Мы думали о них и знали, что и другой думает.
— Пожалуйста, не думай, что ты можешь читать мои мысли. Ты и представить себе не можешь, во что ты можешь вляпаться.
— Ну почему же. Могу.
— Нет, нет не можешь. Я тебя предупредила, Дэвид. Ты даже представить себе не можешь, в какое дерьмо ты можешь вляпаться.
— Ты же можешь читать мои мысли, да?
— Не знаю. Может быть, и могу, не знаю.
— Но ты дала мне пощёчину. Слушай, что я тебе сейчас скажу.
— Ну и что же? — и издевательским тоном закончила: — Ты мне сейчас скажешь, что я очень красивая и что ты хочешь заняться со мной сексом, и пусть моё замужество катится ко всем чертям.
— Я тебя люблю.
— Ха-ха-ха. Ты меня совсем не знаешь.
— Люди влюбляются не потому, что хорошо знают человека, а потому что… — я замялся, потому что не знал, как закончить предложение, откуда я знаю, почему люди влюбляются? Никто этого не знает.
— …а потому что начитались стихов. — В её голосе была и насмешка, и какое-то тайное томление.
— Если ты мне сейчас скажешь уйти, я уйду. Не хочу быть бедным рыцарем, — я провёл рукой по её лицу, я всё не верил, что она настоящая, что она действительно рядом, но она стояла недвижимая. А я всё равно чувствовал огромное наслаждение, это было куда лучше, чем просто держать её за руку.
Она вздрогнула и оттолкнула мою руку.
Мы смотрели друг на друга, и постепенно я всё больше и больше овладевал собой, а она всё больше и больше расслаблялась, вот она уже похожа на мягкое облачко и это мягкое облачко приближается ко мне и целует. И в этом поцелуе заключено всё, о чём я только мог мечтать: и страсть, и жажда, и нежность, и вожделение.
Ниоб резко оттолкнула меня и бросилась вон. В нескольких метрах она остановилась, сняла туфли на высоких каблуках, крикнула мне, чтобы я не подходил, и убежала.
Ну ни фига себе! Это же действительно фильм Вуди Аллена!
Глава 13
Там, где Ричард Никсон так позорно проиграл, Кардинал, Министерство внутренней безопасности и Джек Морган только выиграли. Они понаставили жучков в штаб-квартире демократов, в местных отделениях штаба кандидата от демократов, поставили жучки в телефоны, в офисе самой Мёрфи, даже в её доме.
И при этом никто ничего не опечатывал, никто никуда не вламывался, всё было сделано чисто, мирно и гладко, их действия остались незамеченными.
С точки зрения закона всё было абсолютно законно — в связи с возросшей угрозой терроризма в начале 21 века был подписан документ, разрешающий властям ограничение прав и свобод граждан, перечисленных в Билле о правах — Второй Патриотический акт. Среди прочего, этот документ разрешал властям пятнадцать дней прослушивать любого человека без предъявления ордера, без какого-либо юридического обоснования.
Так что о любом звонке демократов, о любом звонке лично Энн Мёрфи знало много людей. Министерство внутренней безопасности просто меняла имя одного прослушиваемого на другого. Шесть имён — вот у вас уже есть 90 дней или три месяца, вся самая напряжённая выборная пора — начиная с первого вторника после первого понедельника августа и заканчивая первым вторником после первого понедельника ноября, когда, собственно, и проходят сами выборы президента.
Они начали собирать досье. Просто так, на всякий случай. Очень маловероятно, что когда-нибудь эти сведения будут обнародованы. Но они помогут обосновать слежку.
С одной стороны, могло показаться, что в случае необходимости собранная информация послужит основанием для того, чтобы заявить, что Энн и её команда готовят террористическую атаку на США. Но это было не так. Была и другая сторона. Энн Линн — просто жертва, это ей грозит опасность подвергнуться атаке террористов, вдруг те позвонят в её штаб и пытаются повлиять на ход президентской гонки или выяснить распорядок дня кандидата, а может быть, они попытаются подкупить одного из членов команды? В собранных материалах лежали и три болванки, где были телешоу «24», в ходе которых террористы пытаются сделать именно это: убить кандидата от демократов.
— Что вы об этом думаете? — Кардинал показал на стенограммы телефонных разговоров Кельвина Хаджопяна, главы штаба демократов. Словосочетание «октябрьский сюрприз» было выделено желтым маркером. Наблюдение установило, что эта фраза была сказана 11 раз: девять раз её произнёс Хаджопян, ещё два раза его произнесла женщина, личность которой установить не удалось. Было установлено, что звонила она из телефонного автомата в Виргинии и оплатила разговор по карточке, купленной в круглосутке, где нет камер наблюдения.
Что-то очень знакомое. Такое уже было. Но что это значит на этот раз?
4 ноября 1979 года, ровно за год до начала предвыборной гонки Рейгана и Картера, иранские студенты, поддержанные новоизбранным исламистским правительством, вторглись в здание американского посольства в Тегеране и захватили в заложники пятьдесят два американца.
