Томас Фейхи - Ночные видения
Тишина. Саманта перебирает пальцами закрутившийся телефонный шнур, уверенная в том, что уже знает, какими будут следующие слова Фрэнка:
— Алло? Ты слушаешь, Сэм?
Прежде чем задать вопрос, она сглатывает подступивший к горлу комок.
— Как ее зовут?
— Фиби Маккрекен.
Саманта закрывает глаза и видит улыбающуюся лягушку с зеленой футболки девушки.
— Где ты сейчас?
Слова выходят изо рта натужно, неохотно.
— В ее квартире в Чайнатауне. А в чем дело? Что-то не так?
Она снова молчит, глядя на стекающую с тела воду.
— Я знаю Фиби.
Саманта быстро преодолевает четыре лестничных пролета. Узкий коридор делает поворот через каждые четыре-пять шагов, затрудняя ориентацию, поэтому она сбавляет шаг и идет по нему с большей осторожностью. Отыскивая глазами номер нужной квартиры, Саманта думает о том, что, может быть, Фиби находила некоторое утешение в запутанности этого лабиринта, воспринимая его как нечто вроде отражения ее утомительной и ускользающей дорожки к благословенному сну. Воздух в коридоре теплый и неподвижный, словно зажат в ловушке между низким потолком и истоптанным ковровым покрытием. Чувствуя, что покрывается потом, Саманта приподнимает край джемпера.
Ей не хочется думать о Фиби как о жертве бессонницы или человеческой жестокости. Может быть, потому что ей равно не хочется представлять в роли такой жертвы саму себя. Лицо вдруг вспыхивает от злости. Она должна получить ответы. Ради Фиби. Ради себя.
Коридор делает еще один поворот и заканчивается. Справа от Саманты закрытая дверь, а здесь, прямо перед ней, все в необъяснимом красном мерцании. Стены, ковер, даже лицо полисмена Кинкейда — будто оно обгорело на солнце. Он еще не заметил ее. Голова слегка наклонена и повернута к двери, словно коп ожидает ответа от кого-то невидимого. Под ногами у Кинкейда коврик с веселым лягушонком, приветствующим гостей бодрым «Заскакивай!». В углу две смятые газеты.
— Привет.
Кинкейд вздрагивает и поворачивается. На его лице напряженная, почти смущенная улыбка, и Саманта только теперь догадывается, что он подслушивал у двери. Полицейский начинает объяснять, что детектив Снейр не впускает его в квартиру, но Саманта обрывает эти объяснения:
— Почему здесь красная лампочка?
Она указывает взглядом на свисающую с потолка голую лампочку, похожую на язык колокола.
— Не знаю.
— Можете спросить у управляющего?
— Ну, вообще-то мне нельзя отсюда уходить. Я вроде как дежурю.
— Вижу.
Она смотрит на него до тех пор, пока ему становится не по себе.
— Ладно, слетаю вниз. Думаю, много времени не займет.
— Спасибо.
Видя ее улыбку, Кинкейд расслабляется и уходит. Саманта стучит, и дверь открывается почти одновременно со стуком. Фрэнк кивком приглашает ее войти. Свет в комнату проходит через белую полиэтиленовую шторку, установленную у окна, вероятно, для того, предполагает Саманта, чтобы обеспечить сохранность вещественных улик. Почти все книжные полки заняты аккуратно расставленными партитурами, но одна целиком отведена под коллекцию фарфоровых лягушек самых разных размеров и цветов. На все прочее в квартире энтузиазма и аккуратности уже не хватило. Еще одна лягушка сброшена с полки на пол, и от нее остались только разлетевшиеся кусочки и белая пудра. На полу кучами громоздятся десятки книг, журналов и блокнотов. Слева от двери стоит плакат в рамке, так и не дождавшийся, чтобы его повесили. По полу разбросаны изрядно потрепанные кошачьи игрушки. На стоящем у окна письменном столе с убирающейся крышкой стойки с компакт-дисками и небольшой музыкальный центр в окружении свечей. Одна из них, толстая, красная, полностью сгорела, оставив только фитиль, и растеклась по столу. Другая свалилась на деревянный пол, и длинные полоски застывшего воска отходят от нее в стороны, как солнечные лучи. В противоположном углу рядом со стулом и подставкой для нот лежит футляр с виолончелью.
Какой-то мужчина с мраморным лицом, в помятом льняном пиджаке фотографирует комнату. Яркая вспышка заполняет весь объем помещения и меркнет. Двое полицейских в форме просматривают ящики стола и картотеку.
Саманта поворачивается к шторке и чувствует на правом предплечье руку Фрэнка. Лицо у него напряженное и немного печальное.
— Не знаю, стоит ли тебе смотреть на это.
Она бросает на него короткий взгляд и, не говоря ни слова, откидывает клапан палатки и делает шаг вперед.
Перед ней подоконник. Кровь пролилась на него водопадом и, прежде чем засохнуть, растеклась по полу, образов уже остывшую лужу. Стекло разбито, и большая часть осколков покрывает площадку пожарной лестницы, к которой и подвешено на веревке вниз головой тело Фиби. Ноги привязаны к верхней площадке, руки разведены в стороны и привязаны к перилам. Блузка соскользнула к шее, обнажив белую кожу, черный бюстгальтер и вырезанный в верхней части живота кружок.
Саманта прижимает ладонь к животу и опускает глаза на решетку под ногами. Круг на животе девушки возвращает ее в тот вечер в библиотеке. С тех пор прошло более двух лет. Непосредственно перед тем, как все случилось, она почувствовала его запах, абсолютно неуместный среди книг, и ощутила силу мышц голой, безволосой руки, обхватившей ее шею. Прижав ее к холодному полу, он вырезал ножом круг на ее животе. Точнее, полукруг. Саманта судорожно вздыхает, словно ей недостает воздуха, и думает: Неужели это тот самый человек? Не я ли должна быть на месте Фиби? Но почему? Она пытается восстановить дыхание и опускает руку.
Саманта снова смотрит на Фиби. На лице девушки, перепачканном вытекшей из глубокой раны на горле и засохшей кровью, застыло мучительное выражение боли. Ссадины и порезы в разных местах тела дают основание предполагать, что она оказала убийце сопротивление. Черные слаксы разорваны у колена, из порвавшегося чулка торчат пальцы. Вероятно, ее вытолкнули из окна — или по крайней мере бросили на битое стекло и щепки от рамы, — перед тем как повесить.
Саманта отворачивается: она не хочет, чтобы Фиби запомнилась ей такой.
На площадке появляется кто-то еще. Детектив Снейр. Он некоторое время наблюдал за ней и держится сурово.
— Кто ее обнаружил? — решительно спрашивает Саманта, как будто нужные, правильные слова убедят его и ее саму в том, что у нее есть полное право находиться здесь.
— Одна женщина, живущая четырьмя этажами ниже. В половине седьмого утра вышла покормить кошек и увидела кровь в миске. Потом еще что-то капнуло сверху ей на щеку, и она подняла голову. Оказалось, что не дождь.
— И больше никто ничего не видел? На открытой пожарной лестнице в таком большом городе, как Сан-Франциско?
— Я уже обговорил все это с мистером Беннетом.
— А я как раз собирался ввести ее в курс дела, детектив.
Фрэнк, стоявший до того за ее спиной, делает шаг вперед.
Саманта, подбоченившись, продолжает смотреть на детектива.
— Сделайте одолжение.
— Ладно. — Снейр подходит ближе и начинает неохотно рассказывать. От него пахнет давно выпитым кофе и недавно выкуренной сигаретой. — Внизу, под нами, глухой переулок со складами, которые обычно закрыты с часу до четырех ночи. Здание укрепляется с учетом сейсмической опасности, так что первые три этажа с этой стороны закрыты лесами с брезентом и тому подобным… В общем, оттуда ничего не увидишь. Вдобавок ко всему ночью шел дождь, так что обнаружить внизу какие-либо улики удастся только при условии, что нам сильно повезет. И наконец — мне это особенно нравится, — соседи снизу уехали из города на уик-энд. Так что либо наш убийца необычайно хитер, либо удача на его стороне.
— Сэм, можно тебя на пару слов? — вступает Фрэнк, не давая ей возможности задать следующий вопрос, и они возвращаются в квартиру. — Что ты делаешь?
— Пытаюсь выяснить, что случилось.
Она заглядывает ему через плечо и видит тень Снейра на стенке палатки.
— Ты сказала по телефону, что знаешь эту девушку.
— Верно, мы познакомились два дня назад в клинике сна.
— В клинике сна?
— Фрэнк, я видела это место во сне.
— Что?
Один из снимающих отпечатки пальцев полицейских поворачивает голову в их сторону, и Саманта понижает голос:
— Залитый кровью подоконник, застывший на полу воск, красный свет, тело, подвешенное на веревке… Я все это видела во сне.
— Не понимаю. Хочешь сказать, ты знала, что здесь случится?
— Не совсем так. Я…
Обдумывая, как бы получше объяснить ситуацию Фрэнку, она обводит комнату взглядом и замечает мерцающий красным индикатор музыкального центра.
— Ты не знаешь, проигрыватель был включен, когда пришла полиция?
— Что?
Не обращая внимания на явно сбитого с толку Фрэнка, Саманта подходит к письменному столу.
— Кто-нибудь знает, играла ли эта штука утром? — Ни один из находящихся в комнате полицейских не отвечает. — Кто был первым на месте преступления?
