Уоррен Мерфи - Китайская головоломка
– Конечно, детка.
– Ты дерьмо, Римо – как там тебя?
Она принялась застегивать свой китель, тратя массу сил на каждую пуговицу. Она, видимо, уловила это имя, когда Римо и Чиун размахивали у нее перед носом своими удостоверениями.
– Но не империалистическое, эксплуататорское, реакционное, фашистское дерьмо?
– Дерьмо есть дерьмо.
– Прекрасно, мисс Лю.
– Меня зовут миссис Лю.
– Вы замужем за сыном генерала?
– Я замужем за генералом Лю, и я ищу своего мужа.
Римо вспомнил фотографию, которую видел, когда знакомился с деталями дела. У генерала Лю было суровое, обветренное лицо, изборожденное глубокими морщинами, – тяготы долгих переходов не прошли даром. Ему было шестьдесят два года,
– Но ты же совсем ребенок.
– Я не ребенок, черт тебя подери. Мне двадцать два года, а революционной сознательности у меня хватит на человека втрое меня старше.
– У тебя тело ребенка.
– На загнивающем Западе думают только об этом.
– Генерал Лю взял тебя в жены не за твою революционную сознательность.
– Между прочим, именно за это. Но тебе этого не понять. – Она с яростью застегнула верхнюю пуговицу кителя.
– Ладно, пошли. Слушай, я не могу называть тебя миссис Лю – ты понимаешь, почему. И передвигаться по стране под этим именем ты тоже не можешь. Уже ясно, что наша система безопасности вся в дырках, как решето. Как мне тебя называть?
– Цветок Лотоса, дерьмо, – голос ее был исполнен сарказма.
– Ладно, не остри, – отмахнулся Римо и открыл дверь дамской комнаты, пропуская ее вперед. Прохожие смотрели на него ошарашенно.
– Мэй Сун, – сказала она.
Чиун ждал их, спрятав руки за спину, и мило улыбался.
– Моя книжка, – потребовала Мэй Сун.
– Ты ею дорожишь?
– Это самое ценное, что у меня есть.
Улыбка Чиуна стала еще шире – он вложил в нее всю силу своей радости. Он вытянул руки вперед – в ладонях лежали мелкие клочки бумаги и кусочки красного картона, все, что осталось от книжечки.
– Ложь. Это все ложь, – сказал он. – Китайская ложь.
Мэй Сун остолбенела.
– Моя книжка, – тихо проговорила она. – Высказывания Председателя Мао.
– Чиун, зачем ты это сделал? Ну, в самом-то деле! Это же ни в какие ворота не лезет. Какие у тебя были основания порвать книжку этой маленькой девочки?
– Ха-ха-ха! – ликующе расхохотался Чиун и подбросил клочки бумаги в воздух, развеяв мысли Председателя Мао по полу возле входа в дамскую комнату в аэропорту Дорваль.
Пухлые губы Мэй Сун скривились, а глаза увлажнились.
Тем громче был хохот Чиуна.
– Послушай, Мэй Сун, я куплю тебе новую красную книжечку. У нас в стране их завались.
– Эту подарил мне мой муж в день свадьбы.
– Ну ладно, мы отыщем его и достанем для тебя новую. О'кей? Мы достанем дюжину таких книжечек – на английском, русском, французском и китайском.
– На русском их не бывает.
– Ладно, какие есть. О'кей?
Она прищурила глаза, пристально посмотрела на хохочущего Чиуна, и тихо сказала что-то по-китайски. Чиун захохотал еще громче. Затем он что-то ответил на том же языке. Мэй Сун торжествующе улыбнулась, и не осталась в долгу. Каждая новая реплика, которыми принялись обмениваться Чиун и Мэй Сун, была громче предыдущей, и наконец, все это стало походить на перестрелку двух банд внутри жестяной банки.
Они бушевали – пожилой мужчина и молодая женщина – всю дорогу, пока пересекали зал аэропорта, а служащие, кассиры, носильщики и все, кто только там был, в изумлении глазели на эту орущую парочку. Римо отчаянно желал оказаться где-нибудь подальше и понуро плелся сзади, делая вид, что не знаком с ними.
Они проходили мимо балкона, где столпилась масса народу. Людей было так много, что задним приходилось наседать на впереди стоящих, чтобы разглядеть эту странную троицу. Все это походило на театральное представление.
И Римо в отчаянии крикнул им:
– Мы не остановимся ни перед чем ради обеспечения секретности!
Глава восьмая
Доктор Харолд В. Смит просматривал донесения, поступавшие каждый час. Если бы он ушел спать домой, то в маленьком сейфе, встроенном в левую тумбу его стола, уже накопилась бы пачка бумаг толщиной не менее фута. Но он сидел у себя в кабинете в санатории Фолкрофт, расположенном на уэстчестерском берегу залива Лонг-Айленд, а помощник приносил бумаги ему в кабинет и молча клал на стол.
Этот помощник был твердо уверен, что работает в каком-то научном учреждения, настолько секретном, что у него даже нет названия. А личная секретарша Смита полагала, что служит в каком-то особом подразделении Федерального бюро расследований.
Из трехсот сорока трех служащих санатория Фолкрофт большинство полагало, что работают в санатории, хотя пациентов в нем было очень мало. Значительная часть служащих была уверена, что знает, на кого работает. В подвалах санатория стояли компьютеры с объемными базами данных, и служащие думали, что работают на какую-то транснациональную компанию, занимающуюся торговлей новыми технологиями.
Один из служащих, честолюбивый юный талант, преследуя свои личные цели, решил проникнуть в базу данных сквозь все коды и защитные барьеры. Он рассудил, что если получит доступ к секретной информации, то сможет очень выгодно продать ее на мировом рынке и сколотить неплохое состояние. В конце концов, зачем нужна такая секретность, если за ней не скрываются миллионные состояния?
Он был парень неглупый, и сразу смекнул, что раз на содержание Фолкрофта тратится по меньшей мере двести пятьдесят тысяч долларов в неделю, значит, секретная информация может стоить во много-много раз больше. И вот мало-помалу, наряду со своей официальной работой на отведенном ему участке, он начал заглядывать и на «чужую территорию» через хитросплетения компьютерных шифров и систем защиты. Прошел год, и перед ним постепенно открылась цельная картина: сотни сотрудников, собирающих информацию, преступные организации и специфика каждой из них, шпионаж, крупные мошенничества в сфере бизнеса, подрывная деятельность, коррупция. Компьютерный портрет тайной жизни Америки.
Ясно, что это не имело отношения к международной торговле, хотя та часть информации, которая проходила непосредственно через него, заставляла предполагать именно это, поскольку была связана с Нью-Йоркской фондовой биржей.
Он был озадачен. Он был озадачен всю дорогу, пока добирался к месту своего нового назначения в штате Юта. И вдруг однажды ночью его словно громом поразило – он понял, зачем существует Фолкрофт. Он понял это примерно за двадцать четыре часа до того, как в Солт-Лейк-Сити повстречал одного человека. Человека по имени Римо.
Только сутки существовал человек, которого можно было считать третьим сотрудником КЮРЕ, потому что он вдруг понял, на кого он работает и зачем. А потом он оказался на дне шахты лифта, переплетенный с пружиной амортизатора, и снова только два сотрудника – Смит и человек по имени Римо – знали, на кого они работают и зачем. И так и должно было быть.
Из нынешних ежечасных донесений было ясно, что опасность разоблачения снова стала весьма вероятной, то есть случилось нечто такое, чего Смит опасался долгие годы, начиная с самого первого дня существования КЮРЕ.
Предыдущую ночь он провел на своем рабочем месте, слегка вздремнув прямо за столом, и проснулся холодным серым утром, когда первые сполохи цвета копченой семги окрасили небо над темной гладью залива Лонг-Айленд. Тонированные оконные стекла, позволявшие глядеть из кабинета на залив, но не позволявшие снаружи увидеть, что происходит внутри, запотели по краям, хотя его уверяли, что специальная конструкция окон исключает подобные вещи,
Помощник молча положил на стол очередное донесение, и в этот самый момент Смит открыл глаза.
– Пожалуйста, принесите мне мою бритву и зубную щетку, – попросил Смит.
– Разумеется, – ответил помощник. – Должен отметить, сэр, что отдел клиринга работает очень надежно. По правде говоря, это первый случай, когда подобная служба работает так надежно, не зная при этом, что делает.
– Бритву, пожалуйста, – прервал его рассуждения Смит, перевернул стопку лежащих перед ним донесений, и начал просматривать их в хронологическом порядке. Донесения, на первый взгляд, никак не были связаны между собой – так оно и должно было казаться. Только один человек мог соединить разрозненные кусочки в единую картину.
Торговый агент компании по продаже автомобилей в Пуэрто-Рико сообщал об интимной жизни владельца таксопарка. Некий бухгалтер, уверенный, что получал взятку от налоговой инспекции, сообщал о том, что тот же владелец таксопарка вдруг положил в банк крупную сумму денег.
Привратник в доме, где жила молодая женщина с пуделем, сообщил репортеру одной из газет кто платил за содержание пуделя.
Авиарейс из Албании в Лейпциг, оттуда – в Париж. Крупные суммы денег в мелких купюрах, поступившие из Восточной Европы. Соответствующая активизации ЦРУ на тот случай, если эти деньги идут на цели шпионажа.
![Ричард Сэпир - Китайская головоломка [другой перевод]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
