Алексей Яковлев - «Прощание славянки»
— Кстати, почему это ты российского императора Николая Павловича в своем труде Николаем Бабкиным называешь? Кощунствуешь!
Пришлось ему объяснить:
— Отцом Николая был гофкурьер генерал Бабкин. Николай был похож на генерала как две капли воды.
— А Павел-то про это догадывался?
— Император Павел I хотел Николая именным указом наследства лишить. Но не успел. Убили Павла заговорщики.
— Бар-дак, — покачал головой Константин. — Значит, уже Николай I к Романовым никакого отношения не имел?…
— Династия Романовых гораздо раньше закончилась.
Константин расстроился.
— Кто же нами правит, Славик?… Бар-дак!
Я воодушевился его искренним интересом.
— Если хочешь, я подробно объясню. Начиная со Смуты…
— Потом! — резко оборвал меня Константин. — Ты мне сначала про мебель объясни. Ты ее хорошенько разглядел?
Я вспомнил старинную мебель красного дерева с потускневшими бронзовыми завитушками.
— Красивый гарнитур. В хорошем состоянии… Только некоторые бронзовые детали утрачены…
Константин наклонился ко мне, грудью налег на стол.
— Но одна-то деталь сохранилась. На всех предметах.
— Какая?
— Маленькая такая медная бирочка, — показал мне пальцами Константин, — а на бирочке надпись по-французски: «Собственность барона Геккерна». Неужели не заметил?
— Нет, — честно признался я.
— Какой же ты специалист? — рассердился Константин. — Какой же ты тайный историк? Фуфло ты!… Если не врешь…
В своей работе я только что подошел к тридцатым годам девятнадцатого века. Скользкая фигура тогда еще молодого голландского дипломата только что появилась в моей картотеке. Но материалы о нем крайне скупы. Либо он был обыкновенной серостью, либо великим конспиратором. Этого я еще не успел решить…
Единственно, где он себя ярко проявил, — это грязная история с женой Пушкина…
И вдруг ночная экскурсия, антикварная мебель и этот допрос слились, как в фокусе.
— Костя, французы сюда за этой мебелью приехали?
Константин откинулся на спинку стула и приказал охраннику:
— Игорек, выйди и закрой дверь с той стороны.
Охранник четко исполнил его приказ. Константин достал черные французские сигареты и закурил.
— Эта мебель по праву принадлежит Жорику.
— Какому Жорику? — не понял я.
— Молодому французу. Он единственный наследник посла.
— Ты говорил, он родственник Дантеса?
Константин осуждающе покачал головой.
— Фуфло ты, а не историк. Неужели, ты не знаешь, что нидерландский дипломат усыновил Дантеса со всеми вытекающими последствиями? Сейчас настоящая фамилия Жорика — барон Жорж Дантес де Геккерн. И на мебели бирочка: «Собственность барона де Геккерна». Так чья мебель по праву?
Я согласился с ним:
— Этого… Дантеса… То есть Жорика.
Константин глубоко затянулся и выбросил окурок в форточку.
— Наконец-то! С правовыми вопросами кончено. Теперь перейдем в главному. К изъятию принадлежащей по праву собственности… Где мебель, Славик?
Я сам не понимал тогда, что заинтересовало меня в этом детективном сюжете со стульями. Нюхом конспиролога я чувствовал присутствие тайны. Но как открыть ее? За время моей работы у меня для этого выработался простой и четкий метод. Как говорил Жак Превер: «Чтобы нарисовать птицу, надо для этого сначала нарисовать клетку». И я попросил Константина:
— Костя, объясни мне, пожалуйста, с самого начала.
Константин смотрел на меня спокойно, безо всякого выражения. Я чувствовал его упругую медвежью внутреннюю силу.
— Что тебе еще объяснить, Славик?
— Все. С самого начала.
Сверкнула влажная фикса.
— Ну, давай сначала. Только коротко. У меня времени нет.
Я взял со стола мое предложение фирме.
— Как Адику попала эта мебель — ясно. Я сам ему I ее предложил.
— И ты не знал, кому она принадлежит? — усмехнулся Константин.
— Я-то не знал. Честное слово. Но ты-то знал, когда ее купил! Знал ведь! Про бирочку!
— Знал.
— Откуда?
Константин сидел расслабившись, засунув руки в карманы белого плаща.
— Мы как-то обедали с Адиком в «Пирамиде»… Адик хлестался, что в гору пошел, что новый офис открывает в самом центре на Большой Морской… С антикварной мебелью… А антиквариат — это мой профиль. Фирма моя называется «Воз-рож-де-ни-е», — влажно блеснула золотая коронка.— Мы возрождаем старую петербургскую культуру… Ну, я и попросил Адика показать антиквариат…
— Там ты и увидел бирочку?
— А как же? Я ведь не фуфло, — Константин наклонился, постучал пальцем по днищу стула. — Вот там я и увидел бирочку. И сказал Адику, что эту квартиру с мебелью я покупаю.
— Для чего?
Константин объяснил дураку:
— Для денег. Я же говорю, Адик жлоб. Он не понимал, что он купил. А у меня в фирме как раз запрос из Франции лежал. Месье Леон от имени родственника барона де Геккерна искал в Питере принадлежавшую Жорику собственность…
— Через сто с лишним лет?
— Он так и написал в письме: «Если это еще возможно. Да поможет вам Бог». Бог помог. Я дал телеграмму, что нашел гарнитур барона. Они тут же перевели деньги…
— Большие?
Константин пожал плечами. Ему надоел наш разговор.
— Побольше, конечно, чем я заплатил… Я поехал к Адику и рассчитался за квартиру и за мебель… Я понятно все изложил?
— Подожди. А квартира-то тебе зачем?
Константин устало вздохнул.
— Ну, во-первых, квартира отличная, в центре… А во-вторых… Адик, хоть и жлоб, но жлоб хитрый. Если бы я только мебель купил, он бы начал землю рыть. Нюх у него, как у крысы. Начал бы узнавать, зачем мне эта мебель? Не продешевил ли он? Стал бы специалистов звать. А вот этого мне было совсем не нужно. Я и обставил дело так, что для меня главное — квартира. А мебель я забираю в придачу. Все?!
— Подожди-подожди, — попросил я его. — Когда же он перепродал мебель?
Это был самый волнующий для Константина вопрос. Он нахмурился.
— Через неделю это падло звонит и радостно так сообщает: «Костик, я все уладил. На хер тебе такая рухлядь? Новую итальянскую купишь. Когда тебе бабки вернуть?» Ты меня понял, Славик? Он уже все уладил! Я понятно излагаю?
— А французы знают, что мебель пропала?
Константин рассердился.
— За кого ты меня принимаешь? Что они про меня подумают, если узнают, что меня кинуло какое-то чмо?! Адик у меня. И ты у меня. Я сегодня же найду гарнитур! Чего бы это мне ни стоило! Я понятно излагаю?
Клетка была построена. Теперь ее нужно было открыть, чтобы заманить туда птицу.
— Значит, кто-то эту мебель перекупил?… За большие деньги…
— За очень большие. Если Адик не побоялся меня кинуть.
— Значит, кто-то знал…
— Что знал?
— Сколько она по-настоящему стоит…
Константин грозно хмыкнул:
— Нашелся специалист.
— Адик не сказал, кому он ее продал?
— Молчит, как рыба об лед…
— Ты бы с ним по-хорошему, Костя.
— По-всякому пробовал. И по-хорошему, и с помощью подручных средств и электроприборов…
— Ни слова?
— Почему? — сверкнула золотая коронка. — Он твое имя назвал. Сказал, что за культуру ты отвечаешь. Разве не так?
Я отмахнулся:
— Это не серьезно.
Константин встал.
— Почему не серьезно? — он крикнул в сторону двери. — Игорек!
Тут же открылась дверь, и вошел охранник. Константин сказал мне устало:
— Поедешь со мной. На очную ставку с Адиком. Там мы быстро поймем, кто из вас трендит. Сегодня же мебель должна быть у меня! Я понятно излагаю? Игорек, надень на него наручники,— и Константин вышел из комнаты.
Пока охранник застегивал на моих руках холодные браслеты, я думал, что в построенной мной клетке приманкой для хищной птички оказался я сам.
Охранник поднял меня за шиворот и толкнул к двери. Из кухни в прихожую вышли бледный Котяра и еще один охранник с дипломатом в руке. Наверное, в нем были коньяк и кофе, с которым никогда не расставался «кофейный алкаш».
Пока охранник закрывал моим ключом дверь моей квартиры. Котяра шепнул мне на ухо:
— Что ты наделал, мудило?! Если бы не закрыл меня в кладовке, мы бы уже далеко были!
— Билет-то фальшивый, — напомнил я.
Охранник толкнул меня в спину, и я побежал вниз, считая ступени, хватаясь скованными руками за перила.
Константин уже сидел в белом лимузине рядом с шофером, курил в открытое окно черную сигарету. Котяра наклонился к окну:
— Костя, если бы не я… Историка бы не было… Может, кредитку-то вернешь? А, Костя?
— Не верну, — ответил Константин. — Кредитка — вещественное доказательство. Я понятно излагаю?
Котяра расстроился:
— Я же историка спас все-таки…
— Вечером поговорим. Будь на месте. Как договорились.
Котяра посмотрел на меня печально.
— Ты же гида увозишь…
— Я другого привезу. Специалиста, — сказал Константин и закрыл окно.
Меня посадили в темную «ауди» между двумя охранниками. Я думал, что дорогой докажу свою непричастность, но Константин не захотел со мной ехать в одной машине. Я его утомил.
