Измайлов Андрей - Время ненавидеть
Да кто ей поверит?!
Но все равно! Это же опять все сначала. Только- только Стасик стабилизировался, только-только все вошло в свою колею, и – опя-а-ать…
Но и колея своя – сковывает: ни на шаг в сторону, на привязи, на поводке у Баскакова и компании. К ним, что ли, Стасик побежит докладываться?!
А-а, пусть все идет как идет! По течению! Он, Стасик Ли, никому ничего…
13
Все идет как идет. По течению.
Течением смыло-снесло Наджафа из «Востока», а принесло Ложкина. Правда, в памятном кабинетике хозяином – Бакс. А Ложкин – на посылках: надо обслужить хозяев по первому классу. Да еще при таком госте!
Капитан Гуртовой в гости пришел. Договорились на три часа, он и пришел. Хрен его знает, зачем пришел.
На всякий случай Юрия тут как тут. Ежели что… товарищ капитан, вы здесь в качестве неофициального лица, просто гость. Мы не в Штатах, мол, «предупреждаю, с этого момента каждое ваше слово может быть использовано против вас». Не так ли?
Вот еще иметь бы под рукой Бодю, но не явился почему-то. Совсем разболтались орлы! И Член куда-то задевался бесследно. Ни «мерса», ни Члена, ни Боди! Ох, пора профилактическую взбучку закатывать, ох, пора-а! Но – потом. А пока – гость в доме. В доме Бакса.
«Восток» – дом Бакса, место Бакса. Место Бакса там, где он есть. Наджаф со своими джигитами, кажись, убедился. И ныне в кабинетике – Бакс.
Да, легкий десертный стол, «видик» для легкого фона: там, на экране, чудеса-ниндзя вытворяются.
А посадить капитана нужно почетно вроде бы, но аккурат спиной к «видику». Чтобы время от времени давать понять: мы вас слушаем, мы с вас глаз не сводим, а ежели вам кажется, что глядим как бы сквозь, как бы через голову, как бы на экран «видика»… что слушаем вполуха и цокаем восхищенно не от ваших, капитан, слов, а от ниндзя-трюков-криков, то… не обессудьте. «Хозяин – ишак своего гостя» – то кавказская поговорка, наджафовская. Ныне здесь все немножко иначе.
– И ты, конечно, ничего не знаешь, Баскаков?
– Ви-иктор Тарасыч! Откуда?! Я – солидный человек, а вы меня о погроме спрашиваете, о каких-то штурмовиках! И почему – меня? Я здесь такой же гость, как и вы. Ложкин!!! Эй, Ложкин, пст' сюда! – и пренебрежительным жестом: эти тарелки-чашки-бокалы убери, другие принеси. – Вот и Юрий Аврумович не даст соврать.
– Не дам, Виктор Тарасыч, не дам.
– А что было, то прошло, Виктор Тарасыч. Времена, сами знаете, изменились. Раньше, да, все козыри были у вас, а теперь – одни шестерки. У, как дал! – оскорбительно среагировал сквозь капитана Гуртового на финт видео-Косуги за спиной гостя.
– Здесь до недавнего времени работала Ким. Яна Ким. В варьете.
– Да-a? Может быть, может быть. У нас сейчас многое поменялось. Ложкин, знаете ли… Новая метла… А что, Виктор Тарасыч, девицами интересуетесь? Кассетку сменить? Есть чудесный балет. Современный, эротический. Без грязи. Весьма вдохновляет. Поставить?
– Нет. – Ни взглядом, ни жестом не отреагировал Гуртовой на «видик», однако… – Кстати, сестренка этой Ким, пожалуй, квалификацией повыше… – умаляя многочисленные достоинства экранного ниндзя.
– В жизни очень часто бывает, как в кино, но в кино очень редко бывает, как в жизни, Виктор Тарасыч, – изрек Бакс, прихлебывая джус. – Насколько я знаю и помню, сестренка допрыгалась со своей квалификацией. Нет?
А капитан Гуртовой в ответ смолчал, но сказал – взглядом: про то, что капитан Гуртовой знает и помнит нечистую историю с трупом Паши Климова, знает и помнит эквилибр Чилингарова, отмазывавшего Стасика Ли на предварительном следствии, знает и помнит очень многое, лишь доказать не может. И еще сказал взглядом капитан Гуртовой: помнить ты помнишь, Бакс, но не все знаешь на данный момент – уж это-то я тебе с удовольствием дам понять, но не скажу. Гадай, Бакс, настораживайся, безупречный!
– Как вы все тогда поужинали, Баскаков? Вкусно?
– А! Вкусно. Зря вы нам компанию не составили.
– Товарищ капитан, вероятно, желает намекнуть, – закуражился Юрия, профессионально прощупывая, – что, ужиная, мы наслаждались варьете и не могли не заметить интересующую его девочку. Только мы ужинали в этом кабинете. Так что девочки варьете нас не особенно и…
– Разве? Разве я на что-то намекнул? Хотя… будь мы в кино, а не в жизни, можно было бы… Этакий боевичок. Две группировки, одна не уступает другой свою территорию. Тогда та, другая, похищает и прячет человечка, чтобы дать понять. Ценного человечка, «звезду». А когда нужной реакции не следует, налетают крепкие ребята, крушат-громят. М-да… Но пострадавшая группировка тоже не промах, у нее всегда остается возможность ответить. По-своему…
– Кино! – неуязвимо, превосходяще хмыкают оба-два.
– Кино, кино… – соглашается Гуртовой. – А что, может, девочка и сама ушла на все четыре. И ничего страшного, ничего криминального.
– Уж чего нет, того нет! – подхватывает Юрия. – Ее ведь и в городе потом видели. Так, товарищ капитан?
– Видели, видели. А когда – потом? После чего?
– Потом… – мазохистски скользит по лезвию Юрия. Своеобразное наслаждение, утонченная натура, «маргаритка».
– Потом так потом. Не жалеете?
– О чем? Ложкин! Ло-ожкин! Пст' сюда! Ты не жалеешь? Вот тут капитан говорит: раньше, не при тебе, варьете было покруче нынешнего.
«Как скажете»… «Хозяин»-Ложкин на побегушках.
– Ладно-ладно, иди! – откомандовал Бакс. – Так что, Виктор Тарасыч, кофе подавать? А потом, если желание появится, варьете посмотрим. У нас новая «звездочка» – не хуже прежней. Ложкин! Ло- ожкин! Наш зайчик уже появился?.. – и состроил озабоченность, пока запыхавшийся Ложкин что-то такое прощептывал в ухо.
Балаган! Нет, не надо подавать кофе. Пойдет, пожалуй, капитан Гуртовой. Дела, дела…
– Да какие дела! Только-только разговорились! Когда еще свидимся!
– Скоро.
– А что так? – ис-с-скренний интерес и готовность немедленно помочь.
– Вас пригласят. На опознание. Трупа.
Он, капитан Гуртовой, демонстративно тянет паузы между словами, следя: тепло-тепло-горячо.
Бакс – тот просто неприятно удивлен.
А Юрия – тот, не сказать, испуган, однако… готов, что ли, был? К чему?
– Зарубин Валерий Сергеевич. В городском морге. А твой «мерседес», Баскаков, на площадке ГАИ.
– Алло! Москва! Глеб Леонидович! Баскаков…
Сколько лет, сколько зим! Нет, пока не в Москве. Я у себя. Но двадцать первого буду. Непременно. Телефонограмму принял. Да, буду. Если ничего непредвиденного не произойдет. Мало ли… Всякое. Палки в колеса… Вот-вот. Моя милиция меня бережет. Это у вас в столице. А у нас, грешных, все как было, так и по-старому… Да зачем я вас буду утруждать! У меня есть люди, которые умеют обижать… Да зачем вам: в общих чертах! Ну, Гуртовой. Капитан, Зам по оперативке. Он, понимаете…
Капитан Гуртовой – зам. У каждого зама есть начальник. У каждого начальника есть вышестоящее руководство. Аж в Москве, аж… жуть представить!
Так что ничего не остается Гуртовому, как получить нагоняй на ковре у местного начальства по сигналу, полученному из Москвы.
И ведь даже дверью в сердцах не хлопнуть! Только и отдушина – коллеги, прячущие глаза, малой Степа, по молодости-неопытности пробующий не спрятать, а выразить сочувствие:
– Товарищ капитан, а? Виктор Тарасыч?
– Что?! Да я на земле работаю! Все сроки переходил! Кафтан прожженный! А этот хрен московский!..
Телефон звякнул.
– Да! – рявкнул Гуртовой. – Нет!
14
А в квартирке с зашторенными окнами тоже надрывается телефон. Но никто трубку не снимает. В той самой квартирке, где окна в окна показывала «кино» обитателям Теремка нимфоманка с фригидным взглядом, Зайчик, Зоя Лапиньш.
Есть ли кто в квартирке?
Вроде лежит кто-то на тахте, голова под подушкой, поза – эмбрион, высунувшийся было на белый свет и туг же обратно спрятавшийся. Шли бы вы все!
А в квартире у Боди – колотун. Уже вечер, уже свежо. А окно нараспах, занавеска привидением мечется. И вообще разгром еще тот. И телефон валяется кое-как – трубка, пружинящая на шнуре, коротко попискивающая мышью.
– Не отвечает. Зайчик не отвечает. А у Боди занято… – докладывается Юрия.
– Что с этой… Ким? – пристрастно требует Бакс.
– Баксик, все нормально. Ба-аксик! Ну что я, себя буду подставлять?! Или тебя? Ты же сам сказал…
– Что я сказал?! Я сказал: позаботьтесь о ней!
– Ну?
– Что – ну?! Что – ну?! Где она?! Юрия, ты меня знаешь, я тебя спрашиваю очень редко. Мне и Зайчик звонила… Где она, кстати? Эта-то тварь куда подевалась?! Если она свою пасть минетную раскроет, то… гляди, Юрия… Я-то… – и умыл руки. С гуся вода.
– Баксик, ты же сам сказал…
– Позаботьтесь о ней! – надавил Бакс. Он только это имел в виду, когда сказал: «Позаботьтесь о ней».
