A Квинелл - Пока летит пуля
В семь утра инспектор проснулся, принял душ, оделся и получил в ресторане английский завтрак по всем правилам. Рассчитавшись и выехав из гостиницы, он направился на склады вооружения, принадлежавшие военному ведомству, которые были расположены неподалеку от небольшого поселка Лонгтаун.
Именно там раскинулся гигантский ангар, в котором специалисты из британской службы расследования авиационных катастроф пытались по крупицам восстановить огромный “Боинг-747” компании “Пан Американ”. Назывался он “Дева морей”.
Когда его провели в ангар, он даже остановился в некотором замешательстве, граничившем с потрясением. Никогда раньше Питеру Флемингу не доводилось бывать в помещении таких колоссальных размеров. Некоторые специалисты даже пользовались велосипедами, чтобы проехать из конца в конец. Они в прямом смысле слова заново производили сборку “Девы морей”, останки которой громоздились в центре ангара. В одной стороне лежала почти не поврежденная носовая часть самолета, с другой – то, что осталось от хвостовой части, с боков – фрагменты крыльев. Среди разрозненных и покореженных останков огромной машины копошились десятки людей.
– Это чем-то напоминает гигантскую детскую головоломку, – сказал ему начальник технической службы, когда их представили друг другу.
– Да, вы провели просто потрясающую работу, – сказал инспектор, указав на груды металлических листов, перемежавшиеся с какими-то другими деталями из металла, проводами, остатками кресел и остальными малопонятными предметами.
– Через несколько недель мы полностью закончим восстановление самолета, естественно, без тех его фрагментов, которые так и не были найдены.
– Это поразительно, – произнес Флеминг. – Покажите мне, пожалуйста, где приблизительно находился грузовой отсек 14-Л.
Начальник технической службы указал пальцем:
– Вот здесь, недалеко от кабины. Так близко, что никто из команды даже не успел послать сигнал бедствия. Самолет распался на части буквально за несколько секунд. – Взглянув на полицейского, он спросил: – Сейчас уже можно с достаточной степенью определенности сказать, кто это сделал?
Питер Флеминг не сводил глаз с обломков самолета. Кивнув, он уверенно сказал:
– Да, скоро мы точно скажем, кто эти сволочи.
* * *
Леони Кризи, урожденная Меклер, никогда раньше не бывала на островах Мальтийского архипелага, и первое ее впечатление от знакомства с ними было отнюдь не самым благоприятным. Сама Мальта напоминала огромную строительную площадку – жилые дома и гостиницы стояли вдоль всего побережья, горячий воздух был наполнен едкой известняковой пылью.
Однако когда Леони села на паром, настроение ее изменилось. Небольшой островок Комино они миновали в конце дня, впереди лежал Гоцо. Остров был гораздо меньше и зеленее Мальты, на его холмах раскинулись многочисленные возделанные террасные поля, группировавшиеся вокруг небольших селений, где возвышались шпили соборов или церквей. Какое-то время Леони стояла, держась за поручни палубы и вглядываясь в открывавшийся перед ней островок, потом обернулась к Кризи и произнесла:
– Выглядит он замечательно.
– Он и в самом деле такой.
Во время полета Кризи в основном молчал, слова из него нельзя было вытянуть. В такси и на пароме – тоже. Видно было, что его мучили тяжелые раздумья.
Когда паром повернул ко входу в гавань Мджарра, он вдруг заговорил.
– Ты, Леони, – неплохая актриса. Я откопал кое-какие видеозаписи телесериалов, в которых ты снималась. Роль, которую тебе предстоит играть ближайшие полгода, на первый взгляд кажется несложной, но на самом деле, думаю, это не так.
– Почему?
Кризи сделал жест в сторону острова.
– Гоцианцы, как правило, очень дружелюбны. Жизнь у них незамысловатая, семьи обычно большие, гостеприимные и набожные. Мужчины много пьют и любят охотиться на кроликов и птиц. Работой они себя особенно не утруждают, если только не заняты любимым делом. Иностранцы, побывав здесь, чаще всего остаются от острова без ума и потом снова и снова сюда возвращаются. Некоторые даже переезжают сюда навсегда. Что же касается тебя, скорее всего ты этот островок скоро возненавидишь лютой ненавистью.
– Почему?
– Потому что гоцианцы никогда не смогут относиться к тебе по-человечески. – Он вздохнул. – А в тот момент, когда мы сойдем с парома, невзлюбят они и меня.
– Почему? – в третий раз спросила Леони.
– Я прожил здесь несколько лет, женился на гоцианке. Большая часть моих друзей – гоцианцы. Моя жизнь ничем не отличается от их, они считают меня своим и именно поэтому полагают, что в определенных ситуациях я должен поступать так же, как поступили бы они сами. Если гоцианец или гоцианка теряют супруга, они ходят в трауре как минимум год, а иногда и пять лет. То же самое, когда теряют кого-нибудь из родителей и даже дядю или тетку. Женщины носят черное и не выходят из дома. Такие уж у них обычаи. Они, конечно, изменяются, но очень медленно. Сама мысль о том, что гоцианец может повторно жениться пять месяцев спустя после смерти супруги, здесь просто невозможна. Тут все будут настроены против тебя. Когда мы будем с тобой появляться в кино, в ресторанах, в магазинах, все на нас будут смотреть пустыми глазами. – Он указал на дом с балконом, стоявший недалеко от воды. – Это – бар “Глиниглз”. И бар, и ресторан принадлежат двум братьям – Тони и Салву. Они – близкие мои друзья. Я провел с ними много времени, они регулярно получают всю мою почту. Оба брата по-своему любили Надю. Сейчас, когда мы туда зайдем, тебе сразу же станет понятно, что я имею в виду.
Паром причалил к пристани, с шумом спустили сходни. Кризи подхватил новый чемодан, старую брезентовую сумку и, смешавшись с толпой, они с Леони сошли на берег.
– Мой джип должен стоять у “Глиниглз”, – сказал Кризи, когда они взбирались по холму.
– Когда я смогу встретиться с Майклом? – заметно нервничая, спросила она.
– Я сказал, чтобы он ждал нас дома.
Дорога к бару шла в гору. У его входа был припаркован джип. Кризи бросил чемодан и сумку на его заднее сиденье, взял Леони за руку и сказал:
– Начинай играть свою роль прямо сейчас и продолжай все шесть месяцев, ни на что не обращая внимания. На людях ты должна проявлять ко мне все чувства, которые может испытывать новобрачная. Только не очень переигрывай.
Они вошли в бар. За угловым столиком компания рыбаков играла в бишклу. Несколько мужчин расположились у стойки бара. За ней стоял Салву, он был моложе Тони, поэтому на голове его сохранилось больше волос.
Кризи махнул рукой игравшим в карты рыбакам. Они лишь на миг оторвались от своего занятия.
Он кивнул мужчинам у стойки.
Те поприветствовали его в ответ. Салву смотрел на Леони. Кризи все еще держал ее за руку.
– Салву, хочу тебе представить мою жену Леони, – сказал он.
С выражением полного безразличия Салву протянул через стойку руку. Леони пожала ее. Рукопожатие это не выражало никаких чувств. Голос бармена был таким же плоским, как лист бумаги на столе.
– Добро пожаловать на остров, Леони.
– Спасибо, – улыбнулась она ему. – Я очень рада, что приехала сюда.
Кризи сделал жест в сторону стоявших у бара людей и представил их, назвав не имена, а прозвища.
– Шрейк, Байло, Базот, Уистин.
Последовали четыре сухих рукопожатия, несколько скомканных, неловких фраз. Салву положил на стойку бара небольшую стопку писем и бандеролей. Кризи взял их и сказал:
– Спасибо. Сможешь мне завтра на вечер оставить в ресторане столик на двоих?
– Конечно.
Последовало тягостное молчание.
– Давай, дорогая, пойдем, – сказал Кризи, обратившись к Леони. – Я должен показать тебе дом.
Он взял ее за руку, и они вышли из бара.
Какое-то время они молча ехали к центру острова, потом Леони сказала:
– Ты оказался прав. Я себя чувствовала так, будто попала в морозильник.
– И легче тебе здесь не будет.
Он указал налево, на массивные купола храма.
– Это селение называется Шевкийя. Храм, который ты видишь, третий по величине в мире. В нем может собраться в пять раз больше народа, чем живет в поселке.
– Зачем? – спросила она.
Он пожал плечами.
– Это своего рода состязание между поселками. Их жители соревнуются во всем – в футболе, фейерверках, которыми украшают праздники, в величине церквей. Здесь даже священники из каждого поселка соперничают друг с другом. Всего лет двадцать назад женитьба юноши на девушке из соседнего селения вызвала бы громкий скандал. Здесь в каждом местечке даже выговор у людей разный.
Они проезжали столицу острова Рабат. Кризи показывал Леони магазины, разные здания, объяснял, что где расположено. Через пять минут, выехав из городка, они свернули на боковую дорогу и стали подниматься в гору. Почти на ее вершине стоял дом, словно вросший задней стеной в скалу.
– Вот здесь тебе придется жить.
