Уоррен Мерфи - Доктор Куэйк
Как-то ночью в ресторане в Канзас-сити Чиун предложил Римо мысленно прощупать толпу посетителей и определить, кто из них представляет опасность. Римо отобрал троих мужчин, но так и не смог сузить свой выбор до одного человека. Вечер еще не кончился, когда какая-то старая дама в шляпке, украшенной цветами, попыталась убить Римо булавкой от своей шляпы. Мужчины оказались совершенно безвредными, А Чиун интуитивно выделил эту женщину.
Теперь Римо пытался сделать то же самое. Сидя за столом вместе с четырьмя мужчинами, он расставил их в уме по степени опасности. На этот раз он был уверен, что не ошибся.
Уайт мог бы случайно кого-нибудь убить. Зарубки на его пистолете означают, каким он хочет казаться, а не каков он на самом деле.
Ракер и Бойденхаузен выглядели довольно здравыми субъектами, но могли бы убить, если бы обстоятельства вынудили их к этому.
А вот Лестер Карпвелл Четвертый, с красивыми седеющими висками, честными голубыми глазами, с энергичной и одновременно теплой, располагающей улыбкой представителя американской знати… Этот мог бы спокойно выколоть вам глаза, даже не испортив себе аппетит.
– Здесь, в Сан-Эквино, перед нами возникли серьезные проблемы, мистер Бломберг, – сказал Карпвелл, молитвенно сложив руки. – Знаете, наша местность очень подвержена землетрясениям.
– Когда я покупал универмаг, меня никто об этом не предупредил.
– Просто это считается общеизвестным фактом. Вообще-то землетрясения похожи на другие природные бедствия, угрожающие человеку. Ну, например, можно попасть под удар молнии. Можно, как говорится, погибнуть, переходя улицу.
– Да, но при землетрясении улица переходит через человека, – откликнулся Римо. – А если у вас есть магазин, то оно просто сравнивает его с землей.
Рима заметил, как при этих словах Бойденхаузен обменялся взглядом с Ракером, а шериф Уайт, как подобает настоящему мужчине, сдержанно хрюкнул.
– И такое возможно, но ведь землетрясения и подземные толчки являются составной частью жизни в Калифорнии. Хотя, по-моему, от них пострадало все же меньше людей, чем в автомобильных катастрофах.
– Да, в автокатастрофах погибло больше американцев, чем во Вьетнаме, – сказал Римо.
Он побарабанил пальцами по столу, уловив враждебный взгляд Уайта и замешательство Бойденхаузена и Ракера. Карпвелл по-прежнему полностью сохранял присутствие духа. Да, Карпвелл из тех, кто убивает. Вся эта история с землетрясениями – его затея. В этом можно не сомневаться.
– Если вы так к этому относитесь, – заметил Карпвелл, – нам будет легче договориться. Мы можем гарантировать, что у вас не будет никаких неприятностей, связанных с землетрясениями.
– Выкладывайте все начистоту, – сказал Римо.
Карпвелл рассказал о том, что произошло: как с шерифом Уайтом связались некие люди, торгующие страховкой от землетрясений. Причем не в форме оплаты уже причиненного ущерба, а за предотвращение землетрясений. После того как эти люди продемонстрировали свои возможности, самые богатые граждане Сан-Эквино решили им платить. Восемь тысяч долларов в месяц, двенадцать месяцев в году.
– А что это за люди, которые продают такую страховку? – спросил Римо.
– Этого мы не знаем, – ответил Лестер Карпвелл. – Шериф Уайт доставляет им деньги, но он никогда их не видел.
– Вы платите громадные деньги и даже не знаете кому? И хотите, чтобы я поверил в эту чушь?
– Я действительно никогда их не видел, – с жаром произнес шериф Уайт, наклоняясь вперед. От лампы, бросавшей желтый свет на его красное лицо, оно приобрело оранжевый оттенок.
– Что вы имеете в виду, утверждая, что никогда их не видели? – спросил Римо. – Они что – привидения? Или маленькие эльфы? Кто они?
Уайт начал раздражаться.
– Я их никогда не видел. Они позвонили мне по телефону. Сказали, где оставить деньги. Я их там оставил. Вот и все, – сказал он запальчиво.
– Вы говорили с ними по телефону, – произнес Римо. – Значит, у них есть голоса. На что они похожи? На голоса старичков, писклявых и чавкающих? Или они говорили через синтезатор? Мужские голоса? Или женские? Что вы за шериф, если не разобрались даже в этом?
Уайт привстал и прорычал:
– Это мужчины, и я надеюсь, что когда-нибудь вам еще придется с ними встретиться!
– Все это нисколько не помогает нашей дискуссии, – прервал их перепалку Карпвелл. Он пояснил Римо, что четверо самых богатых граждан Сан-Эквино договорились платить каждый свою долю. Чтобы предотвратить панику. Чтобы обеспечить дальнейшее процветание всего округа. Они жертвуют не такими уж большими деньгами, чтобы сохранить гораздо более крупные капиталы, вложенные в развитие этого района. Все в полном секрете. Люди, вызывающие землетрясения, требовали сохранения тайны.
– А кто решал, кому платить? – спросил Римо.
– Думается, решал я, – ответил Лестер Карпвелл.
– Вы ведь владелец крупной банковской инвестиционной компании Сан-Эквино, не так ли?
– Правильно.
– Следовательно, вам должно быть известно, у кого есть деньги, так?
– Так.
– И теперь, поскольку я владелец универмага Файнштейна, вы считаете, я должен подносить вам на блюдечке по двадцать четыре тысячи долларов в год, – сказал Римо. Произнося слова «вам на блюдечке», он посмотрел прямо на Карпвелла.
– Это не совсем так, – ответил тот, рассматривая свои руки. – Понимаете, из-за Файнштейна, который игнорировал предупреждение и сообщил обо всем в Вашингтон, прошлой ночью нас постигло землетрясение.
– Я ничего не почувствовал, – заметил Римо.
– В соответствии со шкалой Меркалли это было слабое землетрясение, оно разрушило только непрочные постройки.
– Погибло всего лишь несколько латиносов – «мокрых спин». Из белых никто не пострадал, – вставил шериф Уайт. Карпвелл поморщился.
– Шерифу Уайту, – продолжал он, – сообщили по телефону, что это землетрясение было вызвано в отместку за то, что Файнштейн информировал обо всем Вашингтон. И теперь плату повысили. Она составляет уже четыре тысячи долларов в месяц с каждого из нас. Взгляните на это с другой стороны, мистер Бломберг. Считайте это просто вложением капитала. Вложением выгодным.
– Если это такое уж выгодное вложение капитала, займитесь им сами.
– Послушайте, Римо, – сказал Дорн Ракер, – это же для нашей общей пользы.
– Прекрасно. Радуйтесь этому. А я платить не намерен.
Ракер опустил кулак на массивный стол. Римо презрительно посмотрел на него и качнул ногой.
– Я не могу взять на себя треть от шестнадцати тысяч долларов ежемесячно, – проворчал Ракер. – У меня нет таких денег. Мне и две тысячи трудно платить.
Римо еле сдерживал улыбку. Его план начинал работать. Возможно, ему удастся провернуть это дело за один-два дня. Ангельским голосом – сама невинность – он спросил:
– А зачем вообще затруднять себя какой-то платой?
– Затем, что я хочу, чтобы моя семья и мой бизнес были в безопасности. Эти люди держат нас за яйца. За яйца, Файнштейн.
– Бломберг, – поправил Римо.
– За яйца, Бломберг.
– В таком случае, – сказал Римо, – почему бы Карпвеллу не заплатить всю сумму? Я думаю, он здесь самый богатый человек. Он ведь фактически хозяин всей долины. Рекламный буклет утверждает, что, если бы не монахи, которые появились здесь первыми, город назвали бы его именем.
– Это верно, – согласился Карпвелл, и Римо заметил, как напряглась его спина.
– Тогда почему бы вам не платить одному?
– Я думаю, несправедливо, чтобы один человек платил за всех.
– Тогда почему же должны платить только четверо? Почему бы не собрать необходимые деньги в форме налогов?
– Потому что все дело нужно сохранять в тайне, – перебил Уайт.
– Почему? Может быть, это нечто вроде братства? Или масонская ложа? – спросил Римо.
– Потому что люди, дающие гарантию от землетрясений, хотят, чтобы было именно так, – сказал Уайт надменно. – Вы еще и дня здесь не прожили, а уже указываете, как нам поступать. Это нахальство. Настоящая наглость. Только люди определенного сорта имеют наглость так себя вести.
– Пожалуйста, прекратите, – сказал Карпвелл шерифу Уайту и затем обратился к Римо: – Нас предупредили, чтобы мы не сообщали властям об этом деле. Файнштейн сообщил, и прошлой ночью землетрясение унесло семь жизней, мистер Бломберг.
– Называйте меня Римо.
– Мистер Бломберг, – повторил Карпвелл, – Файнштейн, Харрис Файнштейн, умер не от пищевого отравления. Он был убит. Он информировал власти в Вашингтоне и был за это убит. Вместе с человеком из министерства внутренних дел.
Римо улыбнулся.
– Прекрасно, – произнес он и заметил, как у Ракера поползли вверх брови. Бойденхаузен подался вперед. А глаза Карпвелла стали холодными, как лед. И только шериф Уайт казался безучастным к тому, что происходит. – Прекрасно, – повторил Римо. Затем он повернулся к Ракеру и Бойденхаузену: – Вы действительно платите или заодно с Карпвеллом?
