Филипп Марголин - Дикое правосудие
Маккарти переключился на хирурга:
– Винсент Кардони, я обязан известить вас, что вы имеете право молчать. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Если у вас нет средств, чтобы нанять адвоката, вам назначат государственного защитника. Вы знаете свои права?
Кардони встал и с ненавистью посмотрел на Маккарти.
– Можете поцеловать меня в задницу, – сказал он медленно и четко.
– Вы арестуете доктора Кардони?
– Шериф Миллс берет доктора Кардони под арест. В ближайшее время округ Милтон выдвинет против него свои обвинения.
– Доктора Кардони обвиняют в убийстве этой женщины на пленке? – настаивал Франк.
Фред Скофилд встал и ответил адвокату:
– Шериф Миллс берет доктора Кардони под арест по обвинению в убийстве Мэри Сандовски и хранении кокаина, который был найден нами в его спальне, но я вскоре обращусь в Большое жюри с обвинительным актом, касающимся восьми убийств с отягчающими обстоятельствами. Думаю, что доктору Кардони придется провести долгое время в округе Милтон.
– Пожалуйста, отойдите в сторону, мистер Джаффе, – попросил шериф Миллс, – мы наденем на вашего клиента наручники.
Кардони встал в оборонительную позицию. Васкес потянулся к кобуре. Франк положил руку на плечо хирурга:
– Не сопротивляйся, Винс. Я с этим разберусь.
– Тогда разбирайся. В тюрьму я не пойду.
– Придется. Если будешь сопротивляться, только ухудшишь свое положение. Это может помешать освобождению и будет использовано против тебя в суде.
Аманда видела, как Кардони переваривает эту информацию. В одно мгновение он расслабился, снова поразив Аманду скоростью, с какой он переключает свои эмоции.
– Могу я поговорить несколько минут со своим клиентом наедине? – спросил Франк.
Маккарти подумал, затем кивнул:
– Ты можешь говорить с ним здесь, но я хочу, чтобы на доктора Кардони надели наручники.
Кардони завели за спину руки и надели наручники. Шериф Миллс обыскал его.
– Я вам нужна? – спросила Аманда, стараясь выглядеть не слишком заинтересованной.
– Нам с доктором Кардони лучше поговорить тет-а-тет. Это займет не больше минуты.
– Без проблем, – ответила Аманда улыбаясь, чтобы скрыть свое разочарование.
– Я не собираюсь подслащивать пилюлю, – сказал Франк, как только дверь захлопнулась. – Похоже, ты вляпался. Убийство с отягчающими обстоятельствами – самое тяжелое преступление в штате Орегон. За него полагается смертная казнь.
В первый раз Кардони забеспокоился:
– Куда они меня повезут?
– Скорее всего в тюрьму Седара.
– Как скоро ты сможешь меня оттуда вызволить?
– Я не уверен. В делах об убийствах нет автоматического освобождения под залог. А я не хочу выдвигать такие требования, пока мы не будем в лучшем для этого положении.
– Я же не какой-нибудь механик, который может сидеть и получать пособие по безработице. Я врач, у меня есть утвержденное расписание операций.
– Я знаю, я постараюсь попросить администрацию больницы Святого Франциска выступить в твою защиту.
– Эти гады не станут мне помогать. Они и так пытаются от меня избавиться. Они воспользуются этим шансом. Ты хоть имеешь представление, сколько времени требуется, чтобы стать врачом? Ты знаешь, как я трудился? Ты должен вызволить меня из тюрьмы.
– Я постараюсь сделать все от меня зависящее. Но я не хочу давать необоснованных обещаний. Скофилд сказал, что они собираются навесить на тебя еще восемь трупов – все убийства с отягчающими обстоятельствами. Так что мне придется нелегко. Не так, как в том случае о нападении. Теперь слушай меня. Если будешь следовать моим инструкциям, возможно, нам удастся спасти твою жизнь. Я имею в виду, в буквальном смысле. Тебя повезут в полицейской машине в тюрьму. Там тебе придется смириться с процедурой поступления в тюрьму. Делай все, о чем они тебя попросят. Не сопротивляйся. И ни при каких обстоятельствах не обсуждай ни с кем ничего, особенно с другими арестованными. Там могут быть заключенные, которые будут навязываться тебе в друзья. Будут стараться утешить. Тебе может захотеться выговориться. И в следующий раз ты увидишь своего друга в суде, где он будет давать против тебя показания. За это закроют дело против него. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Кардони кивнул.
– Прекрасно. Я навещу тебя завтра. Постарайся припомнить, кто бы мог за тебя поручиться на процессуальном суде, а также подумай, с чего это Маккарти спрашивал, знаешь ли ты доктора Клиффорда Гранта. – Франк мягко положил руку на плечо Кардони: – И последнее, Винс. Не теряй надежду.
Кардони посмотрел прямо в глаза Франку. Голос его был ровным и жестким.
– Я никогда не сдаюсь, Франк. И еще: я никогда не забываю. Кто-то подставил меня. А это значит, что кто-то за это заплатит.
– Итак, – обратился Франк к Аманде, когда они ехали в машине домой, – что ты обо всем этом скажешь?
Аманда молчала с того момента, как начала крутиться пленка. Она была подавлена, когда отвечала на вопрос Франка.
– Полиция практически уверена, что Кардони виновен.
– А ты что думаешь?
Аманда поёжилась:
– Мне он не нравится, папа.
– Какая-то особая причина, или просто инстинкт срабатывает?
– У него ненормальные реакции. Ты заметил, что он переключает эмоции с той же легкостью, с какой мы переключаем телевизионные каналы? Только что он в ярости, в следующую секунду он холоден как лед.
– Да уж, Винс точно не доктор Маркус Уэлби.
– Что это было за дело, которое ты вел?
– Нападение. Винс пытался добыть кокаин. – Аманда подняла брови. – Он находился в баре, который обычно медики не посещают. Еще он пытался увести чью-то девушку. Когда парень этой девушки стал возражать, Винс так сильно избил его, что того пришлось отвезти в больницу. К счастью для Винса, этот тип раньше сидел, к тому же в таких барах, когда полиция начинает задавать вопросы, не оказывается свидетелей с хорошим зрением или памятью.
Упоминание о насилии заставило Аманду снова вспомнить залитое слезами лицо Мэри Сандовски. У нее даже закружилась голова, и она крепко зажмурилась. Франк заметил, что дочь сильно побледнела.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Я только что вспомнила про ту несчастную женщину.
– Извини, мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.
Аманда задумалась.
– Когда я была маленькой, ты никогда не брал меня в суд, были слишком страшные дела, верно?
– Да.
– Ты не брал меня, когда я уже училась в средней школе. Помнится, я расспрашивала тебя о деле Фонга и еще об одном, там двух девушек пытали, но у тебя никогда не было времени, чтобы мне рассказать.
– В таком возрасте о подобных вещах слушать ни к чему.
– Пока я росла, ты ограждал меня от всего негативного.
– Ты думаешь, мне легко было растить девочку одному? – возразил Франк. – Я всегда старался представить себе, что бы сделала в подобной ситуации твоя мама, и я не думал, что Саманта разрешила бы мне повести одиннадцатилетнюю девочку на слушание дела об изнасиловании.
– Да, думаю, что не разрешила бы, – согласилась Аманда с беглой улыбкой. Затем снова подумала о видеопленке – и улыбки как не бывало.
– Полагаю, вряд ли тогда было хуже, чем то, что я видела сегодня.
– Вряд ли.
– Я, по существу, не понимала, чем ты занимаешься, до сегодняшнего дня. В смысле умом я понимала, но…
– В уголовном законодательстве нет ничего интеллектуального, Аманда. Никаких башен из слоновой кости, только трагедия и человеческие существа в своих худших проявлениях.
– Тогда почему ты этим занимаешься?
– Хороший вопрос. Может быть, потому что это реальность. Я бы одурел от скуки, занимаясь сделками по купле-продаже недвижимости или составлением контрактов. Ведь иногда бывает, что моя работа меняет жизнь какого-нибудь бедолаги. Я защищал много плохих людей, но я также освободил двоих из тюрьмы, где их ждала смертная казнь за преступления, которых они не совершали. И я спасаю от тюрьмы людей, которые не заслуживают, чтобы их туда засадили. Полагаю, ты можешь сказать, что я провожу много времени, копаясь в дерьме, но бывает, что я нахожу там жемчужину, и тогда я ощущаю, что занимаюсь стоящим делом.
– Ты ведь не должен браться за каждое дело. Можешь и отказаться.
Франк взглянул на дочь:
– Как, например, это?
– Что, если он виновен?
– Мы этого не знаем.
– Что, если ты будешь твердо знать, что Кардони мучил эту бедную женщину? Как можно помогать человеку, который способен на то, что мы видели на пленке?
Франк вздохнул:
– Это тот вопрос, который каждый адвокат, занимающийся уголовными делами, задает себе на том или ином этапе своей карьеры. Полагаю, ты будешь часто об этом думать. Те, кто считает, что они этого не могут, переключаются на другие, более простые области законодательства.
– Разве жемчужин было достаточно, чтобы оправдать работу, защищая такого человека, как Кардони?
