Шон Хатсон - Язычник
Перед ним стоял высокий темноволосый человек.
— Что творится, черт побери? — выпалил он.
Меркуриадис вопросительно посмотрел на него, раздраженный подобной грубостью. Ночь — неподходящее время для подобных грубостей, подумал старик, хотя он и хорошо знал пристрастие к ним этого своего жильца.
Брайан Монро стоял перед ним в одних джинсах, прижав стиснутые кулаки к бедрам. — В шестой комнате какая-то шлюха такой шум подняла, что и мертвый проснется, — потирая глаза, сердито объяснил Монро. У него был столь же утомленный вид, как и у его домохозяина.
— Что же там происходит, мистер Монро? — осведомился Меркуриадис.
— Вот это я и хотел бы знать, — ответил молодой человек, приглаживая свои короткие волосы. — Самое время дрыхнуть, а в соседней комнате такой ералаш. А мне рано вставать.
— Шум в шестой комнате? — наморщив лоб, переспросил Меркуриадис. — Но ведь это та самая, где жила мисс Риган. Сейчас она пустая.
— Ну, не знаю. Может, там поганые мыши развозились? Посмотрите сами.
— Сейчас возьму ключ, — сказал домохозяин, доставая связку из ящика конторки. — Шум все еще продолжается?
— Утих пять минут назад, — ответил Монро. — Вот уже две минуты, как я колочу вам в дверь.
Меркуриадис отделил нужный ключ и последовал за взбешенным жильцом через холл к лестнице.
— Может, у кого из ее распроклятых родственничков есть запасной ключ, — предположил Монро, перепрыгивая сразу через две ступеньки.
— Пожалуйста, потише, мистер Монро, — попросил домохозяин, карабкаясь следом за ним. — Подумайте о других жильцах.
— Чихать я хотел на других жильцов. Они и так уже, наверно, все проснулись от такого стука, — отрезал Монро, достигнув лестничной площадки.
Меркуриадис укоризненно покачал головой, глядя на широкую спину Монро. Такой сквернослов! А говорят, что он работает у одного из лучших финансистов Сити. Неужели он так же разговаривает и со своими клиентами?
Они стали подниматься выше. Старик, пыхтя и задыхаясь, тащился за молодым человеком.
Уже на самом верху лестницы домохозяин остановился и внимательно прислушался. Все было тихо.
Монро стоял около двери шестой комнаты.
— Ну, я пошел спать, — сердито буркнул он. — Если повезет, еще часа четыре сосну.
Через миг дверь пятой комнаты захлопнулась за ним, и Меркуриадис остался один на площадке. Он осторожно вставил ключ в замок, прислушиваясь, нет ли какого-нибудь шума внутри.
Монро сказал, что там был сильный шум, ералаш. Может, в квартиру забрались грабители? Не лучше ли спуститься вниз и вызвать полицию? После подъема по лестнице его сердце сильно колотилось, а когда он предположил, что тут, возможно, орудуют или орудовали взломщики, оно совсем расходилось. Если шум прекратился пять минут назад, вероятно, можно достаточно спокойно войти в квартиру. Он слегка приотворил дверь и снова прислушался.
Внутри стояла мертвая тишина.
Он слышал только свое дыхание да еще стук крови в висках.
Открыв дверь, он зажег свет.
— О Господи! — только и смог прошептать он.
Все в квартире было перевернуто вверх дном. Все, что можно сломать, было сломано. Казалось, ничто не уцелело. Обшивка дивана была разодрана, из больших дыр, словно внутренности выпотрошенного трупа, большими клочьями торчала вата. Стулья были опрокинуты. Телевизор валялся в самом центре комнаты, его экран был проломлен чем-то тяжелым. Дверцы буфета были сорваны с петель, все его содержимое лежало на полу. Растоптанное. Уничтоженное.
Пластинки были вытащены из своих конвертов, смяты и сломаны. Видеомагнитофон лежал у противоположной стены; судя по его состоянию, его швырнули туда с большой силой. Однако штекер еще оставался в гнезде. Расколочена была и стереосистема, проигрыватель вырван и отброшен. Коробки с видео-и аудиокассетами, даже книги были разодраны. Трудно было сделать шаг, чтобы не наступить на что-нибудь.
Сердце Меркуриадиса билось с бешеной скоростью, голова кружилась. Внимательно присмотревшись, он убедился, что из квартиры ничего не унесено.
Целью взломщиков, по всей видимости, был просто разгром, а не грабеж.
Почувствовав, что его разгоряченные щеки овевает струя прохладного воздуха, он заметил, что дверь спальни приоткрыта.
Медленно-медленно он подошел к двери и протиснулся внутрь. Нащупал выключатель, но, когда он щелкнул им, свет не зажегся. Подняв глаза, он увидел, что и лампочка разбита.
Пуховое одеяло и подушки были разорваны. Те из дверец гардероба, что не были сорваны с петель, были открыты, вся одежда была распорота, снята с вешалок и брошена в центр кровати. Обрамленное фото Мела Гибсона было скинуто со стены и растоптано, сама фотография — выдернута, рамка — разбита. Ящики все вытащены, их содержимое вывалено на пол.
Давящая боль в груди все усиливалась, тело прошибал холодный пот, дышать стало трудно.
Сделав несколько глубоких вдохов, он наконец понял, откуда тянет прохладным воздухом.
Единственное подъемное окно было вырвано из рамы; по ободранной краске хорошо было видно, где именно взломщик — или взломщики — проник в квартиру.
Покачнувшись, Меркуриадис подошел к окну.
Легкий стук закрываемой двери заставил его быстро обернуться.
Из тьмы вынырнула человеческая тень, она подошла так близко, что Меркуриадис ощущал на щеке ее дыхание.
Безумно выпученными глазами смотрел он на приближающуюся тень.
Сердце в его груди едва не разрывалось от нестерпимого страха.
В глазах лопнули сосудики, и все, что он различал во тьме, окрасилось в красный цвет.
В следующий миг он рухнул навзничь на кровать.
Тень остановилась над ним. В эти последние минуты своей жизни Меркуриадис увидел ее — даже в самых жутких кошмарах не снилось ему ничего подобного. И это зрелище не только лишило его рассудка, но и убило.
Тень направилась к окну и перелезла через подоконник, растворившись в окружающем мраке.
Меркуриадис ощутил, как невыносимая боль стремительно распространяется от его груди к шее и челюстям, а также по его левой руке.
Он с ужасом почувствовал, как на него нисходит мгла, но после того, что он видел, ожидавшее его забытье представлялось ему желанным.
В квартире опять воцарилась мертвая тишина.
Глава 23
Мартин Коннелли отхлебнул белого вина и выглянул из окна ресторана. Он, как обычно, сидел за столиком справа от входа. Меню лежало возле его локтя, и подошедший официант спросил, готов ли он сделать заказ. Коннелли ответил, что он ждет гостя. Официант кивнул и перешел к соседнему столику.
Коннелли посмотрел на часы. Час пятнадцать. Его гость, а вернее гостья, где-то задерживается.
Ее телефонный звонок был для него полной неожиданностью. В этот день он добирался до своей конторы несколько дольше обычного и прибыл туда около десяти часов утра. Выслушав все записанное на автоответчик, он ответил на те звонки, которые счел важными, решив, что все остальные звонившие могут позвонить еще раз. Затем он сел читать начатую им накануне незаказанную рукопись. В отличие от большинства таких рукописей в этой просматривался явный талант автора, и Коннелли уже подумывал, не пригласить ли его для беседы.
Донна Уорд позвонила в половине одиннадцатого.
Не согласится ли он пообедать с ней?
Коннелли тотчас изъявил согласие и сказал, что закажет столик на час дня. Остаток утра он размышлял, что ей могло понадобиться от него, ибо по телефону она не сказала ничего конкретного. Литературный агент был доволен, что они встретятся за обедом, а не в его конторе, что придало бы их встрече официальный характер. Улыбнувшись, он поднес к губам рюмку с вином.
Он увидел, как возле ресторана остановилось такси и из него вышла Донна. Пока она расплачивалась с водителем, он внимательно ее разглядывал.
На ней был черный шелковый жакет, надетый поверх белой блузки, короткая черная юбка и черные замшевые туфли на высоких каблуках, подчеркивавшие стройность ее ног. Ветерок трепал ее светлые волосы, и, когда она вошла в ресторан, Коннелли почувствовал, что сердце у него учащенно забилось. У входа ее встретил официант, но она тут же заметила литературного агента, подошла к его столику, поцеловала в щеку и села.
— Извини, что опоздала, — сказала она, коснувшись рукой волос и положив сумку рядом с собой. — На улицах сплошные пробки, мне пришлось припарковать машину на Голден-сквер и взять такси.
Коннелли махнул рукой, отклоняя ее извинения. Как и накануне, она казалась усталой, но одета была безупречно, на лицо искусно наложена косметика. Учитывая все обстоятельства, она выглядела просто замечательно.
Это он ей и сказал.
— Спасибо. — Она улыбнулась и заказала минеральной воды у стоявшего рядом официанта.
— Надеюсь, тебе тут нравится, — сказал он.
Донна бегло оглядела ресторан. Стены были увешаны шелковыми жокейскими курточками, кепи и хлыстами. Все остальное пространство занимали картины скачек и фото знаменитых жокеев. Под потолком, точно лопасти вертолетов, вращались большие вентиляторы.
