Десмонд Бэгли - Оползень
– Я иду вверх по долине.
– Зачем?
– Вообще-то это не твое дело, сосунок, но я веду разведку для Корпорации Маттерсона.
– Но не на этой земле. – Он мотнул головой в сторону. – Видишь этот знак?
Я посмотрел туда, куда он указал, и увидел небольшую кучу камней. Она сильно заросла зеленью, почему я и не приметил ее. С той стороны, откуда я подошел, она была совершенно невидима. Я взглянул на своего молодого друга.
– Ну и что?
– А то, что здесь земля Маттерсона кончается. – Он ухмыльнулся, но без тени юмора. – Я ждал, когда ты объявишься здесь, – знак облегчает мне задачу объяснить тебе, что к чему.
Я прошел немного и оглядел камни. Парень двинулся за мной, сжимая свое ружье. Теперь знак оказался между нами, и я сказал:
– Здесь-то я могу стоять?
– Конечно, – сказал он весело. – Там ты можешь стоять. Законом не возбраняется.
– Не возражаешь, если я сниму рюкзак?
– Нет, если ты его не положишь по эту сторону границы. – Он улыбнулся, и было видно, что он доволен своей забавой.
Я решил пока не обращать на это внимания, снял рюкзак, поставил его на землю, расправил плечи. Это его насторожило, он заметил, что я крупного телосложения, и ружье дернулось в мою сторону, сейчас я уж точно оказался у него под прицелом.
Я вынул из бокового кармана карту и взглянул на нее.
– Но здесь нет никакой границы.
– А ее и не может быть. Это ж карта Маттерсона. А земля – Трэнавана.
– А, то есть Клэр Трэнаван?
– Вот именно. – Он нетерпеливо повел ружьем.
– А где она? Мне бы хотелось с ней встретиться.
– Она – здесь, но ты ее не увидишь, пока она сама этого не захочет. – Он издал короткий смешок. – Я на твоем месте не торчал бы здесь в ожидании встречи. А то превратишься в пень.
Я кивнул.
– Я устроюсь вон там, на полянке. А ты, сынок, отваливай и скажи мисс Трэнаван, что я знаю, где хоронят мертвых.
Сам не понимаю, почему я сказал это, но мне казалось в тот момент, что так было надо. Он вздернул подбородок.
– Что?
– Беги и передай это мисс Трэнаван, – сказал я. – Ты ведь у нее мальчик на побегушках.
Я наклонился, взял рюкзак и ушел, оставив его стоять с открытым ртом. Когда я достиг поляны и посмотрел назад, его уже и след простыл.
Костер разгорелся, кофе булькало, когда я услышал приближавшиеся сверху по долине голоса. Появился мой приятель, охотник, но на этот раз без своей артиллерии. За ним шла аккуратно одетая женщина – в джинсах, в рубашке с открытым воротом и накидке. Некоторым женщинам идут джинсы, но не многим. Как заметил Огден Нэш, женщина, захотевшая носить брюки, должна представлять себе, как она будет выглядеть в них со спины. Несомненно, фигура мисс Трэнаван смотрелась бы в любом наряде, даже в джутовом мешке.
Она была прекрасна даже в состоянии ярости. Решительно приблизившись прямо ко мне, она провозгласила:
– Что это все значит? Кто вы такой?
– Мое имя Бойд, – сказал я. – Я геолог и работаю на контракте у Корпорации Маттерсона. Я...
Она взглянула на меня леденящим взором. Я никогда не видел такого холода.
– Хватит. Дальше этого места вверх по долине вы не пойдете, мистер Бойд. Последи за этим, Джимми.
– Да я ему говорил, мисс Трэнаван, но он не захотел меня слушать.
Я повернул голову и посмотрел на него.
– Не влезай в это дело, малыш. Мисс Трэнаван на земле Маттерсона по приглашению, а ты нет, так что лети отсюда. И больше не тыкай в меня ружьем, а то я завяжу его тебе вокруг шеи.
– Мисс Трэнаван, это ложь, – завопил он. – Я никогда...
Тут я развернулся и ударил его. Это хороший прием: вы распрямляете руку снизу вместе с поворотом корпуса, и когда она входит в контакт, скорость набирается приличная. Мой кулак попал ему под челюсть и приподнял его чуть ли не на фут. Он шлепнулся на спину, потрепыхался немного, как вытащенная на берег форель, и затих.
Мисс Трэнаван смотрела на меня с широко открытым ртом – можно было свободно заглянуть внутрь. Я потер кулак и сказал спокойно:
– Не люблю лжецов.
– Он не лжец, – воскликнула она. – У него не было ружья.
– Когда на меня смотрит дуло тридцатого калибра, я уж как-нибудь знаю, что это такое. – Я указал пальцем на распростертое снизу на сосновой хвое тело. – Этот тип следил за мной в течение последних трех дней. Я этого тоже не люблю. И он получил, что ему причитается.
По тому, как она оскалила зубы, я решил, что она собирается меня укусить.
– Вы – варвар, вы даже не дали ему возможности вам ответить. Я оставил это без внимания. Я бывал в разных заварушках и не настолько глуп, чтобы давать такие возможности другим. Пусть этим занимаются спортсмены, которые как раз и зарабатывают тем, что позволяют вышибать из себя мозги.
Она опустилась на колени перед распростертым телом.
– Джимми, Джимми, ну как ты? – Затем взглянула на меня. – Вы, должно быть, сломали ему челюсть.
– Нет, – сказал я. – Не так уж сильно я его ударил. Ну, пострадает духом и телом несколько дней, и все. – Я взял кружку, зачерпнул из ручья воды и вылил ее на лицо Джимми. Он пошевелился и застонал. – Через несколько минут он встанет. Отведите его к себе и скажите ему, чтобы он перестал бегать за мной с ружьем, а не то я убью его.
Она сердито засопела, но ничего не сказала. Джимми очнулся и смог нетвердо стать на ноги. Его взгляд в мою сторону был исполнен неприкрытой ненависти. Я сказал:
– Когда вы уложите его, мисс Трэнаван, рад буду повидать вас вновь. Я буду на этом же месте.
Она повернула ко мне удивленное, вспыхнувшее лицо:
– Почему это вы думаете, что я захочу вас снова увидеть?
– Потому что я знаю, где хоронят мертвых, – сказал я вежливо. – И не бойтесь. Я никогда не поднимаю руку на женщин.
Я мог бы поклясться, что она произнесла несколько слов из лексикона лесорубов, но сделала это вполголоса, и я их не расслышал. Затем она подала Джимми руку, и они, пройдя мимо знака, скрылись из виду. К этому моменту кофе весь выкипел, и я, выплеснув остатки, принялся готовить новую порцию. Взглянув на небо, я обнаружил, что день на исходе и пора подумать о ночевке.
Когда сгустились сумерки, я заметил ее фигуру среди деревьев, она возвращалась. Я сидел, удобно устроившись спиной к огню, и обрабатывал жирный кусок утки, поджаренной мною на вертеле. Она подошла, остановилась прямо передо мной и резко спросила:
– Что вам здесь нужно на самом деле? – Я взглянул на нее.
– Хотите поесть? – Она нетерпеливо отмахнулась. – Жареная утка, свежий хлеб, сельдерей, горячий кофе, по-моему, неплохо, а?
Она присела на корточки рядом со мной.
– Это я приказала Джимми следить за вами. Я знала о вашем приходе. Но я не велела ему заходить на землю Маттерсонов. И о ружье ничего не говорила.
– А может, и следовало бы, – заметил я. – Может, следовало сказать так: "Джимми, не бери с собой ружье!"
– Я знаю, Джимми немного диковат, но это не извиняет того, что вы сделали.
Я взял кусок хлеба из глиняного очага, положил его на деревянную тарелку.
– Вам когда-нибудь приходилось смотреть в направленное на вас оружейное дуло? Довольно-таки неприятное ощущение, а я человек нервный и в такие моменты теряю над собой контроль. – Я протянул ей тарелку. – Немного утки?
Ее ноздри почуяли аромат жареного мяса, и она засмеялась.
– Ладно, купили меня. Пахнет действительно вкусно. Я начал разрезать утку.
– С Джимми ничего страшного не случилось, если не считать, конечно, оскорбленного самолюбия. Если он будет продолжать ют так носиться по лесам с ружьем, в один прекрасный момент он ухлопает кого-нибудь, и его повесят. Так что я спас ему жизнь. А кто он?
– Один из моих людей.
– Значит, вы знали о моем приходе сюда, – произнес я задумчиво. – Да, новости распространяются здесь быстро, особенно если учесть, что населения здесь раз, два и обчелся.
Она выбрала на тарелке кусочек грудки и отправила его в рот.
– Обо всем, что касается меня, я должна знать. У-у, это и впрямь вкусно!
– Ну, повар из меня никудышный, – сказал я. – На свежем воздухе все кажется вкусным. А каким образом я касаюсь вас?
– Вы работаете на Маттерсона. Вы были на моей земле. Это касается меня.
Я сказал:
– Когда я подписывал контракт на эту работу, Говард Маттерсон немного поспорил с человеком по имени Доннер. Он сказал, что уладил какой-то вопрос с некоей Клэр, то есть, по всей вероятности, с вами. Ну и что? Уладил?
– Я не виделась с Говардом Маттерсоном уже месяц и предпочла бы вообще с ним не встречаться.
– Вы не можете меня винить в том, что я не знаю всех обстоятельств. Я был уверен в том, что дело это чистое. Да, Маттерсон странно ведет свои дела.
Она взяла утиную ногу и стала аккуратно ее обгладывать.
– Не странно, а бесчестно. Впрочем, это зависит от того, о каком Маттерсоне вы говорите. Жулик – Булл Маттерсон, а Говард просто недотепа.
