Виктор Каннинг - Проходная пешка
Рейксу придется уничтожить Сарлинга. А для этого нужна Белла — во что бы то ни стало надо приручить ее, вырвать из лап старика. Белла — первая большая рыба, которую он обязан поймать. Эта мысль заставила его улыбнуться… он вспомнил один из давних уроков терпения, смекалки и настойчивости, без которых не обойдешься, если хочешь выудить желанную рыбу. Дело было на речушке Хаддео — узенькой, зарослей травой, где редко рыбачили, а водились в ней в основном мелкие форельки, три-четыре на фунт. Стоял август, речка совсем обмелела, вода стала прозрачной. Он, четырнадцатилетний парнишка, был с отцом, который сетовал на плохой улов, ворчал, что рыбе все отлично видно, не помогало даже и то, что к берегу подбирались ползком. Отец сказал, в речке есть и большая форель, фунта на два, но чтобы поймать такую, нужно терпение и опыт, нужно быть настоящим рыбаком. «В трудной рыбалке рождаются хорошие рыболовы». Сколько раз он повторял это сыну! Спускались сумерки, отец рыбачил гораздо ниже по течению, а Эндрю уже целый час стоял за дубом с удочкой в руке, смотрел на воду. И вдруг заметил, как у другого берега в глубине золотом сверкнули бок и спинка рыбины. От желания поймать что-нибудь крупное он был готов идти наперекор всему, лишь бы утолить тщеславие. Как некоторые стремятся взобраться на самую высокую гору, он жаждал поймать самую крупную рыбу. Один раз форель вынырнула за чем-то, но он не успел заметить, за чем — над водой не было ни бабочки, ни мухи. Он знал, если сейчас из-за дерева закинуть удочку, рыба испугается и уйдет вглубь. Так пусть ее привлечет что-нибудь далекое, но соблазнительное, пусть она уверится, что это единственный случай заглотить редкое лакомство. В те времена Рейкс здорово ругался. Разве не за это миссис Гамильтон ободрала ему всю задницу? Эндрю насадил белого мотыля, которого сделал отец: крылья из больших розовых перышек белой совы, тельце из пуха страуса — словом, лакомый кусочек.
Рейкс все вспомнил. Он тогда размотал леску, чувствуя, что пройдет одна-единственная тактика. Закинув манок выше по течению, в двух футах от форели и, подрагивая удочкой, оживил его, заставил трепыхаться на воде, совсем как настоящего мотыля, пытающегося вырваться из водяного плена. Форель с жадностью набросилась на приманку, изогнулась, заглотила ее и потащила вглубь, а он все еще неподвижно стоял за деревом. Он вдруг успокоился, не спеша прошептал: «Боже, храни короля», резко подсек, ощутил, как крючок вонзился в рыбу, почувствовал ее силу и испуганные толчки. Через десять минут форель лежала на берегу. Весила она два фунта с четвертью. Когда подошел отец, Эндрю сказал только: «Вот. Я так и знал». И почувствовал гордость старика. И свою тоже. Эта рыбалка стала ему уроком на всю жизнь. Если хочешь чего-нибудь от людей, сначала узнай, чего жаждут они сами, дождись своего часа и дай им это, подцепи на крючок их собственной страсти и поймай. Часто они ни не поймут, что получили только раскрашенную подделку.
Раз Белла ему так нужна, он предложит ей самого себя. Остальное — вопрос времени.
Дверь отворилась, вошла Белла с сумкой в руке. Улыбнувшись, он взяла сумку и помог ей снять пальто.
Суббота. Четыре пополудни. Рейкс уехал в фургоне два часа назад. Шел дождь. С улицы доносился скрип шин по мокрой мостовой. Белла нервничала и никак не могла успокоиться. Не потому, что ей предстояло многое сделать. Она с изумлением поняла, что беспокоится за Рейкса, едущего сейчас сквозь дождь навстречу опасности. «Хотя, видит Бог, — думала она, — сам он не принимает риск близко к сердцу. Вел себя так, будто уезжал на обычную деловую встречу».
За спиной сидел тот, другой, по имени Бернерс — с ним она познакомилась пару дней назад, когда они вдвоем объясняли ее роль в этом деле. Он тоже спокоен; тихий, почти застенчивый человек, сплошная любезность. Его, как и Рейкса, совершенно не беспокоит предстоящее. Оба чертовски самоуверенны.
— Ладно, — послышался за спиной голос Бернерса. — Звоните.
Белла неловко ткнула сигарету в пепельницу и, не затушив ее как следует, подняла трубку. Набрала междугородный номер и глубоко вздохнула, услышав сигнал.
— Алло, да? — прервал гудки мужской голос — плохо слышный, усталый и бесцветный.
— Это склад в Мереворте?
— Да.
— Одну минуту. Звонят из Министерства обороны, Уайтхолл. Полковник Шримптон хочет поговорить с…
— Кто, кто?
— Полковник Шримптон! — Белла произнесла имя чуть резковато, уже войдя в роль. Так с ней бывало в универмаге, когда решишь, что украсть. — Из штаба генерал-майора артиллерии. Соединяю.
Она пару раз царапнула ногтем по перекладинкам микрофона, я потом, сменив тон на подобострастный, сказала:
— Говорите, полковник.
И подала трубку Бернерсу.
— Склад в Мереворте? — спросил он.
— Да, сэр.
— Капитан Келли еще не прибыл? Он едет к вам с важным поручением.
— Нет, сэр. Вообще никого не было.
— Понятно. Так вот: когда он приедет, пусть сразу позвонит мне в Уайтхолл 7022. Мой внутренний номер он знает. Полковник Шримптон. Сразу как приедет. Понятно?
— Да, сэр.
— Хорошо. Благодарю вас.
Он положил трубку, улыбнулся, дернул себя за мочку уха и сказал:
— Вы отлично поработали. Уайтхолл — вот что сбило их с толку. Генерал-майор артиллерии. Это гипнотизирует, сводит всех с ума. Интересно, как зовут настоящего генерал-майора?
Бернерс взял шляпу, перчатки и встал.
Белла без труда вспомнила, как листала новейшее издание справочника Министерства обороны, и сказала:
— Его зовут сэр Чарлз Ричардсон. — А потом (Боже, как по-ребячески тщеславны мы бываем!) перечислила все его награды, чтобы произвести впечатление на Бернерса.
— У вас хорошая память, — похвалил он, стоя на пороге. — Теперь запомните: через полчаса вы позвоните снова и спросите Келли. Его там не будет. Скажете, что я велел ему ехать в Мейдстоун. Это будет той изюминкой, вместе с которой они проглотят все дело о Келли. Понятно?
Она кивнула.
Бернерс оперся рукой о дверь и добавил:
— Беспокоиться не стоит… За него, во всяком случае. Он за себя постоит. К тому же, что ни говори, в военной форме есть своя прелесть, как поется в старой песне.
«Он бросил меня, ушел, как уходят раньше времени с работы, чтобы поскорей вернуться к теплому домашнему очагу, — говорила себе Белла. — Мужчины, проклятые мужчины. Такие, черт возьми, спокойные и самонадеянные». Она поняла: что ни делай, что ни говори, а их не изменишь. Они убьют Сарлинга так же хладнокровно, как работают сейчас.
* * *Все в порядке. Он доехал до первой развилки, повернул налево к холму, что по левую руку от равнины Кента. У трактира в Виго еще раз повернул налево, на узенький проселок. Виго, что здесь была за битва? Все кругом заняли моряки. Рочестер, Чатхэм, Грейв-сенд… Темза. Раньше, до того, как реку загадили, в ней водилось столько форели, что лондонские подмастерья, нанимаясь к хозяину, ставили условие видеть ее на обеденном столе не чаще двух раз в неделю. Да, Виго… Это на побережье Испании. Его дважды окружала армада сэра Фрэнсиса Дрейка. А он был родом из Девона. Как и два брата Рейкса, что лежат теперь на дне моря в стальных гробах.
Гилпин, в форме с погонами сержанта, ждал у дороги в «Ленд-Ровере» с армейским номером и путевкой. В закрытом кузове стоял серо-зеленый ящик с написанным под трафарет шифром 3/93 ГФ I и знаками Министерства обороны.
Гилпин хрюкнул что-то вместо приветствия. Рейкс забрался в машину, переоделся в форму капитана артиллерии, и «Ленд-Ровер» покатил обратно к развилке, а потом по дороге А 20 к повороту на склад в Мереворте. Они остановились у комендатуры, и все пошло как по-писаному, как в кино. Опасности не было — она появляется, если исчезает уверенность, если не все продумано, не учтено естественное поведение людей. Капитан Келли. — Есть, сэр, есть, сэр. Не знаем ничего о вашем ящике, но здесь давно все перепуталось. Да, сэр, нам звонили из Уайтхолла. — Еще раз только что? Ехать в Мейдстоун? Нахмуриться. Изобразить раздражение — ведь испорчены все субботние планы. Ну, ладно. Быстро подъехать к бараку № 5, дверь уже открыл комендант. Вряд ли кто-нибудь еще появится здесь в субботу под вечер. Уик-энд, девочки, футбол — и остановить болтовню коротким ударом по шее, парализовать коменданта. В рот — кляп. Связать покрепче, по рукам и ногам. Подменить ящики, поставить нужный в «Ленд-Ровер» — и вот капитан Келли со своим сержантом уже не спеша выезжают из ворот. Упорно молчат; дворники скребут по стеклу, бессильные перед изморосью. Операция закончена, остается вывести на экран титры: «Сценарий и режиссура Рейкса, костюмы — Бернерса, „Ленд-Ровер“ — Гилпина, дополнительные диалоги — мисс Виккерс». И ни одного отпечатка — ни на складе, ни в «Ленд-Ровере»: Эндрю и Джордж работали в перчатках, и если Гилпин не надел их, когда мастерил ящик или красил машину, значит, Рейкс в нем ошибся. Но он знал: это не так, знал столь же твердо, как и то, что с Гилпиным разговор еще не закончен, ведь Гилпин есть Гилпин, когти он выпустит.
