Блейк Пирс - Когда она ушла
Флорес показал на абзац в официальном протоколе.
– Твоя догадка верна, – сказал он. – Тело Герати было найдено всего через пару дней после того, как она пропала.
Райли почувствовала усиливающийся ужас от своих собственных слов:
– А ему это понравилось, – продолжала она. – Ему понравился страх и боль Герати. Ему понравилось резать и бить её. Так что он сделал это своим ритуалом. И научился растягивать удовольствие, наслаждаться каждой минутой. В случае с Ребой Фрай страх и насилие продолжалось больше недели.
В комнате как будто подуло холодом.
– А откуда связь с куклами? – спросил Мередит. – Почему ты так уверена, что он создаёт кукол?
– Тела выглядят, как куклы, – сказал Билл. – Последние два как минимум. Райли в этом права.
– В куклах суть, – тихо сказала Райли. – Но я ещё не знаю точно, почему. Видимо, это как-то связано с местью.
Наконец, Флорес спросил:
– Так как ты считаешь, ищем ли мы зарегистрированного насильника или нет?
– Возможно, – ответила Райли. – Но не насильника, не жестокого хищника. Это будет кто-то более безобидный, менее угрожающий – любитель подглядывать, эксгибиционист, или тот, кто мастурбирует на публике.
Флорес быстро записывал.
– Ладно, – сказал он. – Я убираю жестоких насильников.
На карте осталось всего несколько красных точек.
– И кто у нас остался?
Флорес взглянул на записи и вздохнул.
– Думаю, мы нашли его, – сказал Флорес. – Мы нашли твоего типа. Его зовут Росс Блэквелл. Смотри: он работал в магазине игрушек, когда его застукали на усаживании кукол таким образом, будто бы они занимаются сексом во всевозможных извращённых позах. Владелец магазина вызвал полицию. Блэквелл отделался условным сроком, но местная полиция с тех пор наблюдает за ним.
Мередит задумчиво погладил подбородок.
– Может оказаться нашим клиентом, – сказал он.
– Может, нам с агентом Пейдж поехать и проверить его прямо сейчас? – предложил Билл.
– У нас нет ничего против него, – сказал Мередит. – И мы не можем получить ордер на его обыск. Лучше не пугать его. Если это наш клиент и он настолько умён, как мы думаем, он может проскользнуть у нас между пальцев. Зайдите к нему завтра. Расспросите его о себе. И будьте с ним осторожны.
Глава 11
К тому времени, когда Райли вернулась домой из Фредриксбёрга, она почувствовала, что в тот день всё, пожалуй, будет становиться только хуже. У неё появилось ощущение дежавю, когда она остановила машину перед огромным домом в респектабельном пригородном районе. Раньше она жила здесь с Райаном и их дочерью. С этим домом было связано множество воспоминаний, большинство из них были хорошими. Но было достаточно и плохих, а некоторые были и вовсе ужасными.
Как раз тогда, когда она уже собралась вылезти из машины и пойти к дому, входная дверь открылась. Вышли Эприл с Райаном и остановились, освещённые ярким светом из дверного проёма. Райан махнул Райли, и когда Эприл пошла прочь от дома, он вернулся внутрь и закрыл дверь.
Райли показалось, что он достаточно решительно захлопнул дверь, но она знала, что скорей всего ей просто показалось. Дверь закрылась навсегда уже давно, та жизнь осталась позади. Хотя правда заключалась в том, что она никогда не чувствовала себя на своём месте в этом безвкусном, безопасном, благовоспитанном мире порядка и рутины. Её сердце всегда было где-то на полевых работах, где царили хаос, непредсказуемость и опасность.
Эприл подошла к машине и села на пассажирское сиденье.
– Ты опоздала, – бросила она, скрестив на груди руки.
– Прости, – сказала Райли. Ей хотелось сказать что-то ещё, попросить у Эприл прощения не только за вечер, не только за её отца, но и за всю жизнь. Райли так хотелось быть лучшей матерью, быть всегда дома ради Эприл. Но работа её не отпускала.
Райли отъехала от обочины.
– Нормальные родители не работают сутками напролёт, – сказала Эприл.
Райли вздохнула.
– Я тебе уже говорила… – начала она.
– Я знаю, – перебила Эприл. – У преступников нет выходных. Но это банально, мам.
Какое-то время Райли молча вела машину, она хотела поговорить с Эприл, но чувствовала себя слишком уставшей, слишком ошеломлённой от этого дня. Да она и не знала, что сказать.
– Как прошёл вечер с отцом? – наконец спросила она.
– Паршиво, – ответила Эприл.
Это был предсказуемый ответ. Эприл была последнее время зла на отца ещё больше, чем на мать.
Последовало очередное долгое молчание.
Наконец Эприл добавила помягче:
– Слава Богу, была Габриэлла. Всегда приятно увидеть для разнообразия дружелюбное лицо.
Райли слегка улыбнулась. Ей тоже очень нравилась Габриэлла, гватемалка средних лет, которая много лет работала у них горничной. Габриэлла всегда была удивительно ответственная и здравомыслящая, чего Райли не могла сказать про Райана. Она была рада, что Габриэлла всё ещё остаётся в их жизни – и всё ещё приглядывает за Эприл, когда та проводит время у отца.
По дороге домой Райли чувствовала острую нужду пообщаться с дочерью. Но что она могла сказать, чтобы достучаться до неё? Конечно, проблема была не в том, что она не понимает, что чувствует Эприл в такие вечера, как сегодня. Бедняжка, должно быть, ощущала себя никому не нужной, когда её вот так швыряли между домами родителей. Конечно, это трудно для четырнадцатилетнего подростка, которого и так в жизни многое раздражает. К счастью, Эприл согласилась поехать к отцу после уроков, когда Райли встретила её со школы. Но сегодня, в первый же день, Райли нарушила договор и опоздала.
Райли была готова расплакаться прямо за рулём, не в силах придумать ничего, чтобы начать разговор. Она была слишком вымотана. Она всегда была слишком вымотана.
Когда они добрались до дома, Эприл молча прошествовала в свою комнату и громко захлопнула за собой дверь. Райли на мгновение остановилась в коридоре. Затем постучала в дверь Эприл.
– Милая, выйди на минутку, – попросила она. – Давай поговорим. Давай посидим на кухне и попьём мятный чай. Или даже во дворе. Сегодня отличный вечер, нельзя его упускать.
Она услышала из-за двери ответ Эприл:
– Сиди одна, мам, я занята.
Райли устало облокотилась о дверной косяк.
– Ты всегда говоришь, что я провожу с тобой мало времени, – проговорила она.
– Уже далеко за полночь, мам. Правда, поздно.
У Райли сжалось горло, а глаза наполнились слезами. Но она не хотела позволять себе плакать.
– Я пытаюсь, Эприл, – сказала она. – Я пытаюсь изо всех сил.
Тишина.
Наконец, Эприл ответила из-за двери.
– Я знаю.
И снова стало тихо. Райли очень хотелось бы увидеть сейчас лицо дочери. Правда ли в этих двух словах она услышала проблеск сочувствия? Нет, скорей всего, нет. А может быть, злость? Райли так не думала. Скорей всего, просто отчуждение.
Райли пошла в ванную и долго стояла под горячим душем. Она чувствовала, как пар и горячие капли, ударяющиеся о кожу, массируют её тело, которое болело с ног до головы после такого долгого и сложного дня. К тому времени, когда она вылезла и высушила волосы, она чувствовала себя лучше физически, но внутри неё по-прежнему была пустота и беспокойство.
И она знала, что не сможет спать.
Она надела тапочки и халат и пошла на кухню. Когда она открыла буфет, первое, что она увидела, была почти полная бутылка виски. Она подумала о том, чтобы сделать себе двойную порцию.
“Это плохая идея”, – тут же строго сказала она себе.
В её текущем расположении духа одной дело не ограничится. Несмотря на все свои переживания за последние шесть недель, ей удалось не позволить алкоголю взять над собой верх. Сейчас не время терять контроль. Вместо этого она налила себе чашку горячего чая с мятой.
Потом Райли села в гостиной и стала проглядывать папку, полную фотографий и информации о трёх последних убийствах.
Она уже знала немного о жертве, убитой больше полугода недалеко от Даггетта – которая, как они уже знали, была вторая из трёх убийств. Эйлин Роджерс была замужней женщиной с двумя детьми, которая владела и управляла рестораном вместе со своим мужем. И, естественно, Райли видела место, где была найдена третья жертва, Реба Фрай, и разговаривала с семьёй Фрай, включая поглощённого собой сенатора.
Но вот дело Белдинга двухлетней давности было для неё ново. По мере того, как она читала протокол, перед ней стал вырисовываться образ настоящей Маргарет Герати, женщины, которая когда-то жила и дышала. Она работала бухгалтером в Белдинге и недавно переехала в Вирджинию с севера, с Нью-Йорка. Не считая мужа, её семья включала двух сестёр, брата и овдовевшую мать. Друзья и родственники описывали её, как добродушного, но немного замкнутого человека – возможно, даже одинокого.
Сделав глоток чая, Райли невольно задумалась, что бы стало с Маргарет Герати, останься она в живых. В тридцать шесть лет жизнь всё ещё полна всяких возможностей – детей и всего остального.
