Стиг Ларссон - Девушка с татуировкой дракона
Давление было настолько сильным, что серьезные мужчины в темных костюмах озабоченно наморщили лбы и, нарушив важнейшее правило такого обособленного общества, как узкий круг финансистов Швеции, начали высказываться о своем коллеге. Внезапно на экране телевизора стали появляться вышедшие на пенсию директора «Вольво», руководители предприятий и банков, которые отвечали на вопросы, стараясь сократить вредные последствия. Все понимали серьезность ситуации, необходимость быстро дистанцироваться от «Веннерстрём груп» и в случае надобности избавиться от их акций. Веннерстрём (утверждали они почти в один голос) все-таки был не настоящим промышленником и не до конца признавался членом их «клуба». Кто-то припомнил, что он, в сущности, являлся простым рабочим парнем из Норрланда, которому, возможно, просто вскружили голову успехи. Кто-то описывал его действия как «личную трагедию». Другие обнаружили, что уже много лет относились к Веннерстрёму с недоверием — он был излишне хвастлив и вообще задавался.
В течение следующих недель, по мере того как документы «Миллениума» рассматривались и собирались воедино, состоящую из сомнительных компаний империю Веннерстрёма стали связывать с центром международной мафии, который занимался всем — от нелегальной торговли оружием и отмывания денег от южноамериканской торговли наркотиками до проституции в Нью-Йорке, и, косвенно, даже с сексуальной эксплуатацией детей в Мексике. Одна из компаний Веннерстрёма, зарегистрированная на Кипре, наделала много шума, когда обнаружилось, что она пыталась закупать на черном рынке Украины обогащенный уран. Казалось, повсюду стали всплывать разные сомнительные офшорные компании из неисчерпаемого запаса Веннерстрёма, причем в крайне неприглядном свете.
Эрика Бергер считала, что книга о Веннерстрёме стала лучшей из всего написанного Микаэлем. Она была стилистически неровной, а язык временами даже скверным — на правку просто не хватило времени, — но Микаэль расплачивался за старые обиды, и вся книга дышала яростью, которую не мог не почувствовать каждый читатель.
Совершенно случайно Микаэль Блумквист столкнулся со своим антагонистом — бывшим экономическим репортером Уильямом Боргом. Встреча произошла перед входом в бар «Мельница», куда Микаэль, Эрика Бергер и Кристер Мальм, освободив себе вечер в День святой Люсии, направлялись, чтобы вместе с остальными сотрудниками «Миллениума» вдрызг напиться за счет журнала. Борг был в компании безумно пьяной девушки возраста Лисбет Саландер.
Микаэль резко остановился. Уильям Борг всегда вызывал у него самые недобрые чувства, и ему пришлось сдерживаться, чтобы не сказать или не сделать что-нибудь неподобающее. Поэтому они с Боргом стояли, молча уставившись друг на друга.
Ненависть Микаэля к Боргу была видна невооруженным глазом. Вернувшаяся Эрика прервала эти разборки настоящих мачо, взяв Микаэля под руку и уведя в бар.
Микаэль решил при случае попросить Лисбет Саландер заняться изучением личных обстоятельств Борга в свойственной ей деликатной манере. Просто проформа.
Во время бури в средствах массовой информации главный герой драмы, финансист Ханс Эрик Веннерстрём, почти никак себя не проявлял. В тот день, когда «Миллениум» опубликовал свой материал, финансист прокомментировал его на заранее объявленной пресс-конференции, посвященной совершенно другому вопросу. Веннерстрём заявил, что обвинения беспочвенны, а указанные документы являются фальсификацией. Он напомнил о том, что тот же журналист годом раньше уже был осужден за клевету.
Потом на вопросы СМИ отвечали уже только адвокаты Веннерстрёма. Через два дня после выхода книги Микаэля Блумквиста стали ходить упорные слухи о том, что Веннерстрём покинул Швецию. Вечерние газеты употребляли в заголовках слово «бегство». Когда на второй неделе финансовая полиция официально попыталась вступить в контакт с Веннерстрёмом, выяснилось, что в пределах страны его нет. В середине декабря полиция подтвердила, что она разыскивает Веннерстрёма, а за день до Нового года он был формально объявлен в розыск через международные полицейские организации. В тот же день в аэропорту схватили ближайшего советника Веннерстрёма, когда тот пытался сесть на самолет, улетающий в Лондон.
Через несколько недель один шведский турист сообщил, что видел, как Ханс Эрик Веннерстрём садился в машину в Бриджтауне, столице Барбадоса, в Вест-Индии. В качестве доказательства турист приложил фотографию, снятую с довольно большого расстояния, на которой был виден белый мужчина в темных очках, расстегнутой белой рубашке и светлых брюках. Точно опознать мужчину не представлялось возможным, однако вечерние газеты направили репортеров, которые безуспешно пытались разыскать Веннерстрёма среди Карибских островов. Это была первая в длинном ряду наводок на беглого миллиардера.
Через шесть месяцев полиция прекратила поиски. И тут Ханса Эрика Веннерстрёма обнаружили мертвым в квартире в Марбелле, в Испании, где он проживал под именем Виктора Флеминга. Его убили тремя выстрелами в голову с близкого расстояния. Испанская полиция прорабатывала версию о том, что он застал у себя в квартире вора.
Для Лисбет Саландер смерть Веннерстрёма неожиданностью не стала. Она имела веские причины подозревать, что его кончина связана с лишением доступа к деньгам в определенном банке на Каймановых островах, а деньги ему требовались для уплаты некоторых колумбийских долгов.
Если бы кто-нибудь озаботился тем, чтобы обратиться к Лисбет Саландер за помощью в поисках Веннерстрёма, то она почти по дням смогла бы сказать, где он находится. Она через Интернет следила за его отчаянным бегством через дюжину стран и видела нарастающую панику в его электронной почте, как только он где-нибудь подключал к Сети свой ноутбук. Но даже Микаэль Блумквист не думал, что у беглого экс-миллиардера хватит ума таскать за собой тот же компьютер, в который так обстоятельно внедрились.
Через полгода Лисбет надоело следить за Веннерстрёмом. Оставалось только определить, насколько она сама заинтересована в этом деле. Веннерстрём, безусловно, был крупномасштабной скотиной, но не являлся ее личным врагом, и ей незачем было с ним разбираться. Она могла навести на его след Микаэля Блумквиста, но тот, вероятно, просто опубликовал бы какую-нибудь статью. Она могла помочь полиции в ее поисках, но вероятность того, что Веннерстрёма предупредят и он успеет скрыться, была достаточно велика. Кроме того, с полицией она не общалась из принципа.
Однако у Веннерстрёма имелись еще кое-какие неуплаченные долги. Она подумала о беременной двадцатидвухлетней официантке, которую держали под водой в собственной ванне.
За четыре дня до того, как беглеца нашли мертвым, Лисбет решилась. Открыла мобильный телефон и позвонила в Майями, во Флориду, адвокату, который, похоже, принадлежал к тем людям, от кого Веннерстрём наиболее старательно скрывался. Она поговорила с секретаршей и попросила ее передать загадочное сообщение: имя Веннерстрём и его адрес в Марбелле. Все.
Посреди сообщения о трагической смерти Веннерстрёма она выключила телевизионные новости, поставила кофе и сделала бутерброд с печеночным паштетом и кусочками огурца.
Эрика Бергер и Кристер Мальм были погружены в ежегодные рождественские хлопоты. Микаэль сидел в кресле Эрики, пил глинтвейн и наблюдал за ними. Все сотрудники и большинство постоянно пишущих для них журналистов всегда получали по подарку — в этом году им предназначалось по сумке на ремне с логотипом «Миллениума». Запаковав подарки, они уселись писать и штамповать около двухсот рождественских поздравлений: работникам типографии, фотографам и коллегам из СМИ.
Микаэль долго пытался противостоять соблазну, но под конец уступил. Он взял самую последнюю открытку и написал: «Светлого Рождества и счастливого Нового года! Спасибо за огромную помощь в прошедшем году».
Он подписался своим именем и адресовал открытку Янне Дальману, в редакцию «Финансмагазинет монополь».
Придя вечером домой, Микаэль сам обнаружил извещение о пришедшей бандероли. На следующий день утром он получил этот рождественский подарок и вскрыл его, когда пришел в редакцию. В пакете оказалось средство от комаров и маленькая бутылка тминной водки «реймерсхольм». Микаэль развернул открытку и прочел текст: «Если у тебя нет других планов, то я собираюсь в день летнего солнцестояния причалить к Архольму». Внизу стояла подпись его бывшего школьного приятеля Роберта Линдберга.
Обычно редакция «Миллениума» закрывалась за неделю до Рождества и приступала к работе только после Нового года. В этом же году получилось несколько иначе; к их маленькой редакции проявлялся колоссальный интерес, и им все еще продолжали ежедневно звонить журналисты со всех концов мира. Накануне сочельника Микаэль Блумквист наткнулся на статью в «Файнэншл таймс», в которой суммировались последние сведения о работе поспешно созданной международной банковской комиссии по изучению империи Веннерстрёма. По сообщению авторов статьи, комиссия прорабатывала версию о том, что Веннерстрёма, вероятно, в последний момент каким-то образом предупредили о предстоящем разоблачении.
