Дмитрий Сафонов - Радио Судьбы
Плиевой стало не по себе:
– Я... не знаю...
– Но вы ведь тоже чувствуете что-то? Да? Залина пожала плечами. Генерал продолжал:
– Вы – женщина, у вас должна быть хорошо развита интуиция... Впрочем, в этом деле я могу вам дать сто очков вперед. Со мной даже мои друзья перестали играть в покер – давным-давно, уже лет десять назад. Знаете, что я вам скажу? – Голос Севастьянова перешел в свистящий шепот. – Мне почему-то не по себе. Эта штука делает невинные глаза и поднимает ставки, я тоже банкую, и на руках у меня сильная комбинация... Но я чувствую, что ее карта сильнее. И надо бы остановиться, пока мы не проиграли слишком много, пока мы не бросили на стол все, что есть. Я доступно излагаю?
– Вполне.
– Что нас может ждать? Там? Поверьте, я не боюсь за себя и не боюсь за солдат, которых поведу... В конце концов, сегодня прекрасный денек... – Генерал осекся.
– Да, погода отличная, – сказала Плиева, чувствуя, что брякнула что-то не то, видимо, основной смысл фразы заключался во второй ее части, в той самой, которую генерал не договорил.
– Прекрасный денек... – повторил он.
Внезапно за их спинами послышался рев мощного мотора, сопровождаемый залихватским посвистом. Севастьянов резко обернулся.
По шоссе, прямо к ним, катил огромный «МАЗ-538» с прицепом. Здоровенная четырехосная машина с полным приводом – на такой можно перевозить танки. Эти же МАЗы используют в качестве тягачей для ракет. Позади МАЗа ехал гигантский автокран – японский Locomo.
МАЗ остановился, пассажирская дверь открылась, и на асфальт спрыгнул подтянутый мужчина средних лет в штатском костюме. Он огляделся и, не раздумывая, направился к генералу.
Залина сразу узнала его. Майор Былев.
Еще до того, как он подошел к ним, на ходу доставая из внутреннего кармана пиджака пакет с сургучными печатями, она уже знала, что он скажет.
«Вот он, недостающий кусок мозаики!»
Действительно, как это сразу не пришло ей в голову? Ведь это было так просто! Так... естественно. И, конечно же, КТО-ТО на это сильно рассчитывал.
До Былева оставалось не более тридцати метров. Залина поняла, что другого случая может не представиться. Она в последний раз все взвесила и решилась.
Плиева демонстративно отвернулась от Былева и сделала вид, будто что-то оживленно рассказывает генералу. Она показывала на сгоревший бензовоз и старалась изо всех сил казаться заинтересованной... озабоченной... убеждающей... Да какой угодно, но только не... догадавшейся.
– Демонстрация, – сказала она. Сначала Севастьянов не понял.
– Не вторжение, не репетиция, а демонстрация возможностей нового оружия. Троянский конь, ножик, вложенный в руки припадочному царевичу Дмитрию. – Непонятно почему ей в голову приходили одни исторические ассоциации, простых слов не находилось, будто она мыслила исключительно в масштабах всего человечества.
Генерал замер и посмотрел на нее.
До Былева оставалось десять метров.
Она мучительно подбирала нужные слова, пытаясь объяснить то, что поняла только сейчас, в самую последнюю минуту, когда, быть может, уже поздно.
– Ммм... Это... Севастьянов улыбнулся:
– Спички – детям не игрушка?
– Точно! – Это было именно то, что она хотела сказать. – А нам насильно суют в руки целый вагон!
– Надо ли его подбирать?
– Теперь только вы...
Былев подошел и замер в паре метров от них.
– Товарищ генерал! Майор ФСБ Былев. Имею предписание– доставить неопознанный объект в... – он покосился на Плиеву, – назначенное место. Здесь все сказано. – Майор протянул Севастьянову пакет.
Севастьянов взял пакет у него из рук. Он помедлил. Залина как зачарованная следила за его руками, ощупывавшими печати.
– Вы хорошо подготовились, майор. – Севастьянов кивнул на прицеп МАЗа. – А может, она туда не влезет?
– Согласно анализу снимков, сделанных спутником «Щит-8», этой техники будет достаточно. К тому же объект находится прямо у заброшенной лесной дороги...
«Как нарочно, чтобы легче вывозить...» – промелькнуло в голове у Плиевой.
– ...по ней давно уже никто не ездил, надо будет сначала оценить ее состояние... Но... дождей нет, грязи не предвидится. Думаю, до вечера управимся, – четко обосновал Былев.
– Думаю, управимся, – медленно проговорил Севастьянов. Он посмотрел, как бойцы Некрасова цепляют трос за раму бензовоза.
– Пока суд да дело... Пройдемте в палатку. Я не привык читать секретные приказы, – он показал на печати, – на глазах всего честного народа.
– Так точно. – Былев кивнул, но в его кивке не было той точности, как у Некрасова.
«Вот он, тот самый момент! Сбросить карты – пока не поздно? Все так, но... Приказ. Что делать? Соображай быстрее, старик! Шевели мозгами – когда-то у тебя это неплохо получалось! Как там у Винни-Пуха? „Мед или сгушенку?“ „И то, и другое“. Так не получится. А как получится?»
Он сделал жест рукой, приглашая Былева и Плиеву пройти в палатку. Но еще до того, как вошел в нее, он понял, что третью звезду – в преддверии неотвратимой пенсии – ему не дадут. Скорее всего, не дадут.
Они вошли в палатку: Севастьянов, Плиева и Былев.
Генерал сел к столу, распечатал конверт и, подслеповато щурясь, поднес его к лицу. Шрифт был достаточно крупный, но он вертел листок и так и этак, потом, стыдливо обернувшись на собеседников, сказал:
– Плохо вижу, а очки с собой не ношу. Стариковское кокетство – будто это что-то может изменить. Прошу простить. Я сейчас – захвачу очки из своего походного чемоданчика и вернусь.
Он вышел из палатки и, не поворачиваясь к Некрасову, сквозь зубы произнес:
– Капитан! За мной.
Они дошли до уазика, на котором приехали сюда. Сева стьянов открыл заднюю дверцу, поставил чемоданчик на сиденье и, копаясь в нем, стал быстро говорить:
– Подразделение полностью готово к выполнению боевой задачи?
– Так точно.
– Все необходимое лежит в машине?
– Да.
– Какой взрывчаткой располагаете?
– Пластит.
– Как только я уйду, возьмите чемоданчик, вытряхните из него все барахло... только незаметно, куда-нибудь в сторону... и набейте взрывчаткой. Потом поставьте на "место.
Он ожидал, что Некрасов начнет задавать вопросы. Это было бы естественно. Но капитан спросил совсем не то, чего он ждал:
– Только взрывчаткой? А детонаторы? Руки генерала, перерывающие вещи, нащупали очки. Он повертел хрупкую оправу.
– Не надо. Две гранаты.
Некрасов молчал. Генерал расценил его молчание по-своему.
– Капитан... Может быть, вы меня не слишком хорошо знаете... Но, поверьте, еще никому из подчиненных, выполнявших мои приказы, не было за это стыдно...
Он поднял глаза на капитана. По сравнению с лицом Некрасова сфинкс выглядел чересчур эмоциональным.
– Товарищ генерал, я жду, когда вы уйдете. Генерал виновато кивнул. Он так и не понял, что это должно означать. Он взял очки и, не оглядываясь, пошел к палатке.
Он снова сел за стол, водрузил на нос очки и принялся ломать печати. Плиевой показалось, что руки его немного дрожат.
Генерал прочитал, затем прочитал еще раз и отложил приказ текстом вниз на край стола.
– Ну что же? Все четко и ясно. Отныне, Залина Александровна, – он повернулся к Плиевой, – все, что касается непосредственно объекта, переходит в ведение майора Былева, – он перевернул лист, заглянул в приказ, потом положил его на место, – Льва Сергеевича.
– О-о-о, Лева, я чувствую, скоро у вашей жены появится работа. – Она игриво погрозила Былеву пальцем.
Майор немного смутился и выдавил из себя улыбку.
– Там также написано, – продолжал Севастьянов, – что я должен оказывать вам всяческое содействие... Хм... – Он ненадолго задумался и сказал: – У меня есть проводник.
Ластычев покуривал на улице рядом с палаткой. Он особо не прислушивался к разговору, но как-то само собой получилось, что он не упустил ни слова, он чувствовал малейшие нюансы интонации и представлял себе лица говоривших.
Со стороны могло показаться, что неопрятный старик, давно пропивший мозги и печень, просто наслаждается невиданным удовольствием – курит заграничные сигареты, стараясь докурить до самого фильтра. Наверное, если бы у него был с собой полиэтиленовый пакет, он бы собирал дым туда, чтобы потом вдохнуть его еще раз.
Он почувствовал напряжение Севастьянова и понял, что тот к чему-то готовится. К чему-то...
Еще Ластычева насторожило поведение Некрасова: капитан взял чемоданчик, прижимая его к груди, отнес к «Уралу», рядом с которым сидели его бойцы, залез в кузов и очень быстро вылез оттуда – по-прежнему с чемоданчиком.
В голове у Ластычева немного гудело – двухметровый десантник бил хорошо, на учебных занятиях не терял времени даром.
Он вдруг вспомнил своего ефрейтора – Ваню, как тот спрашивал, болит у него голова или нет.
