Николай Волынский - Год беспощадного солнца
В дверь деликатно постучали.
– Yes! – сказала Ширли.
Вошла медицинская сестра в одежде монахини цистерцианского ордена и что-то сказала по-исландски.
– К вам посетители, – сообщила Ширли.
– Откуда?
– Местные. Ваши друзья. Разрешаете?
– А разве я могу запретить?
Вошел могучей стати белокурый исландец с молодой женщиной редкой красоты – черные волосы, ярко-синие глаза. Тип, скорее всего, не северо-германский с кельтским, а славянский. На вопросительный взгляд исландца Ширли Лютер Кинг отрицательно покачала головой.
– У меня кое-что есть для него, – неожиданно сказал по-русски исландец, а красавица открыто улыбнулась, прищурив синие глаза.
– Привет, Дмитрий! – сказал он и протянул письмо. – «Из России с любовью!..» [70]
Когда он вскрывал конверт, у него мелко задрожали руки. Он растерянно глянул по сторонам, протер очки.
...Здравствуй, дорогой наш Дима!
Если бы ты не был моим начальником, учителем и другом, то я сказала бы, что ты – большая свинья.
Как так можно?! Четыре месяца ни слуху, ни духу! Неужели так трудно хотя бы позвонить? И Валера – тот вообще негодяй. Знал, где ты, и молчал. Правда, он придумал две с половиной тысячи причин, но ни одну из них я не признала уважительной…
– Здесь можно курить? – неожиданно спросил пациент, оторвавшись от письма.
– Конечно, нет! – ответил исландец. – Но тебе – можно, раз уж вспомнил, что – то куришь.
Протянул нераспечатанную пачку мальборо и зажигалку, а красавица принесла откуда-то каменную пепельницу в виде мальтийского креста.
...…Конечно, поначалу все думали, что в сгоревшей волге был ты. Я все глаза выревела, работать не могла несколько дней. Стоматологический статус ничего не дал, и только после экспертизы ДНК выяснилось, что погиб Толя Клюкин. Сомнений нет, потому что у него митохондрическая ДНК имела уникальную мутацию, которая совпала после сравнения с его образцом, взятым с его щетки, которой Толя всегда причесывал бороду.
Никому не пришло бы в голову искать тебя за границей. Все знали, что заграничный паспорт у тебя украли, новый ты не получал. В Вену не улетел, Демидов меня туда собирался отправить, но раздумал, потому что некого оставить на хозяйстве. И только совсем недавно выяснилось, что у тебя приглашение правительства Исландии и шенгенская виза, а по дороге ты заболел. Мне рассказал об этом профессор Эли Андерсон – неделю назад он звонил мне по твоей просьбе. Сказал также, что твои дела пошли на поправку и попросил написать тебе, потому что ты давно ждешь от меня письмо. Я бы сделала это еще раньше. Но как я могла знать, где ты и жив ли вообще! Валера, как ты уже знаешь, развернул тайны мадридского двора, хотя потом утверждал, будто затеял всю эту идиотскую конспирацию, чтоб не навредить тебе и себе тоже. Впрочем, это теперь совершенно не важно, раз ты объявился живой и почти здоровый.
С тех пор, как ты уехал, произошло несколько печальных событий. Три месяца назад мы похоронили Сергея Сергеевича Демидова. Какая-то дикая смерть: литваковский питон, о котором мы думали, что он пропал навсегда, неожиданно вынырнул из унитаза в его кабинете, в бытовой комнате, когда Демидов решил облегчиться, и вцепился ему в известное место. Профессор Демидов скончался от болевого шока и кровотечения там же. Он даже не смог позвать на помощь. А сам Какашка, когда вошли в туалет, прыгнул в унитаз и с тех пор о нем ничего. Как и почему он там оказался, никто объяснить не может. Скорее всего, случайно, хотя есть версия (Валера принес), что на это дело его каким-то образом навострил Литвак, который поклялся (кому поклялся? когда? – на эти вопросы ответов он почему-то не нашел) отомстить главному за свое увольнение. По-моему, все это басни, я так Валере и сказала, но, тем не менее, не прошло и двух недель, как и Литвака настигла злая судьба.
Конечно, многих опечалила смерть Демидова, на панихиду в крематорий явилось столько народу, что там пришлось остановить все остальные траурные церемонии. Но больше всех горевала Мирра Периклес – помнишь, в горздраве работала такая симпатичная евреечка, не очень молодая, но очень красивая? Оказывается, у них с Демидовым был роман. На панихиде не узнала ее: сгорбленная, худющая, совершенно седая и ничего не соображающая старуха. Слезы лила без перерыва. А ведь еще за неделю я ее видела, была такая аппетитная булочка, хотя, конечно, не сорок лет. Говорят, сдала за один день. Жалко мне ее, хорошая тетка, только счастье испытала, и вдруг – бац и жизнь кончена.
А у Литвака вышло так, что даже я огорчилась. Через две недели после Демидова уехал наш Литвак в Израиль. И не один, с новой (бывшей) женой. Только самолет сел в Бен-Гурионе и Литвак радостный сошел на землю предков, как его арестовала израильская полиция. Прямо в аэропорту надели наручники. И то ли от местной жары, то ли от шока он тут и свалился: ишемический инфаркт головного мозга. Помер по дороге в больницу. Тогда задержали и его жену, точнее новоиспеченную вдову. Три недели ее непрерывно допрашивали, пытали, лишая сна. В конце концов, выпустили, возвратили паспорт – у нее русский, израильского не было. И предложили покинуть Израиль в течение тридцати шести часов. Даже билет на самолет выдали за счет правительства.
В чем Литвака хотели обвинить, так никто толком и не знает. Единственное, что сказал Валера, арестовало его местное отделение Интерпола. И наряду с другими обвинениями ему намеревались инкриминировать убийство Толи Клюкина или соучастие в убийстве.
Но вот, что я тебе хочу сказать.
Ты знаешь, какие у нас с Литваком были отношения, я могу поверить многим гадостям о нем. Но никогда не поверю, что он хоть в микроскопической степени виноват в смерти Толи. Подозрение скорее вызывает бывший начальник охраны клиники Костин или Константинов – точно не помню, как его. Но и тут ничего не прояснилось, потому что этот Костогрызов таинственным образом исчез сразу после похорон Демидова.
Такие вот дела. Приезжай, если можешь, поскорее. Надоело мне здесь пахать за всех, устаю к вечеру безумно.
Да, вот еще – чуть не забыла! Коньяк, Дима, я тебе проиграла, но не жалею и готова сделать свой проигрыш перманентным, но только после твоего возвращения.
Жду с нетерпением.
Татьяна Туманова.
PS!!!!! Ой, Дима! Только что приходила молодая и красивая дама, спрашивала о тебе. Вот она приписала.
«Я помню: счастье есть просто отсутствие горя. И я – здесь. М.»
Мышкин сложил письмо. Все вокруг слегка расплылось, кусок льда за грудиной медленно оттаивал.
– Эли! – тихо сказал Мышкин. – Эли, дружище… Мне надо домой. Но я вернусь. И, может быть, скоро.
...Санкт-Петербург —
Михайловское.
2010–2012.
Примечания
1
«Большая Берта» – немецкая осадная пушка-гигант калибром 450 миллиметров. В первую мировую войну немцы использовали ее для обстрела французских городов, впрочем, с мизерным результатом ( ред. ).
2
«Панта рей» – начальные слова фразы: «Panta rhei, panta kineitai kai ouden menei» – «Все течет, все движется, и ничего не остается неизменным». Это выражение приписывают древнегреческому философу Гераклиту (ок. 544–483 гг. до н. э.) ( ред. ).
3
Так Мефистофель обращался к Фаусту ( ред. ).
4
Delirium tremens– белая горячка ( лат. ).
5
Рошаль Леонид Михайлович, детский хирург, живет в Москве ( ред. ).
6
Facies Hippocratica ( лат. ) – маска Гиппократа: читаемые на лице признаки близкой смерти.
7
Городская психиатрическая больница № 3 имени И.И. Скворцова-Степанова.
8
Образ жизни, способ существования ( лат. ).
9
Здесь печатают и хранят доллары США.
10
Простак. См. повесть Вольтера «Кандид, или простодушный».
11
Война испанцев против мавров и изгнание их с Пиренейского полуострова.
12
Электронная почта – e-mail.
13
RAM – Random Access Memory – оперативная память компьютера.
14
Доступ невозможен. Неправильные логин или пароль.
15
Распространенный компьютерный вирус.
16
Сергей Есенин. «Собаке Качалова».
17
Гранада, ты – земля, политая кровью корриды.
Ты – женщина с чарующим взглядом мавританки,
Заветная мечта цыган и бродяг.
Я целую твои уста, сочные, как яблоко,
И говорю тебе о любви… ( исп. ).
18
Отделение химиотерапии.
19
Метастазы.
20
Хасиды – религиозная иудейская секта. Согласно хасидизму, хранителями божественного начала (Шехины) на Земле признаются исключительно евреи ( ред. ).
21
Зачехлиться – умереть ( мед. жаргон ).
