Норвежские каникулы - Фьорд Марина

– Вау! Красота! – вырвалось у Алины.

– Настоящая красота севернее на Лофотенских островах. Мы с Бьёрном объездили всю Норвегию от Ставангера до Тромсё. Здесь красиво, но не настолько. Представь, как на Лофотенах над изумрудными пляжами возвышаются суровые горы. Потрясающий контраст.

Домой они вернулись к вечеру. Алинуся почувствовала, что натерла пальцы Татьяниными ботинками, и с удовольствием скинула обувь. У Татьяны был расстроенный вид.

– Переживаешь из-за мужа? – догадалась Алина.

– Я не выдержала и сама позвонила Бьёрну, – призналась Татьяна. – Несколько раз звонила. Он не ответил.

– Такое случалось раньше?

– На платформе с ним можно связаться только по Интернету. Возможно, связь плохая или он занят.

– А может быть, обиделся и не хочет говорить?

– Нет, он подолгу не обижается. А потом, он мне нарисовал сердечко перед отъездом в знак примирения.

– Тогда чего ты расстраиваешься. Ответит позднее.

– Его Вольво стоит у гаража. Бьёрн всегда доезжал на нем до пристани и на две недели оставлял там машину. На ней же возвращался домой после работы. Я подумала, что вчера утром его подвез кто-нибудь из соседей. А сейчас начала волноваться.

– Позвони кому-нибудь из его коллег. Ты знаешь их телефоны?

– Нет. Может быть, он связывался с детьми. – Татьяна несколько раз набирала номера телефонов, но никто из детей мужа не ответил. Тогда она отправила им сообщения. Через несколько минут мобильник звякнул, пришел ответ от Микала. Отец с ними не связывался. Татьяна набрала номер Ойстена. Она говорила на норвежском.

– Ойстен тоже ничего не знает, – сказала Татьяна, закончив разговор.

– Может быть, позвонить в полицию? – неуверенно предложила Алинуся.

– У меня уже был опыт общения с полицией. – Татьяна поморщилась. – Подожду до завтра. Надеюсь, он выйдет на связь.

За окном стемнело. Девушки с тревогой ждали, не появится ли в окне испугавшее их лицо. Алина не выпускала из рук айфон в надежде успеть сфотографировать незнакомца. Но ничего необычно в тот вечер не произошло.

12

Алина проснулась от стука. Стучали во входную дверь. На часах было половина десятого. Алинуся выглянула в коридор. Из своей спальни вышла Татьяна.

– Может быть, взять ружье? – предложила Алина.

– Нет. Утром безопасно.

Они спустились на первый этаж.

– Кто там? – на всякий случай через дверь спросила Татьяна.

– Ойстен и Муна, – ответил мужской голос.

Татьяна облегченно вздохнула и открыла дверь. На пороге стояли Скартвейты. Муна, статная немного полноватая женщина, держала под мышкой йоркширского терьера. Терьер заливисто залаял.

– Заткнись, Квини, – беззлобно сказал Ойстен. Он был толстым веселым человеком с остатками некогда обильной кудрявой шевелюры. – Доброе утро.

– Заходите, – обрадовалась Татьяна. – Это Алина, моя университетская подруга. Приехала в гости из Москвы.

Алина обменялась с гостями приветствием. Голосистый Квини продолжал надрываться.

– Лапуля, – умилилась Алинуся. – У меня дома тоже йорк, Гуччи, но только не такой громкий. – Она хотела погладить собаку, но лай Квини перешел в панический вой, и Алина отдернула руку.

– Кофе? – предложила Татьяна, пытаясь перекричать Квини.

– О, нет-нет, мы уже позавтракали, – тоже громко ответил Ойстен. – От Бьёрна ничего не было?

Квини устал лаять, недовольно чихнул и неожиданно замолчал.

– Хороший мальчик, – похвалила Муна.

– Нет, – ответила Татьяна. – Я уже думала, может быть, связаться с центральным офисом компании или позвонить в полицию?

Сосед огляделся.

– А что Вольво не завелся? – Ойстен посмотрел в сторону машины. – На чем он добирался до пристани?

– Не знаю. Я спала, когда Бьёрн уехал, а потом не проверяла. Наверное, кто-то его подвез.

Муна бросила на Татьяну удивленный и, как показалось Алине, осуждающий взгляд.

– Давай проверим.

Они вышли на улицу. Муна опустила Квини на землю, и пес, настороженно принюхиваясь, начал обследовать незнакомую территорию.

Ойстен открыл дверь Вольво и сел за руль. Ключ торчал из замка зажигания. Ойстен нахмурился. Бьёрн оставлял ключи на передней панели салона машины, а не в замке зажигания. Автомобиль завелся с пол-оборота. Ойстен выключил двигатель и вышел из машины. Его взгляд задержался на внутренней стороне двери. На темно-серой обшивке выделялось большое бурое пятно. Такие же пятна были видны на панели и сидении.

– Что это? – Татьяна заглянула в салон. – Бьёрн опять разлил кофе?

Бьёрн не отличался аккуратность и не содержал машину в идеальной чистоте. На сидениях и полу валялись пластиковые бутылки из-под воды, использованные салфетки и другой мусор. Но таких пятен на обшивке Татьяна раньше не видела. Ойстен провел ладонью по дверце. На пальцах остался темно-бурый налет.

– Надо звонить в полицию, – мрачно сказал Ойстен. Улыбка исчезла с его лица.

– Ты думаешь, случилось что-то серьезное? – озабоченно спросила Татьяна.

Мужчина не ответил, он набирал на мобильнике номер.

Муна посмотрела по сторонам в поисках Квини.

– Квини! – позвала она. – Гаденыш, что ты там делаешь?

Пес сосредоточенно рыл подкоп под перевернутую моторную лодку, которая лежала рядом с машиной. Женщина подошла к лодке, нагнулась, чтобы забрать собаку, и застыла в согнутой позе, а потом вскрикнула и отскочила в сторону. Ойстен бросился к жене. Из-под борта лодки торчала человеческая кисть. Ойстен опустился на колени и заглянул под край борта, а потом легко перевернул металлический корпус. Под лодкой лежал мужчина в бежевой ветровке и черных джинсах. Одна рука со скрюченными пальцами застыла у груди. Нижняя часть лица, руки и грудь были покрыты запекшейся кровью. Кровью пропиталась земля под телом. На шее зияла страшная рана. Лицо и руки уже начали распухать, и Алина уловила исходящий от трупа приторный запах. Очнувшись от оцепенения, она ощутила, как желудок выворачивается наружу. Зажав рукой рот, Алинуся отбежала в сторону, и согнулась пополам. Ее вырвало желчью.

– Хорошо, что не успела позавтракать, – промелькнула в голове неуместная мысль. Отдышавшись, она вернулась к машине. Татьяна бессильно опустилась на землю, и, не мигая, смотрела на тело мужа. Муна отвернулась от трупа и закрыла лицо руками. Ойстен дрожащим голосом что-то говорил по телефону на норвежском языке.

– Идите в дом, – приказал он женщинам. – Я останусь здесь караулить.

Алина и Муна, подняли Татьяну под руки, завели ее в гостиную и усадили на диван. Шок проходил, Татьяну начала бить крупная дрожь. Алина налила стакан воды и поднесла к ее губам. Татьяна стала пить, ее зубы стучали о стекло, расширенные глаза бессмысленно смотрели в пустоту.

13

Полицейский катер причалил к пирсу Бьёрна Кнутсена. Несколько мужчин поднялись по склону к гаражу. Они осмотрели тело. Один из них вошел в дом.

– Инспектор полиции Тор Квиллен, – представился он, оглядывая женщин. Муна что-то сказала по-норвежски. Квиллен кивнул и повернулся к Татьяне.

– Примите мои соболезнования. – Инспектор перешел на английский язык. – Понимаю, как вам тяжело, но я должен задать вам несколько вопросов. Где мы можем поговорить?

– Здесь, – ответила Татьяна бесцветным голосом.

– Хорошо. Прошу вас подождать на улице. Я вас приглашу позднее, – сказал Квиллен Алине и Муне.

Муна вышла.

– Держись, – сказала по-русски Алина и последовала за женщиной. На дороге уже собралось несколько любопытных. Полиция огородила подход к ферме лентой. Полный человек в кепке возился около Бьёрна, другой изучал Вольво. Двое полицейских осматривали площадку перед домом. У дороги человек в форме с блокнотом в руках разговаривал с норвежцем в рабочей одежде. Ойстен и Муна сидели на скамье перед каменным столом. Алина молча села рядом.

Вскоре вышел инспектор и позвал Муну, минут через десять он вызвал Ойстена. Из дома никто не выходил. Алина ждала своей очереди. Наконец инспектор пригласил ее. Алинуся вошла в гостиную. Ни Татьяны, ни Ойстена с Муной в комнате не было. Их тихие голоса слышались из кухни. Квиллен сел за стол.