Уильям Райан - Пропавшая икона
Во время отсутствия капитана Гегинов наложил на лицо девушки грим, чтобы максимально скрыть синяки и ссадины. Он часто делал это. Поначалу Королева шокировал яркий макияж потерпевших, но потом он привык. Поскольку фотографии были черно-белыми, в итоге получалась вполне правдоподобная картинка. Фотографу помогала Честнова. С помощью полотенца она пыталась зафиксировать положение головы, но та никак не хотела держаться на месте. Гегинов и Честнова переглянулись и улыбнулись вернувшемуся Королеву. Он тут же учуял запах спиртного. Гегинов указал на мензурку, полную прозрачной жидкости.
— Д-доктор Ч-честнова нашла немного м-медицинского спирта, товарищ. Это ваша доля.
— Он хорошо идет с вареньем. Если в спирт добавить немного варенья, вкус получается отменный. Но сегодня, к сожалению, варенья нет, — добавила неестественно оживленная Честнова. — Видите? Теперь она настоящая красавица.
— Я п-подложил за щ-щеки вату, чтобы было естественнее.
Гегинов с удовольствием рассматривал результаты своего труда. Волосы девушки местами были еще мокрыми.
— А она была милой, — сказал Королев, обращаясь больше к себе.
— Д-да. Как д-думаете, ей лучше открыть или з-закрыть глаз? Я б-буду снимать ее в п-профиль.
Гегинов, приподняв большим пальцем верхнее веко девушки, ждал, что скажет Королев. Тот отрицательно покачал головой.
— Д-да, п-пожалуй, вы п-правы, — согласился Гегинов.
Довольный макияжем и положением головы девушки, он взял фотоаппарат и дважды щелкнул затвором. Честнова убрала полотенце из-под головы трупа, и нижняя челюсть тут же отвалилась, обнажив белые зубы и изуродованный рот.
— Вы заметили зубы, товарищ? — спросила Честнова, приподнимая голову и поворачивая ее к Королеву.
— Похоже, он разбил ей несколько зубов, — ответил Королев и снова заглянул девушке в рот. — Какие они белоснежные!
— Совершенно верно, и этот факт сам по себе примечателен. А видите вот эти пломбы? Они амальгамовые. Последние десять лет наше министерство здравоохранения запрещает дантистам использовать амальгамовые пломбы. А эти относительно свежие.
— Вы хотите сказать, что эти пломбы поставлены не в Советском Союзе?
— Возможно, девушка была иностранкой…
— П-посмотрите на ее одежду, — послышался из угла голос Гегинова. Он держал в руках юбку потерпевшей. — Она отличается от з-здешней. Н-никаких этикеток. М-может, она была д-диверсанткой? П-поссорилась со своими п-пособниками — и вот что они с ней сделали.
Королев пощупал ткань. Она оказалась непривычно мягкой.
— Возможно. Или работала в посольстве либо была переводчицей при торговой делегации. В Москве сейчас полно иностранцев. Добровольцы, промышленные специалисты, члены Коминтерна и так далее. Если она есть в списках пропавших без вести, возможно, мы выясним что-то по записям зубного врача. Надо будет проработать эту линию. Благодарю вас за столь ценное наблюдение.
Честнова улыбнулась, но улыбка получилась кривой. Королев попытался прикинуть, сколько медицинского спирта эти двое успели выпить в его отсутствие.
— Я честно выполняю свой долг, — заявила доктор, беря с подноса пилу. — А теперь заглянем ей в мозги.
Королев сжал зубы, потом бросил взгляд на часы и тоном, не терпящим возражений, сказал:
— Пожалуйста, позвоните, когда будут какие-нибудь новости. А мне уже пора бежать на Петровку.
Он решил не реагировать на сдавленное хихиканье, которым проводили его Честнова и Гегинов.
Глава 5
Был десятый час, когда Королев закончил излагать в отчете генералу Попову данные с места преступления и результаты вскрытия. Если вскрытие и дало несколько интересных зацепок (в частности, о возможности иностранного гражданства убитой), то криминалисты, как и предсказывал Семенов, не смогли обнаружить ничего полезного. Везде были отпечатки пальцев, но отпечатки с кровью принадлежали либо убитой, либо человеку в кожаных перчатках. Криминалисты решили взять отпечатки у всех комсомольцев, которые бывали в церкви, хотя и считали это бесполезной затеей, так как в одной только ризнице обнаружилось несколько сотен пальчиков. Королев мысленно выругался и принялся перечитывать написанное.
Он не торопился, анализируя данные с разных сторон, и в голове у него постепенно начал вырисовываться портрет убийцы и его жертвы. Ничего конкретного или существенного, все на уровне ощущений, но Королев так долго работал в розыске, что точно знал: интуиции следует доверять. Выводы делать, конечно, еще рано, но ему казалось, что убийство было тщательно продумано. Убийца был в перчатках и не оставил никаких улик — значит, он готовился к преступлению. Такое не характерно для жестоких убийств на сексуальной почве. Как правило, при сексуальном насилии убийца легко попадается. Он старается замести следы, но для человека, пребывающего в возбужденном состоянии, под действием страха или шока, не оставить улик достаточно сложно. Нет, этот парень слеплен из другого теста. Он оставил после себя море крови и изувеченное тело, но при этом — никаких улик. Он был очень осторожен, да и следов изнасилования не обнаружено. Конечно, он издевался над своей жертвой, но применение электротока и то, как были выложены отрезанные органы, вкупе с демонстративной жестокостью преступления натолкнули Королева на мысль, что увечья были сделаны не просто так. Хотя кто знает — может, он сделал это для отвода глаз, а реальный мотив преступления спрятан за пределами очевидного понимания.
Королев потер глаза и посмотрел на часы. День завершен, пора идти домой. Эта мысль согрела ему душу. Комнатушка его брата была настолько маленькая, что в ней хватало места только для кровати Михаила и матраса на полу для Королева. Одежду они вешали на вбитые в стену гвозди. Ночью были слышны как мелкие ссоры соседей, так и стенания влюбленных. Им с братом приходилось говорить шепотом, чтобы их никто не подслушал. А в новой квартире хотя бы будет просторнее — ему выдали больше квадратных метров, чем полагалось по норме. Он получил право на маленькую долю приватности. Это понятие многим советским гражданам было знакомо лишь по фильмам, да и то иностранным. Королеву хотелось себя ущипнуть, чтобы удостовериться, что он не спит.
Евгении понравилась бы здесь. Его бывшая жена оставила их старую комнату на Пресне год спустя после развода и вернулась к родне в Загорск. Она никогда не любила Москву, но как одной из первых советских женщин-инженеров в столице ей предложили возможности роста и участия в революционных переменах, которые перевернули ход истории.
Она была красавицей, сошедшей с плаката нового революционного общества. Почему Евгения выбрала именно его, Королева, когда на нее засматривалась половина московских мужчин? Это для него оставалось загадкой. Загадкой это было и для нее — спустя три года совместной жизни. Он был следователем и подолгу задерживался на работе. Она тоже стала приходить домой поздно. Они все чаще ложились в кровать как чужие люди, но после очередного близкого контакта у них появился Юрий. Думая о сыне, Королев расстраивался. Вот уже полгода, как он не видел мальчика. У Евгении был новый мужчина, врач, и это очень беспокоило Королева. Как скоро сын начнет называть чужого мужчину папой? И узнает ли настоящего отца при следующей встрече?
Королев сложил бумаги в аккуратную стопочку и достал шапку из нижнего ящика стола, собираясь идти домой. Конечно, Загорск довольно далеко, но он обязательно съездит туда весной, любой ценой.
Уходя с работы, он остановился на втором этаже и постучал в окошко, за которым скрывался целый гарем машинисток. Через несколько секунд деревянная панель отодвинулась, и в проеме появилось усталое лицо. Девушка была из новеньких. Королев дал ей время изучить нашивки на своих погонах. Девушка заметно напряглась.
— Слушаю вас, капитан. Это что-то срочное?
— Отчет для генерала. Ему он нужен к завтрашнему утру. Четыре копии.
— Четыре копии. — Машинистка отбросила прядь волос со лба и принялась пересматривать бумаги. — Капитан Королев, — прочитала она. — Это вы?
— Да.
— В восемь утра.
— Благодарю. — Ему показалось, что девушка улыбнулась. — Да, только вот что. Это работа не для новеньких. В отчете идет речь о зверском убийстве молодой девушки, там такие страшные картины, что лучше отдать это в набор кому-то из старых сотрудников, тем, кто уже успел привыкнуть к подобным ужасам.
Она быстро пробежала глазами первую страницу, потрясенно приподняла брови и кивнула в знак согласия. Потом снова улыбнулась и закрыла окно.
Королев быстрым шагом шел домой по главным улицам.
У ночных магазинов тянулись привычные хвосты очередей. Уставшие рабочие возвращались в свои общаги после тяжелой работы, а навстречу им шла новая смена. Ему встречались студенты, кутавшиеся в ветхие пальто, и жалкие бродяжки с голодным выражением глаз. В последнее время нищих на улицах прибавилось, хотя бродяжничество считалось криминальным преступлением, каравшимся пятью годами лишения свободы. Несмотря на большое количество людей, на улицах не было шумно. Мимо, лишний раз подчеркнув неестественную тишину, прогромыхал тяжелый грузовик. Люди как будто боялись, что их кто-то подслушивает. И Королев понимал, что эти опасения не напрасны.
