Джозеф Файндер - Жесткая игра
Лампак пожал плечами:
— Должно быть, гризли забрался в мусорный бак.
— Правда? — спросила Эли.
— Да они то и дело приходят. Предполагается, что охотиться на них нельзя, но многие охотятся. Встаньте с утра пораньше, сходите на берег и наверняка увидите, как медведь купается. Главное, помните — вы их не трогаете и они вас не тронут. Итак, к делу. В конце каждого дня мы будем оценивать ваш прогресс в укреплении командного духа.
Еще один выстрел. Хлопнула дверь, кажется в холле.
В столовую вошел мужчина в охотничьей одежде: камуфляжная куртка, такие же штаны, зеленый жилет. Он был высок, крепко сложен. Лет около сорока. Черные как смоль волосы были, судя по всему, крашеными. Черные брови, аккуратная черная бородка. Настоящий Мефистофель, подумал я.
— Так-так, ребята… — громко сказал он и улыбнулся, показывая пожелтевшие от табака зубы. — Что это у нас тут происходит?
Лампак скрестил руки на груди.
— Частная вечеринка, приятель. Извини.
— Вечеринка? — переспросил охотник. — Ё-мое! А мне с вами можно?
Он был похож на простого сельского увальня. Если бы не этот холодный взгляд… Мужчина подошел к буфету, на котором стояли подносы с закусками.
— Господи Иисусе, да ты только посмотри на это!
— Мне жаль, приятель, но тебе придется уйти, — сказал Лампак. — Давай разойдемся по-тихому.
— Осторожно, Бо, — тихо предупредил Бросс. — Парень, похоже, пьян.
Охотник приблизился к нашему столу. Развел руками, словно пораженный таким изобилием.
— Вашу мамашу! Сколько же тут жратвы!
Бесцеремонно толкнув Слеттери, он протянул грязную руку к его тарелке и заграбастал куропатку. Очки Слеттери отлетели в сторону. А нарушитель спокойствия меж тем сунул куропатку в рот и принялся жевать, громко чавкая.
— Черт подери, какая вкусная штука! — промычал он.
Схватив стакан с вином, он выпил его залпом, словно это была газировка. Его кадык заходил туда-сюда.
— Ммм! Даже лучше, чем из пакета!
— Ну все, хватит, — сказал Хэнк Бодин. — Давай иди к своим дружкам-охотникам. Этот дом — частая собственность.
Гигант наклонился через стол, потянулся к тарелке Шерил и погрузил грязные пальцы прямо в картофельный гратен.
— О боже, — с отвращением произнесла Шерил.
— Это вроде пюре, да? — Он зачерпнул пальцами горку картофеля и отправил себе в рот. — Вкуснотища!
— Да где же, черт побери, управляющий? — не выдержала Шерил.
С противоположного конца стола раздался голос Райланса:
— Ну все, давай выметайся отсюда, будь другом. Это закрытое мероприятие, и, боюсь, ты тут лишний.
Охотник исподлобья посмотрел на Клайва, потом осклабился:
— Ты британец, что ли? Англичашка? — И опять потянулся к столу. Взяв блинчик с тарелки Барлоу, он продолжал: — Вы что, и блины на ужин едите? Я блины люблю!
Лицо Барлоу пошло пятнами. Губы кривились от гнева.
— Приведет кто-нибудь управляющего или нет? — крикнула Шерил.
Где-то в глубине коттеджа вновь хлопнула дверь, и в столовую вошел еще один мужчина. Этот был лет на десять моложе. Он тоже носил камуфляж, но у его рубашки были обрезаны рукава, обнажая бицепсы, покрытые татуировками. Его слишком маленькая для взрослого человека голова была выбрита с двух сторон, а на макушке торчал ежик светлых волос. Лицо широкое, невыразительное и маленькие усики щеточкой.
— Уэйн, — позвал первый, — ты не поверишь, как нам с тобой тут свезло!
Второй улыбнулся, показав мелкие зубы.
— Давай дуй сюда, шевели копытами. Тут такая вкусная жратва, закачаешься.
— Бо, будь так любезен, приведи сюда Пола Фечера, — сказала Шерил. — У нас тут гости, а принять их некому.
Кажется, она не поняла, что может означать странное отсутствие управляющего. Он ведь должен был слышать нашу перепалку с «охотником». И раз его здесь до сих пор нет, значит, случилось что-то очень, очень неприятное.
— Теперь и за оленем бегать не надо, — сказал тот, что с бородкой. — Все равно мне оленина не нравится.
Лампак быстро зашагал в сторону кухни.
— Эй, ты! — закричал ему вслед бородатый. Потом с ухмылкой повернулся к своему приятелю: — Сейчас наткнется на Верна, вот увидишь.
Бодин медленно встал из-за стола:
— Так. Довольно.
— Хэнк, не надо… — прошептал я.
Но тот уже медленно шел вдоль стола: большой, авторитетный мужчина, привыкший командовать.
Ламмис наклонился к Барлоу:
— Похоже, охотники напились и заблудились в лесу.
— Тут же заповедник, — так же тихо ответил Барлоу. — Здесь охотиться запрещено законом.
— Не думаю, что этим парням есть дело до закона, — сказал я.
Бодин остановился в двух шагах от черноволосого парня с бородкой: широко расставил ноги, упер руки в бока.
— Все, ребята, веселье кончилось. Выметайтесь отсюда.
Бородатый поднял голову от еды и рыкнул с набитым ртом:
— Да сядь ты!
— Если ты и твой дружок не уберетесь отсюда через минуту, мы позвоним в полицию, — сказал Бодин, мельком взглянув на нас. Он явно играл на публику.
Но черноволосый лишь поднял густую бровь.
— Поли-и-иция. — Он обернулся к товарищу. — С ума сойти! Ты слышал, Уэйн? Они позвонят в поли-и-и-цию!
Второй «охотник» заговорил неожиданно высоким голосом:
— Это вряд ли! — Его глаза так и стреляли по комнате.
Все затихли, испуганно и завороженно наблюдая за происходящим — словно смотрели фильм ужасов.
— Хэнк, спокойно, — сказал я.
Со стороны кухни донесся крик. Кричал мужчина.
Теперь на лицах моих коллег появились проблески понимания.
Бодин подошел к бородатому почти вплотную. Он делал то, что уже проделывал сотни раз: вторгался в личное пространство противника, стремясь подавить его своей массой вкупе с командирскими замашками.
— Дай-ка я кое-что тебе скажу, дружище, — начал Бодин. — Ты делаешь серьезную ошибку. А теперь я окажу тебе любезность и дам шанс убраться отсюда. Думаю, ты им воспользуешься. Я понятно выражаюсь?
Неожиданно «охотник» вытащил из кармана жилета что-то металлическое и блестящее: револьвер. Держа оружие за ствол, он ударил Бодина рукояткой по лицу. Издав дикий вопль, Бодин рухнул на колени. Из его сломанного носа текла кровь. Прижав одну руку к лицу, он выставил другую перед собой — защищаясь от возможных ударов.
Сидевших за столом охватила паника. Кто-то хотел кинуться Бодину на помощь, но не осмелился. Кто-то кричал. Второй «охотник», стриженый блондин, не сдвинулся с места. Он говорил по рации.
— А я понятно выражаюсь? — процедил бородатый и снова замахнулся револьвером. Это был, как я успел заметить, охотничий короткоствол, шестизарядный сорок четвертый «магнум». Я таким никогда не пользовался: не люблю охотиться с короткостволом.
Бородатый ударил револьвером по другой щеке. Фонтаном брызнула кровь.
Бодин снова страшно закричал и замахал руками в тщетной попытке защитить окровавленное лицо.
— Не надо, прошу вас, не надо, — хрипло повторял он.
Хотел бы я что-то сделать, но что? Напасть на бандита с ножом для стейка? Но их двое, и оба вооружены.
— Бак! — раздалось у входной двери.
Вошел третий мужчина, тоже одетый в камуфляж. Он был высок и худ, сальные волосы спадали до плеч.
— Хватит, Бак, — сказал вошедший. У него был гнусавый голос, но говорил он спокойно. — Без лишнего насилия.
Бородатый — значит, его звали Бак — убрал револьвер. Бодин повалился вперед, сплевывая кровь и жалобно всхлипывая.
Затем длинноволосый вытащил из висевшей на поясе кобуры матово-черный пистолет. Я сразу его узнал. «Глок», калибр девять миллиметров. Мужчина махнул пистолетом в нашу сторону.
— Итак, леди и джентльмены, — сказал он, — соберитесь все за тем краем стола, напротив меня. Руки на стол, чтобы я видел.
— О боже, — дрожащим голосом прошептал Хьюго Ламмис.
— Что вам нужно? — властно, а может, просто смело спросила Шерил.
— Значит так, ребятки. Мы можем все решить по-хорошему, или… придется применить силу. Выбирайте.
Эти слова перенесли меня в прошлое. Мне было десять лет.
— Мне что, применить силу?
Отец возник в дверях кухни: пузо, обтянутое белой майкой, в руках банка пива «Джинеси». Он называл его «Джини», будто о любовнице говорил.
Мать, стоя у стола, режет лук. Руки у мамы дрожат. Слезы текут по щекам. Она говорит, это от лука.
Я смотрю на него с вызовом:
— Не смей больше ее бить!
Она мне сказала, что поскользнулась в ванной. А до этого — на мокром полу в супермаркете, где работала кассиршей.
Одна неловкая отговорка за другой. С меня хватит.
— Что она тебе наговорила?
Кровь так сильно стучит у меня в ушах, что я едва его слышу.
— Я сказала, что это был просто несчастный случай.
