Виктор Каннинг - Письма Скорпиона
– Как фамилия вашей подруги? – спросил Джордж.
– О'Нил – по крайней мере, таков был ее сценический псевдоним.
– Как она выглядела?
– Высокая, очень живая блондинка. Элзи была танцовщицей, работала в основном с гастролирующими труппами. Чудесная девушка… мы с ней искренно дружили. Не верю, что она как-то замешана в деле с шантажом.
– А ее молодой человек?
– Элзи называла его Риком. Видимо, его имя Ричард. А фамилию я не помню. Кстати, у Элзи было много разных парней. Ричард, казалось, немного важничал – наверно, потому, что был старше Элзи. Смуглолицый, довольно шикарно одетый. И по-моему, он занимался шоу-бизнесом.
– Снимки были сделаны у вас в комнате – очевидно, после вашего ухода, но до того, как тело вынесли из дома. Значит, без Элзи тут все-таки не обошлось.
– Не уверена. Ведь я тогда была почти в истерике, так что Элзи пришлось провожать меня до автобусной остановки. Тем временем Рик мог сфотографировать труп. У Элзи была камера со вспышкой.
– Элзи не рассказывала о своей семье?
– Нет. Не припомню… Видите ли, теперь это дело представляется мне чудовищным сном. Нет, о семье Элзи я ничего не знаю.
Провожая Джорджа до лифта, Николя, выйдя на лестничную площадку, сказала: «Спасибо, что вы были так добры к моей маме. Вы ей тоже понравились. Поверите, она сильно страдает из-за этого проклятого Скорпиона, хотя старается этого особо не выказывать. Сейчас вы в Оксфорд собираетесь, да?
– Верно. Дело, по-моему, сдвинулось с мертвой точки. Поговорим о нем подробнее, когда я вернусь. Если, конечно, вы не хотите проехаться со мной.
– Нет, не могу. Я приглашена на ужин.
– Жаль. Вам нравится ваш кавалер?
– Не знаю. Он из знатной семьи, около двух метров ростом, без подбородка, зато богат. После ужина мы пойдем к нему, и он будет ставить пластинки с записями Бенджамена Бриттена.
– Жуть!
– Пожалуй. Но ведь у него есть титул. А в наше время девушки ради дворянского звания готовы на все.
– Правда? Тогда знайте: я кровный брат короля. У него небольшой, но красивый дворец на Рио-Негро. И мне принадлежит половина его жен и скота.
Они сели за столик на продолговатой террасе, выходившей к реке. Неподалеку, на острове среди ив, завела в неурочный час свою песню пеночка. Мимо проковыляли два голубя, волоча за собою хвосты, словно юбки, – ни дать ни взять парочка титулованных, обедневших вдовушек, под утро возвращающихся с банкета пешком, потому что на такси не хватает денег. Из бара доносился беззаботный студенческий смех. В реке то и дело всплескивали ельцы или форель – поднимались к поверхности полакомиться живчиками; через мост медленно переезжали машины, и в свете их фар листва казалась желтой, словно кто-то ее обсыпал серой.
Профессор с Джорджем пили виски и, чтобы отогнать мошек, курили. Дин, как заметил Константайн, своих истинных чувств старался не выказывать.
– У меня до очередной экспедиции два месяца, – сказал Джордж. – И в это время я с удовольствием чем-нибудь займусь. Каким-нибудь полезным делом. А при поисках Скорпиона даже расходы значения не имеют. Их обещал оплатить Сайнат. Остается лишь все организовать.
– Ты думаешь идти напролом, так?
– Сначала надо разобраться, куда идти. Я пересказал вам все, услышанное от других жертв Скорпиона. Навело ли это вас на какие-нибудь мысли?
В сумерках над рекой с криком пронесся стриж, пронзил стайку комаров. Профессор снял очки, задумчиво сунул дужку в рот и, помолчав, сказал:
– Феттони. Вполне возможно, он работал официантом в ресторане «У Морелли» в Брайтоне, где мы с Джейн познакомились. Кажется, я припоминаю там кого-то с такой фамилией.
– А Элзи? С ней вы не встречались?
– У Джейн была подруга, раз или два она" ходила с нами в кино. Ей было лет пятнадцать-шестнадцать и, хотя звали ее Дейзи или Мейзи, по описанию она подходит. Подвижная блондинка. По-моему, она тоже работала у Морелли.
– Винеску?
– Нет, первый раз слышу.
– А этот молодой человек, некий Рик, вам не знаком?
– Нет.
– Грейс Самуэлс? Миссис Пиннок?
– Нет. Прости, Джордж, это было так давно…
– Ничего страшного. Вы и впрямь считаете, что Джин Барнз не могла проболтаться?
– Раньше – да, я именно так думал. Но сейчас бы за это не поручился. Оказалось, если у вас есть что-то тайное на душе, так и тянет с кем-нибудь поделиться. Джин могла открыться, например, этой Дейзи или Мейзи.
– Которая, возможно, и есть Элзи?
– Возможно.
– Тогда получается, что она участвует во всех случаях вымогательства, кроме дела с Аболером. А как насчет светловолосого итальянца? Когда вы жили в Брайтоне, ему было лет девятнадцать-двадцать.
– Нет, его я не знаю.
Из бара высыпали студенты, с шумом принялись играть в регби подушкой от кресла. Предсказать исход «матча» было нетрудно. И в самом деле, вскоре подушка, описав в воздухе широкую дугу, плюхнулась в воду.
Джордж и профессор ушли, не дослушав возникшего среди студентов спора о том, кому раздеваться и лезть за подушкой в реку.
– Ничто в мире не меняется, – с улыбкой сказал профессор Константайну, когда они подходили к машинам. – Ты и впрямь сегодня возвращаешься к себе?
– Да. И по пути все хорошенько обмозгую. Профессор взглянул на него так, словно собирался сказать что-то, но передумал. Легонько кивнул Джорджу и уехал.
Этот кивок и взгляд окончательно утвердили Константайна в намерении начинать войну против Скорпиона немедленно.
На другое утро, пока жарилась яичница, он позвонил Сайнату, чтобы получить от него адрес миссис Грейс Пиннок. Она проживала в отеле курортного городка Тан-бридж Уэллз, известного своими минеральными источниками. За чашкой кофе и сигаретой Джордж позвонил туда, поговорил с миссис Пиннок, и она любезно согласилась принять его, но только до обеда, потому что днем собиралась поиграть в бридж. Джордж заверил, что будет в отеле до обеда, по голосу определив, что в бридж миссис Пиннок играет отлично.
Не успел он допить кофе, как постучали в дверь. Это была Николя.
– Я слышала, тебе нужна женщина прибрать в квартире и вымыть полы, – сказала она, входя. – Я этим займусь сама, а ты мне расскажешь о встрече с профессором.
– Может быть, сначала выпьешь кофе?
– Нет, спасибо.
– Я хорошо его завариваю, и он тебе не помешает. Видишь ли, мы едем в Танбридж Уэллз.
– На воды?
– Нет, повидать миссис Пиннок. В курс дела я введу тебя по дороге.
Когда Николя уже убирала со стола посуду, Джордж поинтересовался как бы между прочим:
– И как прошли записи Бриттена?
– Неплохо. Я так высоко их оценила, что перед уходом мне дали послушать немного Эллу Фицджеральд.
Отель «Фарли» располагался почти напротив городской ратуши. Это было внушительное каменное здание с колоннами и ухоженным вестибюлем, обстановка которого как бы говорила, что цена за номер здесь никак не может быть ниже двадцати пяти гиней в неделю. Идеальное местечко для пожилых состоятельных дам, которые точно знают, чего хотят и как этого добиться.
Константайна и Николя проводили в гостиную номера миссис Пиннок – большую уютную комнату с пылающим камином: день, несмотря на июнь, выдался прохладный и дождливый. В гостиной стояла уютная кушетка, два кресла и телевизор, а в углу – карточный столик. На низком столе возле камина лежал номер «Таймс», открытый на странице с кроссвордом, и «Оксфордский словарь цитат» в голубом переплете. Миссис Пиннок на вид можно было дать лет пятьдесят, но позже выяснилось, что ей уже все семьдесят: подвижная, ясноглазая дама с ухоженными, подкрашенными лиловым седыми волосами. У нее были хорошие ноги и такая стройная фигура, которая способна была посрамить немало сорокалетних женщин. Усадив гостей, миссис Пиннок предложила им мартини, от которого Джордж с Николя дружно отказались, себе же она налила полную рюмку ликера «Драмюи». Константайн представил Николя как свою секретаршу, мисс Николс, а сам назвался Джорджем Конвеем, частным детективом, желавшим – он упомянул об этом и в телефонном разговоре – навести справки о покойном Антоне Винеску.
Кроме двух имен – своего и Николя – Джордж решил не скрывать от миссис Пиннок ничего.
– Одного из моих клиентов давно шантажируют, – начал он. – Есть основания предполагать, что компрометирующие материалы получены от Винеску. Я не утверждаю, что он сам потворствовал шантажу. Нет, вымогательство началось после его смерти.
Миссис Пиннок закурила и дружелюбно сказала:
– Не надо быть чересчур щепетильным, мистер Конвей. Я виделась с Винеску всего раз или два, однако не удивилась бы, окажись он шантажистом. Чем он только в своей жизни не занимался! Я так и не поняла, почему моя сестра Карла вышла за него замуж. Но, признаться, сейчас я ее выбору рада. Ведь благодаря именно этому я унаследовала крупную сумму. Однако о Винеску мне рассказать нечего. Замечу лишь одно: у него не только левая рука не ведала, что творила правая, он еще и держал в тайне от левой руки, что правая вообще существует.
