Myriad, SadSonya - Червь
Отец Денни был сильным, плотного телосложения, но Денни не унаследовал эти его черты. Денни был типичным ботаником — этот термин тогда был ещё в новинку — хрупким, неловким, близоруким, он носил очки и имел ужасный вкус в одежде. Что он унаследовал, так это отцовскую знаменитую вспыльчивость. Он моментально распалялся и пугал людей своей яростью. В отличие от своего отца, Денни лишь дважды кого-то ударил, оба раза — когда был совсем молодым. Тем не менее, как и его отец, он запросто мог сорваться и наговорить такого, что попавшего под руку человека потом трясло от пережитого. Денни пытался вспомнить тот момент, когда он осознал себя мужчиной, взрослым, когда он поклялся себе, что не даст волю гневу в присутствии членов семьи. Он не допустит, чтобы его дочь унаследовала склонность к вспышкам ярости, как это произошло с ним.
Он никогда не нарушал эту клятву при Тейлор, и именно это удерживало его сейчас в комнате. Он ходил взад-вперед с красным лицом, желая что-нибудь ударить. Хотя он никогда не сердился на неё, не кричал, он знал, что однажды Тейлор случайно увидела его в ярости. Он был на работе, разговаривал с помощником мэра. Тот сказал Денни, что, вопреки обещаниям, проект возрождения доков отменён. Вместо новых рабочих мест, уже и так сидящих в неоплачиваемом отпуске докеров ждут увольнения. В этот день Тейлор с утра была в его офисе, ждала его, так как он обещал погулять с ней после обеда. Она видела, как он сорвался на этого человека. Четыре года назад, с Аннет, он впервые вышел из себя, нарушив собственный зарок. Этот день стал последним, когда он её видел. Тейлор не присутствовала, когда он орал на её мать, но, наверняка, слышала хотя бы часть его гневных криков. Ему было стыдно за это.
Третий и последний раз, о котором могла знать Тейлор — когда он узнал, что дочь госпитализирована в результате инцидента в школе. Это было в январе. Он орал на директора школы, который наверняка это заслужил, и на учителя Тейлор по биологии, который, вероятно, был ни при чём. Самое ужасное, что когда медсестра начала угрожать вызвать полицию, Денни едва смог успокоиться и протопал из коридора в больничную палату, где лежала его дочь в более-менее сознательном состоянии. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Денни боялся, что причиной, по которой Тейлор не рассказывала подробностей об издевательствах было её опасение, что он может в пылу ярости что-нибудь с ними сделать. Он чувствовал отвращение к самому себе, понимая, что именно он, возможно, способствовал самоизоляции дочери, тем самым оставив её наедине с проблемами.
Денни очень долго не мог успокоиться. Он постепенно приходил в себя, снова и снова повторяя, что Тейлор дома, с ней все в порядке, она в безопасности. Наконец злость ушла, оставив пустоту и усталость. Это было похоже на благословение свыше, которое позволит ему наконец уснуть. Он примостился на левой части кровати, оставив правую пустой по старой привычке, с которой так и не расстался, и натянул на себя одеяло.
Он поговорит с Тейлор завтра. И получит хоть какие-нибудь ответы.
Ему снился океан.
Часть 2. Инсинуация
2.01
Меня разбудил приглушённый звук радио, доносившийся из ванной. Дотянувшись до будильника, я повернула его к себе. 6:28. Как будто сегодня самый обычный день. Мой будильник выставлен на шесть тридцать, но я им почти никогда не пользовалась, так как мой отец всегда принимал душ в одно и то же время. Наши привычки — это и есть мы.
Когда на меня накатила волна усталости, я подумала, что, возможно, заболела. Некоторое время я тупо пялилась в потолок, прежде чем вспомнила, что произошло ночью. Неудивительно, что я чувствую себя такой разбитой. Я пришла домой, пробралась внутрь и легла спать примерно в три тридцать, всего три часа назад. После всего, что случилось, я спала даже меньше этих трёх часов.
Я заставила себя встать с постели. Я не могла нарушить свой распорядок. Преодолев слабость, я переоделась в спортивный костюм и спустилась на кухню, к раковине, чтобы умыться и прогнать сон. Я сидела за кухонным столом, натягивая кроссовки, когда спустился отец, одетый в халат.
Моего отца трудно назвать привлекательным мужчиной. Тощий как жердь, слабо очерчен подбородок, редкие тёмные волосы (по всей видимости, он лысеет), большие глаза и очки, которые их дополнительно увеличивают. Войдя в кухню и увидев меня, он, казалось, удивился. Именно так мой папа всегда выглядел: на его лице постоянно было выражение недоумения с примесью горечи поражения.
— Доброе утро, малышка, — сказал он, входя в кухню, и наклонился, чтобы поцеловать меня в макушку.
— Привет, папа.
Он уже шагнул к холодильнику, когда я ответила. Он посмотрел на меня через плечо:
— Ты сегодня в плохом настроении?
— Хм?
— Твой голос звучит слабее, чем обычно, — заметил он.
Я покачала головой:
— Просто усталость. Я плохо спала.
Раздался шлепок бекона о сковородку. Бекон уже зашипел, когда отец произнёс:
— Знаешь, ты могла бы вернуться в кровать и поспать ещё хотя бы часок. Не обязательно идти на пробежку.
Я улыбнулась. Нелюбовь отца к моим тренировкам одновременно и раздражала, и умиляла. Он беспокоился прежде всего о моей безопасности и при любой возможности намекал, что лучше бы я их прекратила, или записалась в тренажёрный зал. Не уверена, стал бы он беспокоиться больше или меньше, расскажи я ему о своих суперспособностях.
— Ты же знаешь, что я всё равно пойду, папа. Если пропустить хотя бы один день занятий, то на следующий день будет намного сложнее проснуться пораньше и продолжать тренировки.
— У тебя же есть этот самый...
— Перцовый аэрозоль у меня в кармане, — сказала я. Он утвердительно кивнул. Только несколько секунд спустя я осознала, что солгала. Перцовый аэрозоль остался вместе с моим костюмом в угольном лотке в подвале. Мне стало стыдно за эту случайную ложь.
— Сок? — спросил он.
— Я возьму, — ответила я, направляясь к холодильнику за апельсиновым соком. Вместе с ним я прихватила яблочное пюре. Когда я вернулась за стол, папа уже начал поджаривать на сковородке несколько французских тостов к бекону. Помещение заполнилось аппетитными запахами. Я положила себе порцию яблочного пюре.
— Ты знаешь Джерри? — спросил отец.
Я пожала плечами.
— Ты должна была его видеть один или два раза, когда приходила ко мне на работу. Такой здоровый, крепкий, тёмный ирландец?
Снова пожав плечами, я откусила кусочек французского тоста. Мой отец принадлежал к ассоциации работников доков, выполнял роль их представителя и вёл переговоры с работодателями. Принимая во внимание плачевное состояние доков, это означало, что ему приходилось день за днём говорить всем, что работы нет и не предвидится.
— Ходят слухи, что он нашёл работу. Угадай, какую?
— Не знаю, — ответила я, продолжая жевать.
— Он планирует вступить в команду Убера и Элита.
Я удивлённо подняла брови. Убер и Элит — на редкость неумелые местные злодеи, двинутые на теме видеоигр. Но, по крайней мере, им пока удавалось избежать тюрьмы. Они едва дотягивали до списка B.
— Они заставят его носить форму? С яркими полосами, как в “Троне”?
— Возможно, — ухмыльнулся папа.
— Сегодня на уроке мы будем говорить о суперсилах, и о том, как они влияют на нашу жизнь. Возможно, я упомяну этот случай.
В течение минуты или двух мы ели в тишине.
— Я слышал, как ты поздно вернулась вчера ночью, — сказал он.
Я всего лишь слегка кивнула и откусила ещё кусочек тоста, несмотря на то, что моё сердце забилось втрое чаще, а разум искал подходящее объяснение.
— Как я уже говорила, — я наконец открыла рот, глядя в свою тарелку, — я не могла уснуть. Не получалось привести мысли в порядок. Я встала и попыталась успокоить себя ходьбой по комнате, но это не помогло, так что я вышла на улицу и прогулялась по окрестностям, — это была не совсем ложь. У меня были такие беспокойные ночи. Вот только прошлая ночь не была одной из них, но я действительно гуляла по окрестностям, хотя и не совсем так, как можно было подумать.
— Господи, Тейлор, — ответил отец. — В нашем районе не стоит бродить по ночам.
— У меня был перцовый аэрозоль, — неубедительно возразила я. Хотя бы это было правдой.
— Что ты будешь делать, если тебя застанут врасплох? Если у напавшего будет нож или пистолет? — спросил отец.
Или пирокинез и способность покрываться броней и отращивать когти? У меня засосало под ложечкой, ведь у отца были основания беспокоиться. Ощущение становилось сильнее, поскольку он был прав. Вчера я чуть не погибла.
— У тебя что-то происходит, поэтому ты не можешь нормально спать? — спросил он.
— Школа, — я сглотнула комок в горле. — У меня нет друзей.
— Лучше не стало? — спросил он, старательно избегая висящую в воздухе тему издевательств.
Если бы ситуация улучшилась, у меня бы не было проблем, не так ли? Я коротко пожала плечами и вновь заставила себя откусить кусочек тоста. Моё плечо немного ныло — после вчерашнего наверняка там остались синяки. Аппетита не было, но я знала, что если я сейчас не поем, то мой живот будет урчать до обеда. Так бывало даже без моих утренних пробежек, что уж говорить о вчерашних эскападах.
