Адриан Леви - Заложники. 68 часов в ловушке
Вернувшись в Лахор, Дауд начал действовать, как по учебнику. Он остепенился, женился на Шазии Ахмед, пакистанке консервативных взглядов, и поселился возле Лахорского канала, известного как «канал влюбленных», хотя его отец, ставший к тому времени генеральным директором «Радио Пакистан», и брат Данял, сдававший экзамен на госслужащего, с ним не общались. В конце 2000 года, вскоре после того как «Аль-Каида» произвела нападение на эскадренный миноносец военно-морских сил США «Коул» в Йемене, Дауд пожертвовал пятьдесят тысяч рупий (600 фунтов стерлингов) в фонд «Лашкаре-Тайба», купив себе возможность посетить закрытую лекцию Хафиза Саида, амира головной организации «Джамаат-уд-Дава». Саида, мужчину с окладистой пышной бородой, которую он красил хной, уже давно взяли на заметку американские спецслужбы. Дауд попросил принять его в организацию, но ему очень вежливо отказали. Светлокожий, наполовину американец, он вызывал подозрения. Ему следовало хорошо потрудиться, чтобы завоевать доверие.
Дауд вернулся в США к другим делам. Его новая девушка, визажист Портия Питер, переехала к нему. Он ничего не рассказал ей о жене, которую оставил в Пакистане. До событий сентября 2001 года он казался ей обычным американцем. Но в тот день, 11 сентября, его было невозможно оторвать от телевизора. Она с ужасом увидела, что он радуется тому, что произошло. Он громко крикнул, что Америка заслужила это. Начала проявляться его одержимость джихадом.
Крайне удивленная этой вспышкой гнева, Портия рассказала о ней подруге в баре, которая донесла на него в полицию. В ФБР Портию допросили. Четвертого октября два сотрудника министерства обороны, работавших на объединенную группу по борьбе с терроризмом, допросили Дауда перед его нанимателями из Агентства.
– Вы думаете, что я экстремист, – сказал Дауд. – Но вы должны проверить это, потому что я работаю на правительство США.
Он также пытался юлить, утверждая, что связан с заместителем директора пакистанской разведки, верно рассчитав, что никто в США не сможет быстро проверить его слова. Спустя пять месяцев, в феврале 2002 года, Дауд вернулся в Пакистан. В Штатах его попросили удвоить усилия, чтобы попасть в «Лашкаре-Тайба». Многие члены этой организации также контактировали с «Аль-Каидой», включая нового лучшего друга Дауда, соседа из Лахора, Пашу.
Полное имя Паши – Абдур Рехман Хашим. Бывший военный с опытом боевых действий, этот симпатичный мужчина уволился из армии, отказавшись выполнять приказ отправиться в горы Тора-Бора, чтобы воевать с «Аль-Каидой». В то время Пакистан подключился к американской «войне с терроризмом». Дауда поразили рассказы Паши, бывшего солдата, о том, как тот присоединился к движению Талибан. Под влиянием Паши Дауд стал больше времени проводить в Пакистане. Обычно он там находился не дольше одного месяца в году, но теперь почти не выезжал из этой страны.
Он одевался в традиционную местную одежду и рассказывал друзьям, что отказался от алкоголя, телевидения и сотовой связи. Он поселился в штаб-квартире «Лашкаре-Тайба» в Муридке, большом университетском городке возле Лахора, и даже начал следовать правилам секты «Аль-э-Хадит», которая представляет собой консервативное салафистское ответвление суннизма. В этой секте руководствуются изречениями и поступками Пророка. Кроме того, Дауд посетил трехмесячные полувоенные курсы в тренировочном лагере «Лашкаре-Тайба» в пакистанской части Кашмира, который носил громкое название «Дом святых воинов». Лагерем руководил амир Заки-ур-Рехман Лахви, один из основателей и военных командиров организации. Все его звали просто «дядя».
Дауду тогда исполнилось сорок два года. Он был вдвое старше большинства рекрутов. Провалившись на курсах, Дауд вернулся в Нью-Йорк, тяжело переживая унижение. Ему нечем было торговать, поэтому все следующие месяцы он занимался только тем, что ругал американский образ жизни, принимая у себя лишь ближайших родственников. Он отрастил большую бороду, как у всех хадитов, и большую часть дня проводил в молитвах, сложив ладони на груди. Его мать Серрил и девушка Портия сильно обеспокоились, увидев подобную трансформацию, произошедшую с Даудом. Серрил поделилась страхами с другом, владельцем местной кофейни.
– Он был в тренировочных лагерях в Пакистане и постоянно рассказывает, как он ненавидит Индию, – пожаловалась Серрил.
Друг Серрил донес на Дауда в ФБР.
Она не знала, что ФБР уже давно взяло его на заметку. Дауда рассматривали как нестабильный, но обладающий огромным потенциалом источник информации. Спецслужбы привыкли иметь дело с полевыми агентами, и они лучше понимали их, чем родственники и подружки. Все глубоко законспирированные агенты были неидеальны, даже враждебны. Их было сложно контролировать и мотивировать. Они никому не принадлежали, и это означало, что их личности были сломаны, как и их жизни, разбросанные между разными культурами и идеалами. В ФБР знали, что такие агенты служат лишь себе. Один ветеран ФБР как-то заметил: «Координатор может надеяться лишь на то, что цели агента в какой-то момент времени совпадут с интересами агентства».
Дауд начал постепенно успокаиваться, а родня простила его. Через несколько недель он смог вернуть Портию, предложив ей руку и сердце в Центральном парке. Они полетели на Ямайку, где обвенчались в декабре 2002 года. Он не рассказывал ей о двух малышах, которые родились у него в далеком Пакистане от первой жены Шазии.
Следующие два с половиной года Дауд разъезжал между США и Пакистаном, живя с двумя семьями. Но ему никак не удавалось попасть в организацию «Лашкаре-Тайба». Его личная жизнь снова пошла кувырком, когда в августе 2005 года Портия, которая подозрительно относилась к его частым поездкам в Пакистан, позвонила его отцу в Лахор и узнала о существовании другой семьи. Расстроенная, она 25 августа устроила Дауду скандал, а потом заявила на него в полицию, пожаловавшись, что он ее избил. Она также позвонила на горячую линию по борьбе с терроризмом, повторив им все, что он рассказывал ей о пакистанских тренировочных лагерях и «Лашкаре-Тайба», которая попала в черный список правительства США в 2003 году. Ее три раза допросили. На этом все и закончилось. Дауду снова удалось убедить власти, что все, что он делал, было частью его работы под прикрытием. Он предложил ценную информацию не только о «Лашкаре-Тайба», но также о некоторых ее членах, которые были связаны с «Аль-Каидой». Он рассказал о Паше, который лично «знал Усаму бен Ладена». Дауда признали важным агентом в антитеррористических кругах.
В январе 2006 года, после того как Совет Безопасности ООН добавил «Лашкаре-Тайба» в список организаций, на которых распространяются санкции, счета ее лидеров были заморожены, въезд в другие страны запрещен. Также вводилось эмбарго на торговлю оружием. Дауд позвонил Паше и предложил встретиться с людьми, у которых он покупал наркотики. Эти люди «могли помочь переправлять оружие по тем же путям, по которым идут наркотики». Конечно же, в таком случае «Лашкаре-Тайба» должна была показать себя. Но после 11 сентября 2001 года ситуация существенно изменилась. На западе Пешавара возле Хайберского прохода их обоих арестовали. Эти районы находились под пристальным контролем, поскольку Запад обвинил Пакистан в том, что там прячутся талибы и руководство «Аль-Каиды». Пакистанские военные наводнили край своими шпионами, агентами и разведчиками. Владельцам иностранных паспортов вроде Дауда Гилани въезд туда был запрещен.
Паша достал свое удостоверение, и после ночи, проведенной в камере, ему разрешили сделать телефонный звонок. Он позвонил старому другу, с которым служил в армии. Пашу и Дауда отвезли в войсковой лагерь, где к ним подошел офицер, назвавшийся майором Али. Он приветствовал Пашу и извинился за причиненные неудобства. Паша шепнул Дауду, что майор – шпион, агент военной разведки, спонсирующий разные группировки в борьбе с Индией.
Одетый, как банковский служащий, с подстриженными усами и крашеными волосами, майор, с точки зрения Дауда, не был похож на агента разведки. Паша пояснил, что у разведки много разных агентов. Те, которые занимаются этим постоянно и находятся под прикрытием, ничем не отличаются от тех, за кем шпионят. Майор, с другой стороны, был временно занят работой с «Лашкаре-Тайба». Это означало, что через пару лет его должны были перевести на другой фронт работ в вертикали разведки.
Дауд сделал то, что делал всегда, когда его припирали к стенке. Он предложил майору сделку. Он надеялся, что подобный ход пройдет в Пакистане так же успешно, как в США, куда он еще надеялся вернуться. Дауд заявил с тяжелым американским акцентом, что он лишь наполовину пакистанец и что у него есть американский паспорт, и он готов помочь в джихаде против Индии. Майор, казалось, был озадачен, но Дауд продолжал напирать, стараясь убедить военного, что он их человек.
