Джастин Скотт - Месть
Некоторые детали стоячего такелажа, поврежденные коррозией, можно было заменить. Но бегущий такелаж был уже сильно изношен. Харден бросил взгляд вдоль корпуса иола.
Каллинг поднял фуражку с лица и окликнул Хардена:
— Ну как, нравится?
— Еще не знаю.
Харден прошел по палубе, проверил сдвижную крышку люка. Наклонившись, он потрогал пальцами верхнюю ступеньку трапа. Шатается. Вспомнив трещину между переборкой в каюте и корпусом, он внимательно осмотрел борт судна. Найдя то, чего и опасался, он резко выпрямился, пересек палубу яхты и спустился к Каллингу в лодку.
Тот ухмыльнулся:
— Ну что?
— Дерьмо.
— Дерьмо?
Харден похлопал по корпусу яхты.
— Вздут посредине. Какой-то идиот слишком туго натянул штаги, и корпус от напряжения деформировался.
— Сэр, вижу, вы разбираетесь в яхтах.
— Неприятный сюрприз? — язвительно осведомился Харден.
Каллинг не обратил никакого внимания на его слова. Он обернул пусковой шнур вокруг маховика подвесного мотора.
— Я вам еще одну покажу.
— Что-то мне не хочется, — отказался Харден, усевшись на носу лодки лицом к корме.
Каллинг дернул за веревку, и мотор загудел как банка, полная комаров.
— Я вас не задержу. Все равно это по пути к причалу.
Харден мрачно кивнул. Все ясно: старый жулик наложил свою лапу на все приличные яхты в гавани. Пока лодка плыла, он любовался панорамой холмов, склоны которых облепили домишки. Из всех мест, которые посетили они с Кэролайн, он нигде не видел таких ярких и чистых красок, как в Корнуолле.
Когда Каллинг заглушил подвесной мотор, Харден обернулся и увидел в двадцати ярдах перед собой «Морского лебедя». Даже стоя на якоре, яхта выглядела притаившейся акулой.
— Эта?
— Эта, — подтвердил Каллинг.
«Лебедь» имел короткие, резкие, скорее мощные, чем изящные, очертания, нос не слишком торчал вперед, а квадратная корма была обрублена под небольшим углом. Наклонная крыша рубки в самом высоком месте едва поднималась на фут над палубой.
Харден повернулся к Каллингу.
— Зачем вы мне ее показываете? Она стоит больше, чем я могу заплатить.
Хитрое лицо Каллинга смягчилось.
— Ее владелец обанкротился, и кредиторы хотят получить свои денежки назад. Она стоит пятьдесят пять тысяч фунтов, но они согласны на сорок пять.
— Вы шутите, — покачал головой Харден. Хотя восемьдесят пять тысяч долларов было больше, чем он намеревался потратить, но яхта, построенная четыре года назад, должна стоить по меньшей мере сто двадцать тысяч.
— Эта яхта — сокровище, — сказал Каллинг, — и раз продаю ее я, то я и решаю, кто заслуживает ею владеть.
Харден слегка улыбнулся, вспомнив искалеченный бермудский иол.
— Значит, я прошел испытание?
— Да. Сделайте одолжение, поднимитесь на борт.
— Каллинг подвел шлюпку к яхте, и на этот раз поднялся на судно вместе с Харденом.
Яхта оказалась более широкой, чем можно было предположить по ее резким обводам, и Харден на секунду остановился у алюминиевого штурвала, чтобы насладиться зрелищем широких тиковых палуб и многочисленных приспособлений. Это была океанская яхта, способная плавать в любых условиях и всюду, где пожелает ее хозяин.
Прилизанная рубка яхты поднималась из широкого фибергласового корпуса, составляя с ним одно целое, как режущая кромка ножа с лезвием. Строители яхты всюду, где можно было, использовали дерево; палубы и многие приспособления судна были серыми от воздействия непогоды.
Кокпит оказался маленьким и неглубоким. Харден приподнял тиковые сиденья и обнаружил под ними ящики, в том числе один со спасательным плотом. Вода, попавшая в кокпит, могла быстро стечь в море по двойным двухдюймовым шпигатам.
Яхта была оборудована леумаровскими лебедками из нержавеющей стали. На панели, расположенной над люком, находились черные циферблаты приборов Брукса и Гейтхауза для измерения скорости и направления ветра, спидометр и шкала эхолота для измерения глубины моря.
— Ей три года, — сказал Каллинг, любовно поглаживая леер. — В длину тридцать восемь ярдов, по ватерлинии — двадцать девять. Плавниковый киль. Осадка — шесть футов четыре дюйма. Водоизмещение — восемь тонн. Семь тысяч фунтов балласта. Она побывала на Канарах, в Рио-де-Жанейро, Форт-Лодердейле и вернулась домой через Азорские острова.
— Вы следите за ней? — спросил Харден.
— Нельзя сказать, чтобы она нуждалась в особом уходе. Хозяин обращался с ней, как с барышней. Спуститесь вниз и сами все увидите.
— Он взялся за прозрачную крышку люка, и она отодвинулась плавно, как будто катилась на роликах.
Харден придирчиво осматривал люк, пока не убедился, что его толщина — три четверти дюйма и установлен он так, что волна не сможет его сорвать. Он начинал плавать под парусом еще в те времена, когда яхты строились из дерева, а шкоты для брезентовых парусов делались из манильской веревки. Поэтому он придерживался старых привычек и не доверял новомодным штучкам типа пластиковых люков.
Харден спустился по трапу в отделанную тиком главную каюту, светлую и просторную, со скругленными углами. Финские плотники понимали, что строят яхту, а не жилой прицеп. Харден оценивающим взглядом осмотрел каюту, затем отбросил мысли о красоте и занялся существенными деталями.
Ящики-рундуки на первый взгляд содержались в порядке. Они были чистыми и аккуратными и в изобилии заполнены инструментами и материалами для ремонта. Паруса хранились должным образом. Харден внимательно осмотрел все парусные мешки, проверяя их наличие.
Прежний хозяин, видимо, слегка сдвинулся на парусах и запасся ими в изобилии. Если он купит яхту, придется с некоторыми из них расстаться, чтобы освободить место для припасов. Рундуки для канатов тоже были заполнены доверху, трюмы оказались сухими, а вспомогательный дизель, закрытый тяжелым звуконепроницаемым кожухом, — чистым и недавно отремонтированным.
— Двадцать лошадиных сил, — пояснил Каллинг. — Передаточное число — два с половиной к одному. Топливный бак на двадцать пять галлонов. На скорости в шесть узлов горючего хватит на триста миль.
— Винт вращается по часовой стрелке? — осведомился Харден.
— Да, шестнадцатидюймовый, — кивнул Каллинг.
— Генератор?
— Переменного тока, приводится главным двигателем.
Чтобы обеспечить питание для оборудования, которое он намеревался установить, понадобится генератор достаточной мощности. Он быстро оглядел панель управления и рубильники. Как и все прочее на «Лебеде», они были в порядке.
— Ладно, — сказал он. — Давайте вытащим ее на берег. Я хочу взглянуть на днище.
Каллинг приглашающе кивнул головой в сторону узкого прохода в утесах.
— Не хотите сперва посмотреть, как она под парусами?
Харден покачал головой:
— Сперва я хочу убедиться, что у нее не нарос риф на днище.
Каллинг улыбнулся.
— Я подготовлю люк. А вы заводите ее. — Он отвязал двойные концы, удерживающие яхту на месте стоянки, и одобрительно кивнул, когда дизель заурчал после первого же нажатия на кнопку стартера.
Харден в сотый раз подумал: если бы перед плаванием он заменил капризный мотор «Сирены», то, может быть, они с Кэролайн спаслись бы от «Левиафана».
«Лебедь» прекрасно слушался управления, и Харден пожалел было, что не согласился поглядеть, как он ходит под парусами. Однако сперва нужно узнать, подходит ли ему это судно.
С воды лодочная стоянка Каллинга выглядела как ряд гаражей для лодок, окруженных огромными полуразрушенными ангарами. Заржавевшие рельсы поднимались из воды и исчезали в тени ангаров, как следы морских чудовищ, выползающих на берег. Харден спросил о назначении руин, и Каллинг ответил, что в начале войны содержал ремонтную базу для торпедных катеров, которые воевали в Ла-Манше.
Харден направил яхту к исправному слипу, выполняя команды Каллинга. Наконец корпус попал точно на подводную тележку. Лениво зажужжал мотор лебедки, из воды поднялся канат, потащивший яхту наверх. Каллинг прислонил к ее борту лестницу.
Харден спустился по лестнице вниз, зашел под острый нос яхты и начал обстукивать фибергласовый корпус деревянной рукояткой шила. Методично проверяя всю поверхность, он резко стучал по фибергласу через каждые несколько дюймов, напрягая слух, чтобы вовремя услышать глухой звук, который свидетельствует о расслаивании стеклоткани или следах небрежного ремонта.
Он потратил два часа на осмотр корпуса. Дважды, услышав подозрительный звук, Харден переворачивал шило и втыкал острый кончик в фиберглас. В первый раз он обнаружил незначительное расслоение, которое, вероятно, появилось еще при постройке. Хотя это место едва ли могло стать источником неприятностей, Каллинг тем не менее обвел его мелом.
Второй дефект оказался более серьезным. Шило глубоко ушло в фиберглас в середине двухдюймовой выбоины. Похоже, что яхта, идя на большой скорости, ударилась обо что-то небольшое и твердое. Харден обстучал корпус вокруг этого места, пытаясь оценить степень повреждений. Убедившись, что структура материала не повреждена, он позволил Каллингу обвести его мелом.
