Найджел Маккрери - Тихий омут
Мимо окна, устремляясь ввысь, проплывал дым. Где-то внизу, на забетонированном дворике, превращались в пепел вещи Дэйзи. Вайолет не любила употреблять слово «улики» — оно звучало слишком грубо, но ей было приятно думать, что вскоре события вчерашнего дня растворятся в воздухе.
А после того как будет улажен вопрос с домом и все имущество превратится в наличные, исчезнет и Вайолет.
Она обратила взгляд на небо, куда уплывал дым: в глубокую, безоблачную голубизну, которая, казалось, будет существовать вечно. Опустив глаза вниз, Вайолет пожалела, что вместо разросшихся кустов и чахлых деревьев не видит великолепного простора бирюзовых вод, где ветер сдувает пену с гребней волн и вдали контейнеровозы нарушают прямизну линии горизонта.
И в эту минуту она решила: хватит с нее маленьких городков, где она скрывалась столько времени. «Я мечтаю о морском побережье и именно туда направлюсь».
Когда Вайолет спускалась по лестнице, зазвонил телефон. Не раздумывая, она подняла трубку с аппарата на столе в прихожей и спокойно произнесла:
— Алло. Это Дэйзи Уилсон.
Глава 4
Морг располагался между парком и пожарной станцией на окраине Брейнтри: безликое двухэтажное здание, которое выглядело так, словно изначально его задумали как времянку, но так и оставили, отодвинутое от дороги и все больше изглаживающееся из памяти людей. Это, решил главный инспектор Марк Лэпсли, съезжая с дороги и паркуясь на размеченном месте, максимально возможное приближение к понятию архитектурной мертвой зоны.
Он пребывал не в лучшем настроении. Все предыдущее утро, после того как Эмма Брэдбери уехала из леса, в котором было обнаружено тело, Лэпсли проторчал в ожидании судебного патологоанатома. Пресса прискакала сразу после двенадцати часов, прямо перед Джейн Катералл, получив информацию, как подозревал Лэпсли, от одного из фельдшеров. К тому времени как он разобрался с прессой и полчаса проговорил по телефону с руководителем криминалистической бригады, патолог укатила с трупами, страшно его этим разозлив. Неразбериха в организации привела к тому, что большую часть полицейских в форме увели с места происшествия для обеспечения матча местных футбольных команд. И суперинтендант Роуз не перезвонил. В целом день не сложился.
«Мондео» Эммы стоял через два места от его машины. На этот раз в нем никого не было. Никакие незнакомцы на пассажирском сиденье не ожидали, когда она вернется и увезет их.
На передней двери был устроен кодовый замок. Он когда-то помнил код, но за прошедшие годы несколько раз забывал его, поэтому сделал то, что делал обычно: нажал на кнопку переговорного устройства. Прошла целая минута, прежде чем ему ответили.
— Главный инспектор Марк Лэпсли, — сказал он, наклонившись к переговорному устройству. Почему их всегда устанавливают карлики? Или те, кто их устанавливает, ожидают, что морг будут посещать многочисленные экскурсии школьников без сопровождения взрослых?
Дверь зажужжала, и он толкнул ее.
Несмотря на летнее солнце на улице, в здании стояла приятная прохлада. Коридор был выстлан плиткой, которую за многие годы так запятнали кофе, что она стала пестрой. Стены были оштукатурены и выкрашены в приглушенный оттенок синего цвета. Его ожидал молодой человек в белом халате, надетом поверх джинсов и тенниски.
— Главный инспектор Лэпсли?
Он вручил ему свое удостоверение. Человек принялся тщательно изучать его, хотя Лэпсли был уверен, что тот не сумел бы заметить разницу между настоящим удостоверением и членской карточкой гимнастического клуба Скотленд-Ярда.
— Сюда, пожалуйста.
Он повел Лэпсли по коридору и жестом предложил пройти через двойные двери. Когда Лэпсли открыл двери, температура ощутимо упала и он ощутил сильный запах, словно в засоренный сток вылили хлорку и оставили там разлагаться. Запах был настолько сильным, настолько насыщенным, что он чувствовал его вкус на задней стенке горла. Его синестезия тут же включила реверс; вкус дезинфицирующего, моющего или какого там средства, наложенный на запах разложения, наполнил голову глубоким звучным звоном. Такое случалось нечасто, и он пошатнулся, приложив руку ко лбу и на мгновение утратив ориентацию.
— С вами все в порядке? — послышался незнакомый голос.
— Отлично. Отлично. Запах на секунду достал. — Он пару раз зажмурил глаза, заставляя звук церковных колоколов переместиться на периферию мозга.
Комната, куда он вошел, была просторной и от пола до потолка выложена белой плиткой. Несколько вмонтированных в потолок больших вентиляционных систем располагались над стоящими в центре столами из нержавеющей стали, настолько массивными, что напоминали древние обелиски. У каждого стола были приподнятые края и с одной стороны кран с присоединенным к нему шлангом с душевой насадкой — тоже из нержавеющей стали. На двух столах лежали накрытые простынями тела; одно намного больше и более неправильной формы, чем другое.
Женщина, стоящая между столами, была меньше его и с таким торчащим и круглым животом, словно засунула под белый халат баскетбольный мяч, и выпуклыми голубыми глазами, которые смотрели на Лэпсли с обезоруживающей кротостью. Она улыбнулась, и Лэпсли подумалось, что ему еще не доводилось видеть на женском лице столь милой улыбки.
— Полиомиелит, — сказала она.
На вкус ее голос походил на бренди с содой.
— Простите?
— Я заметила, что вы пристально смотрели на меня вчера, когда я в конце концов приехала на место происшествия. Вероятно, вас заинтересовало, почему это у меня такой вид. Ответ: из-за полиомиелита. Я заболела им в детстве. Вероятно, я была одним из последних детей в Англии, которые его подхватили.
— Мне… очень жаль. — Он не знал, каких слов она ждет от него.
— Полгода на больничной койке и несколько операций, чтобы срастить мне позвоночник. Могло быть хуже. Конечно, если бы я родилась годом или двумя годами позже, могло быть намного лучше. Такова непредсказуемость жизни. Мы еще не познакомились. Доктор Джейн Катералл.
Она подошла к нему вихляющей походкой. Он пожал ее руку, заметив, что у нее на рубашке двойные манжеты, скрепленные тонкими золотыми цепочками. Женщина, следящая за своей внешностью.
— Главный инспектор Лэпсли, — представился он.
— Я ждала вас. Ваша коллега уже здесь. — Джейн задержала его руку в своей руке, и у Лэпсли возникла абсурдная мысль, будто она ожидает, что он наклонится и поцелует ее. — Мне бы не хотелось, чтобы вы подумали, что я всегда всех встречаю печальным рассказом о своем здоровье, — добавила она. — Я хотела подчеркнуть то обстоятельство, что наши тела представляют собой непрерывный отчет обо всем, что с нами происходит. Переломы, болячки, болезни… все тут, сохраняется в плоти. И если все, что у нас есть, — это плоть, то мы можем отработать назад и воссоздать личность по перечню вещей, которые с ней происходили.
— Спасибо за лекцию. — Он чувствовал, что ее очарование увлекает, но не собирался поддаваться. — Вчера у нас не было возможности поговорить. Я был слишком занят с прессой, когда она появилась, чтобы заняться с вами, когда в конце концов появились вы.
Доктор Катералл отвела взгляд.
— Прошу прощения за то, что так опоздала. Увы, одним из физических последствий полиомиелита является слабость межреберных мышц. Я вынуждена спать в маске, соединенной с респиратором. Она поддерживает положительное давление, чтобы я могла дышать, но из-за нее у меня очень беспокойный сон и мне трудно просыпаться по утрам. Я пропустила первые четыре звонка на мобильник.
— Поставьте на мобильнике более громкий звонок, — раздраженно пробормотал Лэпсли.
Доктор Катералл подняла на него свои обезоруживающе кроткие глаза.
— Жертва находилась там многие месяцы, — сказала она. — Два часа не могли погубить какую-нибудь улику на теле, к тому же они гарантировали, что по прибытии я не допущу ошибок из-за недосыпа. Дайте мне делать мою работу, главный инспектор, и я предоставлю вам все необходимое, чтобы вы делали свою.
Долгую тишину, которая повисла между ними, прервало появление Эммы Брэдбери. Она выглядела так, словно не снимала костюм с предыдущего дня. Служащий морга, который привел Лэпсли, следовал за ней.
— Босс, — обратилась к нему Эмма.
— Сержант. Вы здесь давно?
— Полчаса или около того. Доктор Катералл позволила мне сделать несколько звонков из своего кабинета.
Лэпсли кивнул:
— Хорошо. Займемся делом?
Доктор Катералл провела Лэпсли и Эмму к первому столу и кивнула в сторону накрытого простыней тела:
— Жертва аварии. Я позволила себе провести вскрытие сегодня утром, до вашего приезда. — Она исподтишка взглянула на Лэпсли. — Как я понимаю, он жертва автокатастрофы, а не подозреваемый в убийстве. Мне показалось, вам не захочется топтаться рядом, пока я буду копаться в его внутренностях.
