Ли Чайлд - Джек Ричер. Рассказы (Сборник)
Кондиционер в «Шеветте» был почти таким же паршивым, как и в кафе, но что-нибудь всегда лучше, чем совсем ничего. Несколько человек медленно бродили на Бродвее, как призраки в призрачном городе, еще немного — на Лафайет, так же медленно, да бездомные на Бауэри ожидали открытия ночлежек. Крисси припарковалась в двух кварталах к северу от места встречи, на Грейт Джонс Стрит, между двумя автомобилями: у одного было разбито переднее стекло, а у другого — заднее. Но место парковки находилось под рабочим фонарем, что было самым лучшим возможным вариантом за неимением команды вооруженных охранников или своры злых собак, или того и другого одновременно. В любом случае, оставить автомобиль на Вашингтон Сквер не было бы безопаснее. Они снова вышли в жару и направились к повороту сквозь воздух, настолько плотный, что его можно было есть. Небо было таким же горячим и тяжелым, как железная крыша в полдень, оно по-прежнему с неиссякаемой энергией полыхало на севере зарницами, которые обещали многое, но не приносили ничего.
Дверь клуба не была перегорожена лентой, и Крисси подумала, что это хорошо, потому что означало, что можно будет занять места перед сценой, в случае, если «Ramones» или «Blondie» действительно будут выступать этим вечером. Парень внутри взял у них деньги, и они прошли мимо него в жару, шум и темноту, к бару, представлявшему собой длинное низкое помещение с тусклым светом, отпотевшими стенами и красными барными стульями. Внутри было человек тридцать, двадцать восемь из них дети не старше Крисси, плюс один человек, которого Ричер уже знал, и еще один человек, которого, он был уверен, еще узнает очень хорошо и довольно скоро. Знал он Джилл Хемингуэй, по-прежнему худую и нервную блондинку, всё еще в своём коротком летнем платье. Тот же, кого он еще должен был хорошо узнать, был очень похож на Кроселли. Двоюродный брат, возможно. Он был такого же размера и возраста, и был одет так же, что означало пропотевший костюм и рубашку, прилипшую к влажному и волосатому брюху.
Джилл Хемингуэй увидела Ричера раньше, но лишь на секунду. Она отодвинула стул и сделала шаг, но парень в костюме тут же начал щелкать пальцами и жестами просить телефон. Бармен поставил аппарат перед ним, и тот начал набирать номер. Хемингуэй протиснулась сквозь редкую толпу, подошла к Ричеру вплотную и сказала:
— Ты идиот.
Ричер сказал:
— Джилл, это моя подруга Крисси. Крисси, это Джилл, я с ней познакомился чуть раньше сегодня вечером. Она агент ФБР.
Рядом с ним Крисси сказала:
— Привет, Джилл.
Хемингуэй выглядела слегка опешившей, но ответила:
— Привет, Крисси.
Ричер спросил:
— Вы пришли сюда послушать музыку?
Хемингуэй сказала:
— Я здесь потому, что это одно из немногих мест, где Кроселли не пользуется полной поддержкой. Следовательно, это одно из немногих мест, которое я знаю, где он должен был поставить своего парня. Я здесь, чтобы убедиться, что с тобой ничего не случится.
— Как вы узнали, что я приду сюда?
— Ты живешь в Южной Корее. Что еще ты хочешь услышать?
Крисси сказала:
— Объясните мне, что именно мы обсуждаем?
Парень Кроселли всё еще разговаривал по телефону.
Ричер предложил:
— Давайте, присядем.
Хемингуэй сказала:
— Нет, лучше катимся отсюда ко всем чертям.
Крисси спросила:
— Что, черт возьми, происходит?
Рядом с пустой сценой стояли крошечные столики. Ричер раздвинул толпу сначала левым, затем правым плечом и сел спиной в угол, так, чтобы видеть большую часть комнаты перед собой. Крисси села рядом с ним, поколебавшись, а Хемингуэй продолжала движение еще секунду, затем остановилась и присела тоже. Крисси сказала:
— Это действительно чертовски беспокоит меня, ребята. Скажите мне, пожалуйста, что происходит?
Ричер сказал:
— Я шел по улице, и увидел, как парень ударил агента Хемингуэй по лицу.
— И что потом?
— Я надеялся, что моё присутствие помешает ему сделать это снова, а он обиделся. Оказалось, что он гангстер. Джилл считает, что они хотят примерить на меня бетонные ботинки.
— А вы так не думаете?
— Мне кажется, это уж чересчур.
Крисси сказала:
— Ричер, даже в фильмах показывают такое.
Хемингуэй сказала:
— Она права. Ты должен прислушиваться к тому, что она говорит. Ты не знаешь этих людей и не понимаешь их культуру. Они не позволят постороннему унизить их, это считается делом их чести. Таковы их правила, и они не успокоятся, пока не разберутся с этим.
Ричер сказал:
— Другими словами, у них всё так же, как и в морской пехоте. Я знаю, как обращаться с такими людьми. Я делал это всю свою жизнь.
— Как ты думаешь с ними справиться?
— Сделаю так, что цена будет слишком высока. Да оно уже так и есть, по правде говоря. Они ничего не смогут сделать здесь, потому что их тут же арестуют, либо ваши, либо полиция Нью-Йорка. Это будет стоить слишком дорого, потому что потребуются юристы, взятки и сувениры, а это всё деньги, которые они не захотят тратить на меня. Я не стою этого, потому что я — никто. Кроселли не станет заморачиваться.
— Ты не можешь оставаться здесь всю ночь.
— Он уже попробовал это на улице, и добился не очень многого.
— Через десять минут у входа будут стоять его шестеро парней.
— Тогда я выйду через черный ход.
— И там будут шестеро.
Крисси сказала:
— Помните, я попросила вас держаться рядом со мной?
Ричер ответил:
— Конечно.
— Можете забыть об этом сейчас, хорошо?
Ричер сказал:
— Всё это ерунда.
Хемингуэй сказала:
— Ты ударил опасного человека в голову. Что еще тебе непонятно? Это просто так не сойдёт тебе с рук, Привыкай к этому, малыш. И сейчас ты находишься в одной комнате с одним из его головорезов, который только что положил телефон.
— Со мной рядом сидит агент ФБР.
Хемингуэй ничего не сказала в ответ на это, и Ричер подумал: Нью-Йоркский университет. Сара Лоуренс. Хемингуэй так и не подтвердила его слова. Он спросил:
— Как давно вы с ФБР? — и она ответила:
— А кто сказал, что я с ними?
Он повторил снова:
— И всё-таки, ты с ними, или нет?
Она ничего не ответила.
— Это совсем не трудно, сказать да или нет.
— Нет, — сказала она. — В действительности всё не так.
— Что это значит?
— Ответ будет: и да и нет, а не да или нет.
Ричер остановился на мгновение.
— Вы хотите сказать, что ты занимаешься этим на свой страх и риск? — спросил он. — Это так? И вы не ведёте это дело? Вот почему не было машины сопровождения? И именно поэтому вы используете магнитофон вашей младшей сестры?
— Это был мой магнитофон. Меня отстранили.
— За что?
— По медицинским показаниям, но они всегда так говорят. И это означает, что они забирают значок до завершения расследования.
— Расследование чего?
— Всё, как ты и говорил. Юристы, взятки и услуги. Они взвесят все мои поступки. С одной стороны я, а с другой — вся эта чепуха.
— Это был Кроселли?
Хемингуэй кивнула:
— Сейчас он неуязвим. Он добился, чтобы расследование закрыли. Я думала, что он будет этим хвастаться, и я запишу это на плёнку. Он мог сказать что-нибудь, что я могла бы использовать, чтобы они взяли меня обратно.
— Почему Кроселли в городе не может иметь оружие?
— Это часть сделки. Они могут делать всё, что хотят, и любым способом, но статистика убийств должна улучшиться. Кто-то даёт, кто-то получает, при этом каждый выигрывает.
— А Кроселли знает, что вас отстранили?
— Конечно, знает. Он заставил их сделать это.
— Значит, и детина в зале, я думаю, тоже это знает. Мы же все это понимаем? Он знает, что вы не собираетесь махать значком или пистолетом, что вы теперь просто частное лицо. Юридически, я имею в виду, в смысле вашего права на арест и тому подобное. И еще меньше в смысле доверия к вашим словам. Как к свидетелю против людей Кроселли, я имею в виду.
— Я же говорила, чтобы ты проведал своего брата.
— Не обижайтесь, я вас не виню. Мне просто нужно составить другой план, вот и всё. Условия изменились.
Крисси сказала:
— Вам не нужно было вмешиваться с самого начала.
— Почему?
— В колледже Сары Лоуренс сказали бы, что это не совсем обычное гендерное поведение. Оно патриархально, что говорит о патерналистской форме нашего общества.
— А вы знаете, что бы сказали в морской пехоте?
— Что?
— Они бы напомнили, как вы попросили меня держаться поближе, потому что вам кажется, что в Бауэри опасно.
— Здесь действительно опасно. Скоро появятся двенадцать парней и надерут тебе задницу.
Ричер кивнул:
— Похоже, нам нужно уходить.
— Ничего не выйдет, — сказала Хемингуэй. — Громила не выпустит тебя, пока сюда не подойдут остальные.
