Джон Гришем - Камера
Из раскрытой папки Розен достал объемистый разлинованный блокнот.
– Почему во время прошлогоднего интервью вы ни словом не обмолвились о своем деде? – Фраза прозвучала как автоматная очередь.
– Потому что меня о нем никто не спрашивал, – невозмутимо ответил Адам. Гудмэн предупреждал: беседа будет трудной, но в конце они все-таки одержат победу.
– Посмотрите на этого умника!
– Хватит ерничать, Дэниел. – Гудмэн покосился на Эммита – отрицательно качнув головой, тот уставился в потолок.
– Не думаете ли вы, мистер Холл, что нас следовало поставить в известность о своем родстве с одним из клиентов? – В столь насмешливом тоне Розен привык обращаться к уличенным во лжи свидетелям.
– В тот момент вы интересовались чем угодно. – Спокойствие не изменило Адаму. – Помните? Дактилоскопия, предложение пройти тест на полиграфе…
– Помню, мистер Холл. Но вы знали то, о чем мы не могли и подозревать. Ваш дед являлся клиентом фирмы, куда вы пришли устраиваться на работу. Вы должны были сказать об этом. – Голос Розена повышался и понижался, как у хорошего актера, глаза неотступно следили за Адамом.
– Отец моего отца – не типичный добрый дедушка.
– И все-таки он – ваш дед. Обращаясь в фирму, вы знали, что он был ее клиентом.
– Тогда приношу извинения. У фирмы тысячи клиентов, и каждый платит неплохие деньги за ее услуги. Никогда не думал, что дело, которое велось нашими юристами pro bono, послужит причиной подобного разбирательства.
– Это вероломно, мистер Холл. Вы сознательно выбрали нас, поскольку фирма представляла интересы вашего родственника. А теперь вдруг хотите взять на себя его дело. Такая просьба ставит всех нас в очень неловкое положение.
– Что еще за неловкое положение? – протянул Уайкофф, складывая сотовый телефон и пряча его в карман. – Слушай, Дэниел, речь идет о приговоренном к смерти. Человеку нужен адвокат, черт побери!
– Другими словами, его собственный внук?
– Да кому какое дело? Бедняга одной ногой уже в могиле. Направь к нему адвоката!
– Не забывай, он сам от нас отказался.
– Да, и сам же наймет вновь. Остынь. Почему бы не попытаться?
– Вот что, Эммит, авторитет фирмы – это моя забота. Меня нисколько не прельщает идея послать сотрудника в Миссисипи, где его клиента без излишних проволочек зашьют в казенный саван. Если по совести, то мистер Холл должен быть просто уволен.
– Великолепно, Дэниел. Великолепно! Классический пример того, как одним ударом сплеча разрешается деликатный вопрос, – веско бросил Уайкофф. – Кто же, по-твоему, поедет в Парчман? Старику необходим адвокат, и Адам – его единственный шанс!
– Да поможет Сэму Господь, – пробормотал Розен.
– Авторитет фирмы? – счел своим долгом вмешаться Гудмэн. – Считаешь, люди видят в нас горстку полуголодных работников социальной сферы? Неудачников, что ищут забвения в бескорыстном труде?
– Или занятых благотворительностью монахов? – поддержал коллегу Уайкофф.
– Что конкретно угрожает авторитету фирмы? – спросил Гарнер.
Не в привычке Розена было сдаваться без боя.
– Сейчас объясню. Фирма не посылает своих новичков на Скамью. Мы можем посмеиваться над ними, можем убивать их двадцатичасовым рабочим днем, но мы не имеем права отправлять их, зеленых и неопытных, в настоящий бой. Вы оба хорошо знаете порядок рассмотрения дел, по которым вынесен смертный приговор. Эй, Гарнер, ты же писал об этом книги! Думаешь, мистер Холл справится?
– Я буду контролировать каждый его шаг.
– Адам – отличный специалист, – добавил Эммит. – Досье деда он выучил наизусть.
– Справится, – убежденно произнес Гудмэн. – Верь мне, Дэниел. Я на своем веку повидал достаточно.
– При нужде готов даже слетать туда, чтобы помочь парню, – вновь подал голос Уайкофф.
– Ты – и pro bono? – с изумлением повернулся к нему Гарнер.
– Ну… У меня тоже есть совесть.
Оставив без внимания перепалку, Адам не сводил глаз с Дэниела Розена. “Давай увольняй, – думал он. – Смелее, мистер Розен! Гоните меня взашей на похороны деда, а я уж посмотрю, как мне быть”.
– Но если приговор все же приведут в исполнение? – обратился управляющий к Гудмэну.
– Нам уже приходилось терять клиентов, Дэниел. Если не ошибаюсь, таких было трое.
– Какова ближайшая перспектива осужденного?
– Хороший вопрос! Сейчас пока еще действует отсрочка приговора, но суд в любой момент может пересмотреть свое решение и назначить новую дату. Скорее всего она окажется ближе к концу лета.
– Времени не так много.
– Пожалуй. Однако мы семь лет слали апелляции, и каждая себя оправдала.
– Как получилось, что из всех смертников нам достался именно этот ядовитый старикан?
– Долгая история. К нашему разговору она не имеет ни малейшего отношения.
С чрезвычайно озабоченным видом Розен черкнул что-то в лежащем на столе блокноте.
– Надеюсь, вы не думаете, что удастся избежать шума?
– Все может быть.
– Ха! Незадолго до казни жертва превратится в героя. Репортеры поднимут бурю. Ваше имя будет на устах у толпы, мистер Холл.
– И что?
– А представьте себе заголовки центральных газет: “Внук приходит спасти деда!”
– Оставь, Дэниел. Это мы уже проходили, – буркнул Гудмэн.
Однако Розен не успокаивался:
– Пресса съест вас живьем, мистер Холл. Подноготную вашей семьи узнает вся страна.
– Но ведь мы, юристы, боготворим прессу, мистер Розен, – холодно отозвался Адам. – Мы привыкли к свету юпитеров. Вы же никогда…
– Вот именно, – перебил его Гудмэн. – Дэниел, вряд ли стоит советовать молодому человеку держаться подальше от газетчиков. Вспомни лучше собственный опыт.
– Прошу тебя, Дэниел, не трогай прессу, выбери для нравоучений другую тему, – с язвительной усмешкой вставил Уайкофф. – Эй, ты же писал книги!
На мгновение Розен смутился. Адам заметил промелькнувшую по его лицу тень.
– В целом, – сказал Гудмэн, окидывая взглядом стеллажи с книгами, – я одобряю замысел. Он очень неплох, а для секции pro bono является просто находкой. Сам подумай: молодой юрист вступил в схватку за жизнь знаменитого убийцы, и юрист этот – сотрудник “Крейвиц энд Бэйн”! Да, писаки будут слюной исходить, но нам-то что?
– Идея превосходна, – категорически заявил Эммит под раздавшуюся из кармана негромкую трель сотового телефона. Вытащив плоскую коробочку, он повернулся спиной к столу и зашептал в трубку.
– Но если Сэму суждено умереть? Не окажемся ли мы в дураках? – спросил Розен.
– Конечно, суждено. Поэтому-то он и сел на Скамью, – терпеливо пояснил Гудмэн.
Тихое бормотание Эммита смолкло. – Простите, мне пора, – бросил он, делая шаг к двери. – На чем мы остановились?
– Не нравится мне все это! – с явным раздражением в голосе произнес Розен.
– Дэниел! Вечный упрямец! – Уайкофф вернулся к столу. – Ты же понимаешь: план отличный. Ты лишь обижен на то, что парень не открылся нам с самого начала.
– Вот именно. Нас обманули, а теперь хотят нами воспользоваться.
Адам сделал глубокий вдох и покачал головой.
– Спокойно, Дэниел. Интервью было год назад, оно в прошлом. Забудь, старина! Сейчас на повестке дня стоит более важный вопрос. У парня превосходные мозги, работает он безукоризненно, чертовски дотошен. Такому приобретению следует радоваться. Ну, проблемы с семьей. Что нам, гнать всех сотрудников, у которых сложности с родственниками? – Уайкофф подмигнул Адаму. – Даже секретарши считают его восходящей звездой. Пусть едет! И пусть побыстрее возвращается. Он нужен мне здесь! Все, бегу. – За спиной Эммита негромко хлопнула дверь.
В наступившей тишине слышно было, как Розен что-то яростно черкает в блокноте. Положив через минуту ручку на стол, он закрыл папку. В душе Адама шевельнулось чувство, похожее на жалость. Вот сидит перед ним овеянный славой воитель, легендарный флибустьер, годами нагонявший страх на судей, гипнотизировавший присяжных и беспощадно расправлявшийся с противником. Сидит, водит пером по бумаге, не находя в себе мужества ответить на простейший вопрос: справится ли мальчишка с делом pro bono? Жалость не помешала Адаму ощутить иронию момента.
– Я дам вам мое согласие, мистер Холл, – низким, полным драматизма голосом произнес Розен; видно было, что говорил он неохотно. – Но обещаю: когда вы вернетесь в Чикаго, я буду рекомендовать правлению фирмы отказаться от ваших услуг.
– Это может оказаться излишним, – моментально среагировал Адам.
– Вы проникли сюда обманом.
– Я уже принес извинения. Больше такого не повторится.
– Вы слишком большой умник.
– Как и вы, мистер Розен. Назовите юриста, который не был бы большим умником.
– Какая находчивость! Наслаждайтесь делом Кэйхолла, мистер Холл, потому что оно – последнее ваше дело в этих стенах.
– Вы хотели сказать: наслаждайтесь исполнением приговора?
– Остынь, Дэниел, – мягко произнес Гудмэн. – Расслабься. Никто никого не уволит.
