Дин Кунц - Ребенок-демон
Как бы все это объяснить Коре?
Дженни не хотела причинить боль тетушке или добавить в список ее бед еще и свои несчастья. Хотя Дженни и не нравилась идея жить в этом доме, она подумала, что нужна Коре. Она припомнила, как Кора несколько раз поднималась к ней в комнату, чтобы обсудить происходящее. Тетушка хоть чуть-чуть доверяет ей. Возможно, Дженни давала Коре возможность высказаться, стала для нее своеобразной отдушиной.
Все равно хочется уехать.
Безнадежно.
В субботу утром, размышляя над своими проблемами, она спускалась по главной широкой лестнице. На ней были комнатные тапочки, в них она беззвучно ступала по ступеням. Она больше не одевалась для верховой езды, так как в памяти все еще свежи были воспоминания о погибшей лошади. С тех пор она старалась не проходить вблизи конюшен.
Ричард не слышал и не видел, как она спускалась. Хотя девушка и не пыталась подкрасться к нему. Кузен разговаривал по телефону, который находился на площадке перед последним пролетом ступеней. Он говорил торопливо и чуть ли не шепотом.
– Что нам с ней делать? – спросил Ричард неизвестного собеседника.
Дженни почему-то остановилась. Обычно она не одобряла подслушивание чьих-то личных бесед. Все-таки времена-то сейчас странные. Шепот кузена добавил лишних волнений. От манеры, с которой он говорил, как задал вопрос, кровь застыла в ее жилах...
Несколько секунд он, тяжело дыша, напряженно слушал.
Затем он проговорил:
– Не знаю, сможем ли мы, не вызывая подозрений, справиться с этим.
Он вновь замолчал.
"Избавиться от чего?" – удивилась Дженни. В какой разговор она влезла? Что бы это ни было, оно заставило девушку стать еще подозрительнее. Голоса умерших уговаривали спасаться бегством, их мольба стала еще настойчивее.
– Да, я согласен. Лекарство само по себе не станет ключом. Слишком много людей смогло бы за него ухватиться, чтобы сделать это средство непревзойденным. Убийца счел бы себя весьма трудноуловимым.
Опять молчание. При упоминании убийцы Дженни едва покачнулась. Под давлением руки деревянные перила заскрипели. Резкий скрип, подобно взрыву динамита, разорвал неестественную утреннюю тишину дома.
Ричард был настолько увлечен беседой, что не услышал шум. Он не взглянул наверх и не проявил беспокойства.
Она ждала и боялась отступить назад – осознав, что теперь она не может идти вперед, не выдав себя.
"Пожалуйста, только, пожалуйста, не дай ему увидеть меня", – просила она, не совсем понимая, кому она адресует свою короткую и смятенную молитву.
– Позволь мне подумать над этим. Не стоит спешить, раз ты освободишься только послезавтра. – Он слушал и кивал. – До свидания.
Ричард как можно тише повесил трубку. После он прошел по коридору и через раскачивающуюся белую дверь вошел в кухню. Скрип нетель эхом прокатился но безмолвному холлу. Прошло несколько долгих секунд, пока воцарилась абсолютная тишина.
Только после этого Дженни решилась спуститься вниз к завтраку.
Ричард сидел за длинным блестящим столом и пил кофе. Обычно здесь Анна готовила свои кулинарные шедевры. Но сейчас поблизости не было ни кухарки, ни ее мужа. Возможно, Кора долго не могла заснуть и была в своей комнате. Близнецы играют на улице.
Дженни и Ричард оказались одни.
– Доброе утро, – поздоровалась Дженни с кузеном. Она пыталась говорить весело и легко, но опасалась, что выдаст свое волнение.
– Трудный день сегодня.
Она налила себе кофе из кофеварки.
– Да?
– Сегодня на машине приезжает доктор Уолтер Хобарт. Он подъедет к полудню. Он будет лечить Фрейю.
– Слышала, что Кора согласилась на приезд психиатра, – начала она осторожно.
– Неужели?
Он бросил на кузину взгляд поверх чашки. Он как бы прикидывал, какое место она займет в его планах.
– Я спросила, и Гарольд рассказал мне об этом вчера вечером.
– Понятно.
Ей захотелось спросить: с кем он разговаривал по телефону? Что это за беседа об убийце и лекарствах? Но она почувствовала, что подобные расспросы могут оказаться смертельно опасными...
– Не едешь кататься верхом сегодня?
– Нет. Только не сегодня.
– Просто пошатаешься по дому, да?
Ей стало неловко. Он как будто бы подводил ее к вопросу, который хотел задать ей.
– Думаю, займусь чтением, – ответила Дженни.
– Я привык слышать звон шпор на твоих сапогах. Думал, что и сегодня утром ты придешь сюда в них. – Он улыбнулся. – Но я не услышал твоих шагов, пока ты не вошла сюда.
Она знала, что его интересует, подслушивала ли она его разговор по телефону или нет. Что он с ней сделает, если узнает правду? Ничего? Или она неверно поняла, о чем он говорил?
– Разве ты не слышал, как я едва не свернула себе шею на лестнице? – Она поразилась, как ей быстро удалось сочинить ложь.
– Не ушиблась? – осведомился он, хотя казалось, что это его не сильно заботит.
– О, ты издеваешься надо мной, да? Ты слышал и теперь дразнишь меня. Эти чертовы тапочки очень большие. Один носок загнулся, и я почти полетела вниз по последним пяти ступеням. Я кое-как удержалась на ногах, и мне удалось не загрохотать.
Он явно успокоился:
– Возьми новые. Или позаимствуй у Коры, если размер подойдет. Эти ступеньки достаточно крутые. Если ты каждый раз будешь спотыкаться, то с тобой постоянно будут случаться неприятности.
– Спрошу, какой у нее размер, – ответила Дженни.
Он допил свой кофе и встал.
– Прошу прощения, но у меня дела в городе. Мне нужно все уладить до приезда доктора Хобарта. Если он прибудет до моего возвращения, пусть займет ореховую комнату в восточном крыле.
– Он остановится у вас? – поинтересовалась Дженни.
– Да. Одна из привилегий, которую дает богатство Браккеров. Мы можем позволить пригласить психиатра к себе, вместо того чтобы ехать к нему. – Ричард улыбнулся. Улыбка его казалась вполне обворожительной и веселой, но Дженни не была убеждена в ее искренности. – Если серьезно, то мы думаем, что он недели две или три должен будет поработать здесь. Он один из тех современных психиатров, которые лечат гипнозом. Он заставляет больного вызывать в памяти те события, которые бы тот не хотел вспоминать. У него не займет много времени исследовать воспоминания ребенка. Особенно если он собирается проводить сеансы каждый день. Кроме того, у Коры твердый характер. Она не хочет снова отсылать Фрейю из дома. Врач вынужден был приехать к нам, иначе никакого психиатра и в помине не было бы. К счастью, Мальмонту удалось убедить доктора Хобарта в том, что случай уникальный и заслуживает такой траты его драгоценного времени. Думаю, что и предложенная нами оплата также сыграла свою роль.
– Ты и в самом деле убежден, что Фрейе действительно нужен психиатр? Ты уверен, что он поможет ей?
Несколько секунд Ричард молча смотрел на нее. По лицу пробежала черная тень. Однако ответил он совершенно уверенно:
– Безусловно, ей помогут. У нее психологические проблемы, Дженни. Какого черта... ты веришь в этот бред о сверхъестественном, который до безумия любит Кора?
– Нет-нет, – поспешно ответила девушка.
В действительности она не знала, во что верит больше: в оборотней и семейные проклятия или в современную психиатрическую медицину.
– Надо полагать, ты прочла кое-какие книжки Коры.
– Да, парочку.
– Моя мачеха замечательная женщина. Но она тяготеет к простым объяснениям. Ее аргументы постоянно сводятся к оккультизму, духам и призракам. Если ты веришь в сверхъестественное, тогда сложное функционирование всего мира может стать простым. Ты можешь утверждать, что зло – результат козней злых духов. И будешь игнорировать сложную природу порока в самих людях. Когда умер мой отец, она еще сильнее увлеклась подобными вещами. Я пытался разубедить ее. Вера в тысячу различных суеверий пагубно отражается на здоровье.
– Полагаю, что это не так, – возразила девушка.
– Да ничего ты не полагаешь.
Дженни не ответила. Ей показалось, что он пытается втянуть ее в какой-то спор. Она видела, что кузен несколько разгорячен, но не понимала, в чем причина его постоянной готовности к спорам и ссорам. Возможно, такая нервозность и есть более важный признак психической неуравновешенности, чем необъяснимые и длительные приступы Фрейи?
– Уже и близнецы прослышали об этом, – произнес Ричард.
Похоже, что он добавил чуточку бренди в свой кофе.
– Ты знаешь, кто рассказал им?
– Мне бы чертовски хотелось это знать! – Он ударил кулаком но ладони другой руки.
– Они говорят, что им никто не рассказывал. И утверждают, что сами узнали о том, что Фрейя оборотень, что она одержима демоном.
Зачем она задерживает его, задает назойливые вопросы, когда единственное, чего ей хочется, – это держаться подальше от него? Неужели она надеется выпытать что-нибудь? Но что? А что, если он проколется или как-то по-другому поведет себя? Какие она даст объяснения этому? Каким образом все это прольет свет на подслушанный утренний разговор?
