Энн Райс - История похитителя тел
Как всегда в разгар жестокой зимы, ко мне вернулись другие сны – о злых снегах моего смертного детства, о промерзших каменных залах в отцовском замке, о маленьком камине и об огромных мастиффах, храпящих рядом на сене, обеспечивая мне уют и тепло.
Эти собаки погибли во время моей последней охоты на волков.
Я терпеть не мог вспоминать об этом, и все-таки мне всегда было приятно мечтать, что я снова дома, где пахнет камином и могучими псами, свернувшимися возле меня, что я жив, по-настоящему жив, что охоты вообще не было; о том, что я не уехал в Париж и не ввел в соблазн могущественного помешанного вампира Магнуса. В комнатушке с каменными стенами приятно пахло собаками, и я в полной безопасности спал рядом с ними.
Наконец я добрался до небольшого поместья в стиле эпохи королевы Елизаветы и увидел очень красивое каменное здание с крутыми крышами и узкими фронтонами, с застекленными окнами в глубоких нишах – меньшего размера, чем в Обители, но для такого дома – просто огромными.
Только в одной комнате горел свет. Это оказалась библиотека. Возле большого камина, в котором громко трещали дрова, я увидел Дэвида.
В руках он держал знакомую кожаную записную книжку и что-то быстро писал в ней обычной перьевой ручкой, даже не чувствуя, что за ним наблюдают. Периодически он заглядывал в другую книгу в кожаном переплете, лежавшую на столе. Я с легкостью определил, что это христианская Библия: две колонки мелкого шрифта, золотой обрез и ленточка в качестве закладки.
Почти без усилий я рассмотрел, что Дэвид читает Книгу Бытия и, очевидно, делает заметки. Рядом лежал экземпляр «Фауста». Что же, черт возьми, так его заинтересовало?
Вся комната была заставлена книгами. За плечом у Дэвида горела маленькая лампа. В северных странах много таких библиотек – уютных, манящих, с низкими балками потолка и большими удобными кожаными креслами.
Но эта библиотека отличалась от остальных наличием в ней свидетельств жизни, проведенной совсем в других краях, – драгоценных напоминаний о прожитых годах.
Над пламенеющим камином подвешена пятнистая голова леопарда. На правой стене, в противоположном конце, – огромная черная бизонья голова. На полках и столах – многочисленные индийские бронзовые статуэтки. На коричневом ковре возле очага, у двери и под окнами – маленькие индийские коврики, словно разбросанные драгоценные камни.
В самом центре комнаты растянулась длинная огненная шкура бенгальского тигра; голова ее со вставленными стеклянными глазами прекрасно сохранилась, а эти огромные клыки я с ужасающей реальностью уже видел во сне.
Дэвид вдруг обернулся и долго смотрел пристальным взглядом на этот трофей, потом словно против воли отвел глаза и вернулся к прерванному занятию. Я попробовал заглянуть в его мысли. Ничего. Можно было не стараться. Ни единого намека на мангровый лес, в котором мог погибнуть подобный зверь. Но он опять взглянул на тигра и, забыв о ручке, глубоко погрузился в размышления.
Мне, как всегда, доставляло удовольствие просто наблюдать за ним. Я обратил внимание на множество фотографий в рамках – на них был запечатлен молодой Дэвид; многие явно были сделаны в Индии – перед красивым бунгало с просторным крыльцом и высокой крышей. Здесь же – фотографии его родителей, снимки его самого с убитыми животными. Объясняет ли это мой сон?
Я даже не заметил, как снег засыпал мои волосы, плечи, скрещенные руки... Наконец я сбросил с себя оцепенение. До рассвета оставался только час.
Я обошел дом, нашел черный ход, скомандовал щеколде отодвинуться и вошел в теплый маленький холл с низким потолком. Вокруг – старое дерево, насквозь пропитанное лаком или маслом. Я тронул руками косяки двери, и передо мной промелькнуло видение огромного дубового леса, залитого солнцем, а потом остались только тени. До меня донесся запах далекого костра.
И тогда я увидел, что в противоположном конце холла стоит Дэвид и приглашает меня войти. Мой внешний вид, однако, почему-то его встревожил. Ну да, конечно, я же весь в снегу и даже покрыт корочкой льда.
Мы вместе вошли в библиотеку, и я устроился прямо напротив его кресла. Дэвид ненадолго оставил меня. Я уставился в огонь и чувствовал, как тает на мне липкий снег, размышляя, зачем я пришел и как облечь это в слова. Мои руки были такими же белыми, как снег.
Появившись снова, Дэвид протянул мне большое теплое полотенце, я взял его и вытер лицо, волосы, а потом – руки. Как же это приятно.
– Спасибо, – поблагодарил я Дэвида.
– Ты был похож на статую, – ответил он.
– Да, я и вправду теперь похож на статую. Я ухожу.
– О чем ты? – Он сел напротив меня. – Объясни.
– Я собираюсь уединиться где-нибудь. Кажется, я придумал способ с этим покончить. Но все не так просто.
– Зачем тебе это нужно?
– Я больше не хочу жить. Эта часть как раз несложная. Я не стремлюсь к смерти так, как ты. Дело не в этом. Сегодня вечером я... – Я замолчал. Мне вспомнилась старушка в цветастом халате на аккуратно застеленной стеганым нейлоном кровати. А потом – странный молодой человек с коричневыми волосами, который следил за мной, а потом подошел на пляже и передал рассказ, до сих пор лежавший скомканным у меня в кармане.
Все это уже не имеет смысла. Кто бы он ни был, он пришел слишком поздно.
И незачем вдаваться в объяснения.
Внезапно я увидел Клодию, как будто она стояла на пороге другого измерения, смотрела на меня и ждала, пока я ее замечу. Как ловко наш разум умеет вызывать такие реальные видения! Она стояла возле письменного стола Дэвида, скрываясь в тени. Клодия, всадившая свой длинный нож мне в грудь: «Я положу тебя в гроб, отец...» Но ведь я теперь постоянно вижу Клодию. Она мне снится, снится, снится...
– Не нужно, – сказал Дэвид.
– Пора, Дэвид, – прошептал я со смутной, возникшей где-то в глубине сознания мыслью о том, как будет разочарован Мариус.
Услышал ли меня Дэвид? Наверное, я говорил слишком тихо. Из камина послышался негромкий треск – возможно, рассыпались сгоревшие дрова или огонь добрался до таившейся в сердцевине сочной влаги. Я снова увидел холодную спальню своего детства, и внезапно мне показалось, будто я обнимаю одну из своих ленивых, любящих, больших собак. Наблюдать, как волк убивает собаку... Чудовищное зрелище!
Лучше бы я в тот день умер. Даже самому лучшему охотнику не по силам уничтожить стаю волков. Возможно, в этом и состояла космическая ошибка. И если между всеми этими событиями на самом деле существует какая-то связь, то мне было суждено уйти, но я осмелился перехитрить судьбу и попался на глаза дьяволу. «Убийца Волков», – с какой любовью произносил эти слова вампир Магнус, пока нес меня в свое логово!
Дэвид откинулся в кресле, рассеянно поставил одну ногу на каминную решетку и смотрел в огонь. Он был глубоко расстроен, даже в панике, хотя очень хорошо это скрывал.
– Это не будет больно? – спросил он, обернувшись. Сначала я даже не понял, о чем речь. Но потом вспомнил. И усмехнулся.
– Я пришел проститься и узнать, уверен ли ты, что принял правильное решение. Мне почему-то казалось, что следует сообщить тебе о том, что я ухожу и что это твой последний шанс. Все происходящее показалось мне вдруг забавным. Ты пойдешь за мной? Или ты считаешь, что это просто новый предлог? Впрочем, какая теперь разница?
– Как Магнус в твоей книге, – сказал он. – Ты сделаешь себе наследника и уйдешь в огонь.
– Это была не просто книга, – ответил я, вовсе не собираясь спорить и недоумевая, почему мои слова звучат, как будто я пытаюсь что-то ему доказать. – Ну да, возможно, что-то в этом роде. Честно говоря, я не знаю.
– Зачем тебе убивать себя? – в голосе его слышалось отчаяние.
Как много зла принес я этому человеку!
Я посмотрел на распластанную тигровую шкуру с великолепными черными полосами на рыжем фоне густой шерсти.
– Это был людоед, да? – спросил я.
Он заколебался, словно не до конца понял вопрос, потом, очнувшись, кивнул.
– Да. – Бросив взгляд на тигра, он снова перевел его на меня. – Я не хочу, чтобы ты это делал. Бога ради, подожди. Не нужно. Почему сегодня, почему не в другую ночь?
Мне невольно стало смешно.
– Сегодня ночь подходящая. Нет, я ухожу. – Внезапно я осознал, что решился всерьез, и ужасно обрадовался. Будь это просто фантазией, я не смог бы ему рассказать. – Я придумал метод. Незадолго до восхода солнца я поднимусь как можно выше. В этом случае мне не удастся найти укрытие. Земля в той пустыне очень твердая.
И я умру в огне. Не от холода и в окружении волков, как на горе. От жара, как Клодия.
– Нет, не нужно. – Как серьезно, убедительно произнес он это. Но тщетно.
– Хочешь получить кровь? – спросил я. – Это не займет много времени. И почти не причинит тебе боли. Я убежден, что остальные тебя не тронут. Я сделаю тебя таким сильным, что любая их попытка будет обречена на провал.
