Нора Робертс - Ложь во спасение
Она подала задом из гаража и чуть посидела в ожидании, пока ворота полностью опустятся.
– Вот и все, – сказала она.
И двинулась вперед, ни разу не оглянувшись.
…Дорога была плотно забита, но Шелби заранее настроилась не реагировать на заторы. Уж сколько будут ехать, столько и будут.
«Шрека» она приберегла на самый крайний случай, а пока развлекала Кэлли песнями – теми, какие дочь уже знала, и новыми, которые до сей поры придерживала, чтобы не пришлось бесконечно повторяться до полного умопомрачения.
И по большей части это работало.
Когда она пересекла границу штатов и въехала в Мэриленд, то испытала подлинный триумф. Ей хотелось ехать и ехать, но по прошествии трех часов Шелби заставила себя свернуть с трассы. По пути как раз попался «Макдоналдс», и детское меню, как всегда, заставило Кэлли заулыбаться.
Еще два часа, прикинула Шелби, – и половина пути позади. На ночь они остановятся. Она уже приглядела мотель и занесла маршрут в навигатор.
Остановившись – это уже была Вирджиния, – Шелби поняла, что поступает правильно. Кэлли порядком устала и начала капризничать. Но когда Шелби позволила ей попрыгать на кровати в номере мотеля, настроение улучшилось.
Свежая пижама, Фифи и сказка на ночь сделали свое дело. Хотя теперь дочь и из пушки было не разбудить, Кэлли все же ушла в ванную, чтобы позвонить домой.
– Мама! Мы остановились на ночлег, как я и говорила.
– Где вы сейчас? Где конкретно?
– Мотель «Бест Вестерн» рядом с Уайтвиллом. В Вирджинии.
– Там хоть чисто?
– Чисто, мам. Я посмотрела рейтинг в Интернете, прежде чем сюда ехать.
– А замок у вас кодовый? Ты хорошо заперлась? – волновалась Ада Мей.
– Да, мама.
– Подопри ручку двери стулом. На всякий случай.
– Ладно.
– А как наш ангелочек?
– Спит как сурок. В дороге не капризничала.
– Жду не дождусь, когда снова ее обниму. И тебя, булочка. Жаль, что ты нам заранее не сообщила, что сегодня выезжаешь. Приехал бы Клэй-младший, привез вас.
Шелби напомнила себе, что она единственная дочь в семье, где много мальчиков, да еще с трехгодовалой малышкой. Конечно, мама волнуется.
– Мама, все в порядке, честное слово! Мы в порядке и уже почти полдороги проехали. А у Клэя у самого семья и работа.
– Ты тоже его семья.
– Хочется поскорее его увидеть. И всех вас.
Увидеть родные лица, услышать родные голоса, полюбоваться на родные холмы и луга. От этой мысли у Шелби защипало глаза, но она придала голосу бодрости.
– Хочу попробовать выехать до восьми. Может, чуточку позже. Но к двум мы точно будем на месте. Я вам буду звонить, держать в курсе. Мама, спасибо тебе, что разрешила нам пожить!
– Даже слышать не хочу! Моя родная дочь, да еще с ребенком. Это же твой дом! Ты едешь домой, Шелби-Энн.
– До завтра. Передай папе, на ночь мы надежно устроены.
– Ну и слава богу. И ты давай-ка отдохни как следует! Голос у тебя усталый.
– Есть немного. Спокойной ночи, мама.
Хотя еще не было и восьми, она забралась в постель и, по примеру дочери, тотчас уснула.
* * *Проснулась Шелби затемно. Ее разбудил сон, который она сейчас вспоминала лишь обрывочно. Штормовое море, волны накрывают яхту – качающуюся белую точку в бушующем черном море. А за штурвалом – она. Бьется изо всех сил, чтобы вывести яхту в безопасное место, а волны вздымаются, и сверкают молнии. И еще Кэлли. Кэлли где-то плачет и зовет маму.
Потом был Ричард. Да, точно. Ричард, в одном из своих шикарных костюмов, оттаскивал ее от штурвала, потому что управлять яхтой она не умеет. Она вообще ничего не умеет.
Потом она падает. Падает, падает и падает на дно бушующего моря.
Замерзшая, перепуганная, она сидела в темной, незнакомой комнате и никак не могла отдышаться.
Ведь в воду упал Ричард, а не она. И не она, а Ричард утонул в море.
Кэлли спала, выпятив симпатичную круглую попку. В тепле и безопасности.
Шелби легла рядом и стала гладить Кэлли по спинке, пытаясь успокоиться. Но сна уже не было. В конце концов она смирилась и тихонько прошла в ванную.
Наверное, никогда еще душ в мотеле не приносил такого облегчения, не смывал леденящие остатки тревожного сна, не уносил с собой последние признаки усталости.
У нее был с собой собственный шампунь и гель для душа. Еще задолго до Ричарда Шелби привыкла к качественной парфюмерной продукции. Она и выросла на ней, недаром бабушка владела лучшим салоном красоты в Рандеву-Ридже.
А теперь, подумала Шелби, это и вовсе шикарный спа-салон с программой ухода на целый день. Бабуля человек неутомимый.
Как же ей не терпится увидеть и бабушку, и всех остальных! Просто побыть дома, вдохнуть горный воздух, увидеть зеленые луга, синие озера, услышать голоса.
Она завернула мокрые волосы в полотенце, зная, что сохнуть они будут целую вечность, и сделала то, чему мама научила ее, когда она была едва ли старше, чем сейчас Кэлли.
С ног до головы намазалась лосьоном. Прикосновение рук – даже ее собственных рук – было необычайно приятным. Ее уже так долго никто не касался!
Шелби оделась, проверила, спит ли малышка, и, приоткрыв дверь чуть пошире, стала наносить макияж. Нельзя же явиться домой с бледным лицом и синими кругами под глазами!
С исхудавшей фигурой она ничего не может сделать, но дома, когда она обустроится и придет в себя, аппетит вернется, и она наберет нужные килограммы.
Она оделась красиво – черные леггинсы, блузка цвета молодой травы, навевавшая мысли о весне. Плюс серьги и чуточку духов, поскольку, по убеждению Ады-Мей Помрой, женщина без духов одета лишь наполовину.
Решив, что сделала все возможное, Шелби вернулась в спальню и сложила вещи, оставив только одежду, которую приготовила дочке специально для приезда к бабушкам. Красивое голубое платьице в белый цветочек и белый свитерок. Потом включила лампу на тумбочке и легла рядом с дочкой, чтобы осторожно разбудить.
– Кэлли-Роз! Где моя Кэлли-Роз? Все еще в стране снов? Скачет на розовых лошадках?
– Мама, я здесь! – Теплая и мягкая, как пушистый крольчонок, малышка повернулась к маме. – У нас путешествие.
– Еще какое! – Шелби на минутку задержалась, обнимая ребенка, – хотелось продлить этот драгоценный миг.
– Я не описалась!
– Я знаю. Ты у меня такая большая девочка! Давай теперь беги в туалет, и будем одеваться.
Она заплела дочке волосы в косичку с голубым бантом – в тон к платью, накормила завтраком, отряхнула вафельные крошки и умыла, загрузила вещи в машину, завела и прогрела двигатель. Столько всего успела, а уже в половине восьмого они были в пути.
Ранний старт, отметила про себя Шелби. И решила, что это хорошее начало. Доброе предзнаменование.
В десять она сделала остановку возле придорожного кафе, сводила дочь в туалет, глотнула колы, подлила дочке воды в бутылку с соломинкой и отправила сообщение матери:
«Выехали рано. Машин не так много. Можем быть у вас к половине первого. Люблю!»
Когда Шелби снова выехала на трассу, через три машины сзади встроилась в поток серая машина. И настойчиво держала эту дистанцию. Шелби ничего не заметила.
Итак, молодая вдова направляется домой в своем подержанном мини-вэне. Пока что все ее действия очень разумны, нормальны и ничем не примечательны.
Но что-то она все-таки знает, подумал Прайвет. А что именно – он узнает.
Когда на горизонте показались горы – их большой зеленый массив, – сердце у Шелби зашлось так, что глаза защипало. Она думала, что знает, насколько соскучилась, насколько ей этого всего не хватало, но чувства оказались намного сильнее.
Здесь все было таким надежным, таким настоящим.
– Смотри, Кэлли! Смотри туда! Вон там наш дом. Вон Смокиз[1].
– Бабуля живет в Мокиз.
– СССмокиз, – с улыбкой поправила Шелби.
– СССмокиз. Бабуля с дедулей и прабабушка с прадедушкой, и еще дядя Клэй, и тетя Джилли, и дядя Форрест.
Девочка перечисляла родных и, к удивлению Шелби, никого не забыла, даже собак и кошек.
Может, подумала Шелби, не только ей одной всего этого недоставало.
К полудню она уже ехала по серпантину, среди густой зелени, впустив в окно бодрящий горный воздух. Запах сосен, рек и ручьев. Снега здесь не было. Зато цвели полевые цветы – маленькими звездочками, разноцветными крапинками, – а большие и маленькие дома вдоль дороги уже утопали в нарциссах – нежно-желтых, как свежее сливочное масло. Сушилось на веревках белье – чтобы с простынями запах гор входил в дом. Над головой, в синей вышине, кружили хищные птицы.
– Мама, хочу есть. Мама, Фифи проголодалась! Мы уже приехали? Мы уже приехали, мама?
– Почти приехали, солнышко.
– А мы можем прямо сейчас приехать?
