Нельсон Демилль - Адское пламя
— Ближнего Востока, — поправил его я. — Тридцать минут.
— Да нет же! — нетерпеливо оборвал мистер Мэдокс. — Вы так и не узнали главного — и для меня это хорошая новость.
— И что же главное? — спросила Кейт.
— Главное — это планы «Грин» и «Адское пламя».
Мэдокс опять повернулся к нам спиной, проверил показания приборов и сообщил:
— Генераторы по-прежнему выдают шесть тысяч киловатт. — Он положил руку на клавиатуру. — И теперь все, что мне остается сделать, — это напечатать последнюю зашифрованную букву трехбуквенного кода.
Пока он это говорил, во втором окошке появилась и застыла красная буква О. Теперь код представлял собой сочетание GO.
Он заметил это и сказал:
— Ну вот, у нас уже есть буквы G и О. Ну и какое же слово является кодовым сигналом? Я что-то забыл. GOB? GOT? — Он засмеялся, глядя на нас через плечо. — Может, GOKO? ГОКО? Нет, слишком много букв. Помогите мне. Джон? Кейт? Пожалуйста. Господи, где моя память… А! Вот оно! GOD! БОГ!
Он явно веселился и наслаждался. И при этом все больше съезжал с катушек.
Мэдокс снова застучал по клавиатуре, и в последнем окошке тоже замелькали красные буквы.
— Итак, вот что сейчас происходит. Моя шифровальная программа через СНЧ-передатчик успешно направила буквы G и О на четыре приемника ядерных устройств, что подтверждают эти буквы в окошках черного ящика. Однако, как вам известно, требуется определенное время, пока СНЧ-волны достигнут этих приемников, а те их соответствующим образом расшифруют. Понятно?
Не думаю, что его действительно волновала наша осведомленность. Или он все еще пытался выяснить, что именно нам известно. Поэтому я ответил:
— Понятно.
— Действительно понятно? Я использую повторяющийся, автоматически сам себя корректирующий код, который передается непрерывно до тех пор, пока не будет принят весь кодовый сигнал. DOG не сработает. Только GOD инициирует взрыв. Понимаете?
— Не забудьте активировать свои изотопы, — напомнил я.
— Что? — Он посмотрел на меня, словно это я сошел с ума, и продолжил: — То же самое программное обеспечение используется в ВМФ для связи с нашим ядерным подводным флотом. Вероятно, вы про это знаете. Вам известно о маленьком эксперименте, который я проделал в восьмидесятых?
— Известно, — ответила Кейт. — Всему ФБР известно.
— Да неужели? Ну что же… это плохо. Но уже не имеет никакого значения. В любом случае, когда черный ящик покажет полный набор букв, GOD, то есть примерно через пятнадцать минут, все четыре приемника поймают полный трехбуквенный сигнал в нужной последовательности. Затем, еще через две минуты, если не произойдет никаких изменений в постоянно передаваемом сигнале, приемники пошлют электронные импульсы на четыре детонатора, подсоединенные к ним, и мы получим четыре великолепных ядерных взрыва. За что отдельное спасибо доктору Путову.
Мы с Кейт молчали.
Мэдокс закурил еще одну сигарету и посмотрел на черный ящик, в последнем окошке которого уже перестали мельтешить красные буквы. Теперь там горело красное D, и все сочетание читалось как GOD. БОГ. Мэдокс явно подразумевал под этим самого себя.
— Итак, три буквы пересылаются теперь через всю страну в постоянном, повторяющемся режиме.
Я все еще не понимал, почему он сказал «через всю страну». А может, уже понял, но не хотел себе в этом признаться.
Мэдокс щелкнул еще несколькими клавишами, и на большом экране возникли четыре зеленые цифры: 15:00. Потом нажал еще одну клавишу, и на экране начался обратный отсчет.
— Трудно точно сказать, сколько именно времени потребуется СНЧ-сигналу, чтобы его должным образом расшифровали приемники, но примерно минут пятнадцать. Потом, как я уже говорил, приемникам потребуется еще две минуты, чтобы убедиться в правильном восприятии постоянного и повторяющегося, самого себя корректирующего кодового сигнала. После чего — ба-бах! — И он громко хлопнул в ладоши.
Я-то уже чувствовал, что он сейчас проделает, а вот бедняга Лютер едва не написал в штаны.
Мэдокс, видимо, считал это очень смешным — и еще трижды хлопнул, но сюрприза больше не вышло, никто не подпрыгнул от неожиданности.
Да, этот парень явно свихнулся, и я рассчитывал, что Карл с Лютером начинают это понимать. И еще я был уверен, что Харри тоже в какой-то момент додумался, и, возможно, Карл с Лютером помнят, что с ним потом случилось.
Я перенес внимание на часы, показывавшие обратный отсчет: сейчас на них было тринадцать тридцать шесть, потом стало тридцать пять и так далее, — уходило время, оставшееся до ядерного экстаза Бэйна Мэдокса.
А тот прикурил новую сигарету от предыдущей, глянул на часы, потом на обратный отсчет, проверил показания каких-то приборов на консоли и осмотрел шесть мониторов системы наружного наблюдения.
Он, кажется, уже впал в маниакальное состояние, и это было понятно — настал час пожинать плоды многолетней работы.
Мне же делать было практически нечего, разве что стоять на коленях, держа руки на голове, наблюдая и слушая. Нельзя сказать, что мне уже наскучило смотреть, как разворачивается это ядерное действо, но я все же предпочитаю действовать, а не наблюдать.
Кстати, к вопросу о действиях. Карл по-прежнему находился позади нас, так что в данный момент о том, чтобы тянуться за «Медвежьим пугалом», которое успело съехать южнее моей задницы, речь пока не шла. Я, конечно, успею вытащить «пугало», но стану мертвецом до того, как соображу, где у него верх, и нажму кнопку на противоположном конце.
У Кейт было больше шансов засунуть руку в джинсы и достать эту штуку, не привлекая внимания Карла или тупоумного Лютера. И я заметил, что она напряглась, подумав о том же.
Она все время украдкой следила за Лютером, но не видела Карла, да и я не имел понятия, насколько внимательно он за нами наблюдает. И хотя Лютер страшно медленно ворочает своими тупыми мозгами, Мэдокс может в любой момент повернуться к нам и возобновить интересную беседу.
И вот вам — он повернулся:
— Вы, вероятно, считаете меня безумцем?
— Нет, Бэйн, мы совершенно уверены, что ты безумец, — ответил я.
Он начал было улыбаться, но потом сообразил, что у его солдат не должны возникнуть ненужные мысли, поэтому принял серьезный вид, словно с мозгами у него все в полном порядке.
— В истории мира не было великого человека, которого не считали бы безумцем. Цезарь, Аттила, Чингисхан, Наполеон, Гит… Ну, этот, кажется, и впрямь немного не в себе. Понимаете, о чем я?
— Я понимаю, что если вы считаете себя Наполеоном, то вам необходимо с кем-то об этом поговорить. Посоветоваться.
— Джон, я считаю себя лишь тем, кем на самом деле являюсь.
— Отличное начало, Бэйн.
— Не думаю, что вы в состоянии оценить мои действия, — заявил он и принялся живописать великих людей, изменивших судьбы мира, включая какого-то польского короля по имени Ян Собеский, безвозмездно спасшего Вену от турок. Но мне-то до этого какое дело, Бэйн?
А часы обратного отсчета между тем показывали уже одиннадцать тринадцать и продолжали тикать.
Кейт воспользовалась паузой — Мэдокс прикуривал очередную сигарету — и спросила:
— А что такое «Адское пламя»?
Он выпустил несколько колец дыма, прежде чем ответить.
— Это особо секретный план правительства, вступающий в силу, если Америка подвергнется нападению с использованием оружия массового уничтожения. Это единственный по-настоящему разумный план из всех появившихся после эпохи ВГУ — взаимно гарантированного уничтожения.
Кейт тут же задала следующий вопрос:
— А какое отношение он имеет к тому… к тому, что сейчас происходит?
Он посмотрел на нее сквозь завесу сигаретного дыма и спросил:
— Значит, вы так ничего и не поняли, да?
Похоже, если мы неверно ответим на один из его вопросов — если он и впрямь сочтет, что мы ничего не понимаем, — то нас отправят за доктором Путовым и тем парнем из налоговой службы быстрее, чем хотелось бы. Именно поэтому я сказал:
— Нас проинформировали перед отправкой, но…
— Хорошо. Тогда рассказывайте.
— О'кей. Ну… «Адское пламя» — это секретный план, который вступает в силу…
— Джон, вы настоящий мастер вешать лапшу на уши, — перебил он. — Ладно, я сам вам расскажу. — И пустился в объяснения. По-моему, «Адское пламя» — это страшная штука, но в то же время вселявшая некоторые странные надежды. Самое страшное заключалось в том, что Бэйн Мэдокс знал малейшие детали этого секретного плана, подпадающего под категорию самых охраняемых государственных тайн, включая место захоронения трупов инопланетян, погибших в Росуэлле.[39]
А часы обратного отсчета уже показывали девять тридцать четыре, и пока я слушал излияния Мэдокса, цифры сменились на девять ноль-ноль, а затем на восемь пятьдесят девять.
