Джон Гришем - Камера
Окинув удовлетворенным взглядом выстроенную диспозицию, Роксбург вошел в кабину лифта: теперь пора поболтать с прессой.
* * *
Адам припарковал “сааб” на стоянке у капитолия и вместе с сестрой направился к Гудмэну. Гарнер ждал в тени вишневого дерева: переброшенный через плечо пиджак, закатанные рукава, безукоризненный галстук-бабочка.
– Познакомься, Кармен. Мистер Гудмэн.
– Губернатор примет тебя в два. Сегодня я разговаривал с ним уже трижды. Предлагаю прогуляться до нашей конторы. – Гарнер махнул рукой в сторону делового квартала. – Здесь недалеко. Вы виделись с Сэмом? – мягко спросил он Кармен.
– Да, утром.
– Это хорошо.
– Что у Макаллистера на уме? – поинтересовался Адам. Неторопливая походка старшего партнера его раздражала. “Расслабься, Адам”, – приказал он себе.
– Одному Богу известно. Он хочет пообщаться с тобой без свидетелей. Может, находится под впечатлением анализа общественного мнения. Может, готовит встречу с прессой. Может, им движет искренний интерес. Не знаю. Но выглядит он очень утомленным.
– Горячая линия повлияла?
– И великолепно.
– Никто ничего не заподозрил?
– Пока нет. Наш удар был столь внезапным, что никто, похоже, не успел среагировать. Вряд ли кому-то удалось проследить, откуда делались звонки.
Кармен с недоумением взглянула на брата, но занятый своими мыслями Адам этого не заметил.
– От Слэттери новости есть?
– После десяти утра – ни звука. Клерк из суда звонил тебе в Мемфис, получил там номер моего телефона, известил меня о слушании и сказал, что Слэттери ждет нас обоих к трем.
– Для чего? – Больше всего на свете Адаму хотелось услышать: “Чтобы объявить о нашей победе”.
Гудмэн, по-видимому, понял состояние молодого коллеги.
– Честное слово, не знаю. Новость сама по себе отличная, но что за ней кроется? На данном этапе слушание – элемент вполне естественный.
Они пересекли улицу и вошли в здание. Офис наверху напоминал потревоженный улей. В тесной комнатке стоял приглушенный шум: двое аналитиков сидели на столе, еще один расположился возле окна, другой расхаживал вдоль стены, – все четверо безостановочно говорили что-то в трубки сотовых телефонов. Адам замер у двери, Кармен изумленно взирала на студентов.
– В среднем выходит около шестидесяти звонков в час, – шепотом пояснил Гудмэн. – Было бы больше, но линия и так перегружена. Мы не даем дозвониться другим абонентам. В выходные дни темп, правда, снизился – работал лишь один оператор.
В голосе Гарнера звучала сдержанная гордость. Так опытный менеджер рассказывает об успехах своих сотрудников.
– Кому они звонят? – спросила Кармен.
К Адаму подошел долговязый парень, представился. Они пожали друг другу руки.
– Перекусить не хотите? Здесь есть сандвичи, – предложил Гудмэн.
Брат и сестра вежливо отказались.
– Кому они звонят? – повторила вопрос Кармен.
– Губернатору. По горячей линии, – кратко, не вдаваясь в детали, ответил Адам.
Все трое прислушались. Долговязый низким, явно не своим баритоном зачитал имя из списка:
– Бенни Чейз, Хайкори-Флэт, Миссисипи. Я голосовал за губернатора и уверен, что Сэм Кэйхолл не заслуживает смерти. Капитолию следует взять ситуацию в свои руки.
Кармэн вопросительно посмотрела на брата, однако тот проигнорировал ее взгляд.
– Эти четверо изучают юриспруденцию в местном колледже, – негромко сказал Гудмэн. – Начиная с пятницы здесь побывали двенадцать человек различного возраста, белые и чернокожие, парни и девушки. Найти добровольцев любезно помог профессор Гласе. Он сам принял активное участие в нашем маленьком спектакле, как и Гете Кэрри. Сейчас Гете выясняет у коллег в других штатах, не было ли у них подобных прецедентов.
– Кэрри – чернокожий? – спросил Адам.
– Да. Руководит южным отделением Группы по защите осужденных на смертную казнь. На редкость толковый юрист.
– Подумать только – Сэма пытается спасти чернокожий!
– Для Гетса цвет кожи не имеет значения. Он борется за жизнь человека.
– Я бы с ним познакомился.
– Он будет на слушании.
– А вознаграждение за свои труды эти люди получают?
– Чисто символическое. У Кэрри, правда, твердый оклад. В Миссисипи он осуществляет неформальный надзор за делом каждого приговоренного к смерти, но, поскольку у Сэма есть собственные защитники, на него Гете жертвует своим временем ради идеи. Убежденный противник смертной казни профессор Гласе преподает, студентам же мы платим пять долларов в час.
– Мы – это кто?
– Старая добрая фирма “Крейвиц энд Бэйн”. Адам взял со стола телефонный справочник.
– Сегодня ближе к вечеру Кармен должна улететь, – сказал он, раскрывая “желтые страницы”.
– Предоставь это мне, – бросил Гарнер и забрал у него справочник. – Куда?
– В Сан-Франциско.
– Билет будет заказан. Здесь за углом небольшой ресторанчик. Почему бы вам двоим не пообедать? До двух время еще есть.
– Мне необходимо заглянуть в библиотеку. – Адам посмотрел на часы: две минуты второго.
– Не дергайся, Адам. Пойди и поешь. Обсудить стратегию мы еще успеем. Все, двигайте вниз.
– Я проголодалась, – жалобно протянула Кармен, опасаясь хотя бы ненадолго расстаться с братом.
Они вышли в коридор. У лестницы Кармен остановилась.
– Адам, я ничего не понимаю.
– Что неясного?
– Эта комнатка…
– Но ведь цель очевидна, разве нет?
– А закон?
– Закон молчит.
– А как же этика?
Сделав глубокий вдох, Адам уставился взглядом в стену. – Что они намерены предпринять в отношении Сэма?
– Казнить его.
– Казнить, отравить газом, посадить на электрический стул, лишить жизни, называй как угодно. Но ведь это же убийство, Кармен, узаконенное убийство. Это грех, и я пытаюсь предотвратить его. Занятие, безусловно, грязное, и если что-то не укладывается в рамки этики – плевать.
– От всего этого смердит.
– Газовка тоже не благоухает.
Кармен молча покачала головой. Всего сутки назад она со своим приятелем беззаботно ела мороженое за столиком уличного кафе в Сан-Франциско. Теперь же девушка просто не понимала, где находится.
– Не суди меня строго, Кармен. В отчаянии человек способен и не на такое.
– О'кей, – прошептала она и двинулась вниз по лестнице.
* * *
Макаллистер и Адам сидели в глубоких кожаных креслах, стоявших почти вплотную. Гудмэн и Кармен находились уже на полпути в аэропорт, а Моны Старк в здании капитолия вообще не было.
– Странно как-то все получается, – устало проговорил губернатор. – Вы, внук, знакомы с Сэмом меньше месяца. Я же имею с ним дело много лет. Ваш дед давно стал частью моей жизни. Казалось, я уже привык ждать дня, когда свершится возмездие. Я желал Сэму смерти – за убийство ни в чем не повинных мальчиков. – Макаллистер прикрыл глаза, голос его звучал проникновенно, по-дружески. – А теперь уверенность куда-то пропала. Признаюсь, Адам, силы у меня на исходе.
Манера речи губернатора свидетельствовала том, что он либо позволил себе предельную искренность, либо был незаурядным актером. Первое или второе?
– Какое благо принесет штату смерть Сэма? – спросил Адам. – Неужели в среду утром люди почувствуют себя осчастливленными?
– Нет. Но ведь вы принципиально против смертной казни. А я – за.
– Почему?
– В обществе должно быть соответствующее наказание за убийство. Поставьте себя на место Рут Крамер, и вы мгновенно ощутите разницу. Не забывайте о жертвах, Адам.
– О высшей мере можно спорить часами.
– Да. Оставим эту тему. Сэм сообщил вам что-нибудь новое о взрыве?
– Как его адвокат, я обязан промолчать, но ответ мой будет отрицательным.
– Он мог действовать один, я же не знаю.
– Имеет ли смысл гадать за день до казни?
– Честное слово, не знаю. Однако если бы у Сэма был сообщник, если бы ответственность за взрыв с ним разделил кто-то еще, я не допустил бы казни. Это в моей власти, вы понимаете. Пусть такое решение уничтожит меня как политика. Я устал от политики, мне надоело выступать вершителем человеческих судеб. Дайте мне правду, и Сэм останется жить.
– Но вы же верите, что рядом с Сэмом находился второй, вы сами об этом говорили. Так же полагал и агент ФБР, который вел расследование. Что мешает вам поступить в соответствии с собственным убеждением?
– Я должен знать точно.
– Выходит, всего одно слово, одно названное Сэмом имя – и росчерком пера вы отмените казнь?
– Нет. Но я назначу новое расследование.
– Этого не произойдет, губернатор. Я пытался. Я задавал Сэму десятки вопросов. Он все отрицал.
– Кого он покрывает?
– Не знаю.
– Может, мы и ошибаемся. О деталях взрыва он вам рассказывал?
– И опять, губернатор, я вынужден промолчать. Всю ответственность Сэм берет на себя.
– Тогда о каком помиловании мы говорим? Если преступник утверждает, что действовал в одиночку, чем я могу ему помочь?
