Джон Гришем - Пора убивать
Фонтан красноречия Бакли иссяк только через полтора часа – аудитория с облегчением вздохнула.
– Десятиминутный перерыв, – объявил Нуз и, поднявшись со своего трона, стремительным шагом вышел в коридор, направляясь к туалетам.
Джейк с самого начала не собирался говорить долго, а после прокурорского марафона он решил сделать свое вступление еще короче. Немногим нравится выслушивать многословные выступления юристов, особенно тех, кто считает, что каждую мелкую деталь необходимо упомянуть не менее трех раз, а вещи более значимые нужно просто вдалбливать многократным повторением в головы присутствующих. Присяжные с особенной неприязнью относятся к юристам-говорунам по двум причинам. Во-первых, они не могут приказать им заткнуться. Они – пленники ложи. За стенами зала никому не возбраняется проклинать прокурора или адвоката, но присяжным просто запрещено разговаривать. Таким образом, им остается только спать, храпеть, смотреть в упор, дергаться, постоянно подносить часы к глазам – словом, подавать недвусмысленные знаки, которые этот зануда все равно не поймет. Во-вторых, присяжные терпеть не могут длинных процессов. Прекращай болтовню и давай нам факты. А уж мы выдадим тебе вердикт.
Все это Джейк объяснил подзащитному во время перерыва.
– Согласен. Будь покороче, – ответил ему Карл Ли.
Джейк так и сделал. На свою речь он потратил четырнадцать минут, и жюри с одобрением отнеслось к каждому его слову. Начал Джейк с рассуждений о дочерях: какие они особенные, как отличаются от маленьких мальчиков, какого нежного отношения к себе требуют. Он рассказал им о своей собственной дочери, о совершенно необычных узах, которые их связывают. Объяснить эти узы невозможно, равно как недопустимо и любое вмешательство в отношения отца и дочери со стороны. Джейк признал, что искренне восхищается мистером Бакли, который способен простить и даже понять пьяного извращенца, если тот вдруг вздумает наброситься на его дочь. Вот вам пример действительного величия души. Но в реальной жизни они, присяжные, как родители – смогут ли они проявить ту же терпимость и понимание, если их дочь изнасилуют двое животных, привязав к дереву и...
– Протестую! – выкрикнул Бакли.
– Протест не поддержан, – крикнул в ответ Нуз.
Не обратив внимания на выкрики, Джейк спокойно продолжал. Он обратился к присяжным с просьбой представить себе свои чувства, если бы такое случилось с их дочерьми. Он попросил их не осуждать Карла Ли, а вернуть его домой, в семью. Тему невменяемости он вообще не затронул. Присяжные и сами знали, что до этого очередь еще не дошла.
Быстро закончив свое выступление, Джейк заставил присяжных ощутить разницу между речью прокурора и его собственной.
– Это все? – с удивлением обратился к нему с вопросом Нуз.
Джейк только кивнул в ответ, усаживаясь рядом со своим клиентом.
– Хорошо. Мистер Бакли, можете вызывать своего первого свидетеля.
– Обвинение вызывает Кору Кобб.
Пейт отправился в комнату для свидетелей за миссис Кобб. Мимо ложи присяжных он провел ее в зал, где Джин Гиллеспи привела мать Билли Рэя Кобба к присяге, а потом предложил женщине сесть в свидетельское кресло.
– Говорите, пожалуйста, в микрофон, – проинструктировал он ее.
– Ваше имя Кора Кобб? – в полную мощь своих легких спросил Бакли.
– Да, сэр.
– Где вы живете?
– Округ Форд, Лейк-Виллидж, дом номер три.
– Вы являетесь матерью Билли Рэя Кобба, погибшего?
– Да, сэр. – Глаза ее наполнились слезами.
Кора была сельской жительницей, муж бросил ее, когда дети еще не умели ходить. Росли они сами по себе: мать была вынуждена работать в две смены на маленькой мебельной фабрике, расположенной на полпути между Кэрауэем и Лейк-Виллидж. Они давно отбились от рук. Коре не исполнилось еще и пятидесяти, с помощью краски для волос и косметики она старалась сойти за сорокалетнюю, но на вид ей вполне можно было дать шестьдесят.
– Сколько лет было вашему сыну на момент смерти?
– Двадцать три года.
– Когда вы в последний раз видели его живым?
– За несколько секунд до того, как его убили.
– Где вы его видели?
– В этом зале.
– Где он был убит?
– Там, на лестнице.
– Вы слышали звуки выстрелов?
Она заплакала.
– Да, сэр.
– Где вы в последний раз его видели?
– В зале фирмы, занимавшейся похоронами.
– В каком он находился состоянии?
– Он был мертв.
– Больше вопросов не имею, – объявил Бакли.
– Перекрестный допрос, мистер Брайгенс? Кора была свидетелем безобидным, ее пригласили только для того, чтобы подтвердить: жертва мертва, ну, может, еще для того, чтобы вызвать у присяжных некоторую симпатию к жертве. Перекрестный допрос вряд ли мог что-нибудь дать, и при других обстоятельствах женщину оставили бы в покое. Но Джейк увидел для себя возможность, упустить которую было нельзя. Он хотел задать процессу иную тональность, он хотел встряхнуть Нуза, Бакли, присяжных, ему требовалось вывести зал из спячки. Сильной жалости Кора Кобб не вызывала: она чуточку переигрывала. Видимо, Бакли посоветовал ей как можно чаще пускать слезу.
– Всего несколько вопросов, – ответил Джейк Нузу, проходя за спинами Бакли и Масгроува к пюпитру.
Окружной прокурор почувствовал легкую тревогу.
– Миссис Кобб, это правда, что ваш сын был осужден за торговлю марихуаной?
– Протестую! – проревел Бакли, вскакивая со своего места. – Уголовные деяния жертвы рассмотрению здесь не подлежат!
– Протест отклонен.
– Благодарю, ваша честь, – вежливо ответил Нузу Джейк так, как будто бы судья сделал ему личное одолжение.
Кора вытерла глаза, плач ее стал более громким.
– Вы сказали, что ваш сын погиб, когда ему было двадцать три года?
– Да.
– В свои двадцать три года многих ли еще детей он изнасиловал?
– Протестую! Протестую! – взывал к судье Бакли, размахивая руками и с отчаянием глядя на Нуза, который кричал в ответ:
– Протест принят! Вы отклоняетесь от сути, мистер Брайгенс! Вы отклоняетесь от сути!
Миссис Кобб залилась слезами, раскачиваясь из стороны в сторону. Она цепко держала пальцами стойку микрофона, и ее рыдания и всхлипы заполнили весь зал.
– Его следует предупредить, ваша честь! – надрывался Бакли с красным лицом и начавшей багроветь шеей.
– Я снимаю свой вопрос, – громко объявил Джейк, возвращаясь на свое место.
– Какая дешевка, Брайгенс, – пробормотал Масгроув, когда Джейк проходил мимо.
– Предупредите его, ваша честь, – продолжал молить Бакли, – и скажите присяжным, чтобы эти вопросы они оставили без внимания.
– Может, у вас будут дополнительные вопросы к свидетелю? – обратился к прокурору Нуз.
– Нет. – Бакли бросился к свидетельскому креслу с носовым платком в руке на помощь миссис Кобб, уткнувшей голову в ладони и сотрясаемой рыданиями.
– Вы свободны, миссис Кобб. Бейлиф, помогите свидетелю.
Вместе с Бакли Пейт поднял Кору Кобб на ноги, вдвоем они провели ее мимо присяжных к центральному проходу. При каждом шаге Кора вскрикивала и цеплялась руками в своих провожатых, и чем ближе к двери они подходили, тем громче делались крики, а на самом пороге с ней началась настоящая истерика.
Пока миссис Кобб не вышла и в зале не установился порядок, Нуз в упор смотрел на Джейка. Затем он повернулся к присяжным:
– Прошу вас оставить без внимания последний вопрос мистера Брайгенса.
– Для чего ты это сделал? – спросил у своего адвоката Карл Ли.
– Потом объясню.
– Обвинение вызывает Эрнестину Уиллард, – объявил Бакли голосом более спокойным, но полным сомнений.
Вошедшую в зал миссис Уиллард привели к присяге и усадили в свидетельское кресло.
– Ваше имя Эрнестина Уиллард? – приступил Бакли.
– Да, сэр, – ответила она срывающимся голосом.
Жизнь ее тоже была нелегкой, но вела она себя с большим, чем миссис Кобб, достоинством, поэтому вызывала сочувствие и доверие. Одета она была скромно, но во все чистое и аккуратно выглаженное. В волосах ни следа краски, на которую так полагалась миссис Кобб, на лице никакой косметики. Плакала она тоже для себя, а не для публики.
– Где вы живете?
– Неподалеку от Лейк-Виллидж.
– Пит Уиллард был вашим сыном?
– Да, сэр.
– Когда вы в последний раз видели его живым?
– Я видела его в этом зале за несколько минут до того, как он был убит.
– Вы слышали выстрелы?
– Да, сэр.
– Где вы видели его последний раз?
– В фирме, занимавшейся похоронами.
– В каком он находился состоянии?
– Он был мертв. – Она утерла слезы бумажной салфеткой.
– Прошу меня извинить. Больше вопросов не имею. – Прокурор не сводил с Джейка взгляда.
– Перекрестный допрос? – Нуз с подозрением посмотрел на Джейка.
– Всего два вопроса. Миссис Уиллард, мое имя Джейк Брайгенс. – Он встал у пюпитра, не испытывая ни малейшего сочувствия к матери Пита Уилларда.
