Алан Джекобсон - Седьмая жертва
– Попробуй позвонить еще раз на стационарный телефон.
Робби нажал кнопку повторного набора и стал ждать. Мгновением позже он закрыл телефон. Можно было ничего не говорить. Бледсоу уже и сам понял, что на вызов никто не ответил.
Ноздри Карен щекотал запах расплавленного воска и тлеющего фитиля. Наверное, одну из свечей задуло сквозняком. Этот запах был ей ненавистен, она всегда старалась накрыть свечу колпачком, прежде чем она успевала догореть до фитиля. Карен закрыла кран и потянулась за кухонным полотенцем, чтобы вытереть руки.
Но там, где оно висело всегда, его не оказалось.
За спиной Карен, в гостиной, снова послышался шум, и она потянулась за «Глоком». Мокрые руки скользили по гладкой коже, не в силах справиться с застежкой, но ей все-таки удалось выхватить пистолет из кобуры. Она мгновенно приняла боевую стоику, держа оружие обеими руками перед собой. Соскользнув с табуретки, она едва не застонала от боли, пронзившей левую ногу. Карен резко развернулась, по-прежнему не опуская пистолет и поводя им из стороны в сторону. Никого.
– Кто здесь? – громко позвала она.
Проблеск света справа привлек ее внимание. Она повернулась в ту сторону и выстрелила, но вдруг весь дом погрузился в темноту. Теперь можно было не сомневаться: здесь кто-то был.
И этот «кто-то» вывернул пробки. Вопрос только, где он находится и кто это.
И вдруг в голову Карен пришла еще одна мысль. Она совершенно точно знала, что прицелилась и нажала на спусковой крючок. Но выстрела не последовало. Собственно говоря, оружие показалось ей непривычно легким. Большим пальцем она нажала защелку, и обойма выпала в подставленную руку. Она сунула указательный палец в отверстие, стараясь нащупать патроны. Но их там не было. Кто бы ни находился в доме, но он обезоружил ее.
Проклятье!
Она загнала обойму назад в пистолет и попятилась в кухню, где возле раковины лежали ножи, но зацепилась за ножку табуретки и упала. «Глок» вырвался у нее из руки и заскользил по полу. Первой ее мыслью было нащупать оружие в темноте, но мгновением позже Карен поняла, что это бессмысленно. С трудом поднявшись на ноги, она едва не закричала от острой боли и шагнула к раковине, где в столе лежал комплект кухонных ножей.
Слишком поздно Карен сообразила, что если убийца оказался Достаточно умен, чтобы вынуть патроны из обоймы ее пистолета и убрать подальше кухонное полотенце, то он наверняка побеспокоился и о том, чтобы лишить ее остальных предметов, которыми она могла бы воспользоваться в качестве оружия. Например, ножей.
– Хэнкок, покажись! – крикнула она в темноту, надеясь услышать хоть какой-нибудь ответ – смех, если она ошибалась, или голос, если была права. Хоть что-нибудь, чтобы она могла определить направление, пусть даже приблизительно.
Но прежде чем Карен успела сообразить, что делать дальше, до ее слуха долетел шум шагов. Она резко вскинула руки и отшатнулась в сторону, пытаясь избежать столкновения… и получила то Чего ожидала. Бах! Сильный удар по рукам, за которым последовал пинок в больное левое колено. Оно отозвалось пронзительной болью, которая ослепительным фейерверком помчалась вверх по телу и россыпью брызг взорвалась в голове. Карен громко застонала, шестым чувством угадав, что за первым последуют и другие, не менее сильные, удары.
Согнувшись от боли, она ощутила толчок в грудь и повалилась навзничь, на линолеум пола, подобно квотербэку, которого недозволенным приемом остановил защитник. И ощутила сверху тяжесть чужого тела.
Сцепив руки в замок, Карен размахнулась и ударила в темноту, почувствовав, что наткнулась на что-то металлическое. Предмет со звоном полетел на пол. Она тут же выбросила руки вперед и вверх, нащупала одежду преступника и рванула его на себя, перебрасывая через голову и в сторону. Глаза ее понемногу привыкли в темноте, и теперь она видела, что лицо нападавшего закрывает что-то вроде нейлонового чулка.
– Сукин сын! – выкрикнула она, ощутив, как сомкнулись на шее его стальные пальцы.
Она попыталась сбросить его, но он уселся ей на живот, прижимая к полу. Он уже проделывал такое раньше, Карен ни секунды не сомневалась в этом. Обладатель развитого интеллекта, склонный к тщательному планированию своих действий… Возраст – от тридцати до сорока лет… В голове у Карен, пока она безуспешно пыталась разжать его руки, калейдоскопом мелькали обрывки составленного ею психологического портрета.
Но тут воздух улетучился у нее из легких, и она провалилась в темноту.
…восемьдесят первая
Бледсоу резко вывернул руль, и покрышки отозвались протестующим визгом. Машину занесло, и она едва не задела припаркованную у обочины «хонду», но детектив справился с управлением я выровнял автомобиль, зад которого завилял из стороны в сторону, когда он прибавил газу.
– Мы уже близко! – выдохнул Бледсоу. – Осталось полмили, не больше.
– Остается надеяться, что диспетчер дозвонилась в офис шерифа…
И в ту же секунду из переулка за ними вылетел патрульный автомобиль, на крыше которого равномерными гипнотическими всполохами работала мигалка.
– Он или преследует нас за превышение скорости, или все-таки получил сообщение от диспетчера.
– Будем надеяться, что верно последнее, – проворчал Бледсоу, – потому что останавливаться я не намерен.
За полквартала от дома Карен Бледсоу выключил фары, и следующая за ними патрульная машина последовала его примеру. Детектив всей тяжестью налег на педаль, на полном ходу тормозя у тротуара и стараясь избежать визга шин. Робби выскочил из автомобиля еще до того, как Бледсоу успел остановиться, и в два прыжка пересек крошечную лужайку перед домом. Бледсоу знаком приказал патрульному полицейскому, спешившему к ним из дежурной машины, обойти дом сзади.
Детективы одновременно выхватили пистолеты и замерли по обе стороны от входа. Бледсоу кивнул. Робби развернулся, подскочил к двери и нанес сокрушительный удар ногой.
Она распахнулась с оглушительным грохотом, щепки полетели в разные стороны. Бледсоу рванулся в прихожую, Робби последовал за ним. Пригнувшись, они проскочили гостиную» по стенам которой заплясали жуткие беззвучные лучи света от карманных фонарей. Бледсоу щелкнул выключателем. Никакого результата. Он махнул Робби рукой, показывая, что он должен двигаться в заднюю часть дома, туда, где располагались спальни Карен и Джонатана.
Робби бросился по коридору и вдруг замер, заметив что-то на полу. Пистолет. «Глок» Карен. Он опустился на колено, вытащил из кармана латексную перчатку и со щелчком натянул ее на руку Приподняв пистолет за спусковую скобу, он поднес его к лицу и понюхал. Из оружия не стреляли. Выщелкнув обойму, он убедился в том, что она пуста.
– Ну что?
Сзади к нему подошел Бледсоу.
Робби махнул пистолетом.
– Обойма пустая. Патронов нет. Из «Глока» не стреляли.
Бледсоу озадаченно нахмурился и заново принялся осматривать дом. Узкий луч его карманного фонарика дрожал и прыгал по стенам. Робби остался на месте, стараясь представить картину случившегося. Для чего Карен понадобилось разряжать пистолет? Это кажется бессмысленным. Разве что кто-то другой сделал это вместо нее. В душе у него нарастало тягостное беспокойство. Кровь прилила к голове, шумела в ушах, затрудняла дыхание.
Робби направился к гаражу, освещая своим маленьким, но мощным фонарем все закоулки и темные углы, что попадались по дороге. Автомобиль Карен стоял на прежнем месте. Капот, когда Робби потрогал его, был холодным. Карен, где же ты?
Вернувшись в дом, Робби столкнулся с Бледсоу.
– Нашел что-нибудь?
– В доме никаких следов.
– Ее машина стоит в гараже, – сообщил Робби и задал вопрос, представлявшийся ему самым важным: – Ну и где же она?
Бледсоу поднял руку, в которой был зажат коммуникатор Карен.
– Выключен. Вот почему ты не мог дозвониться. – Он просмотрел список пропущенных вызовов. – Три звонка. Все от тебя.
– Думаю, мы можем сделать вывод, что она ушла отсюда не по собственной воле.
Они стояли в коридоре, и мертвая тишина, царившая в доме казалось, давила им на плечи и оглушала.
Бледсоу повернулся и направился к гаражу.
– Давай починим свет и еще раз хорошенько все осмотрим.
Похоже, Робби считал подобное занятие пустой тратой времени. Но сейчас ничего лучшего он предложить не мог.
…восемьдесят вторая
Голова Карен бессильно свешивалась на грудь. Плечи раздирала боль, а шея горела, как в огне. Постепенно к ней возвращалось сознание, и, по мере того как секунды шли одна за другой, она поняла, почему ей так больно. Запястья ее сковывали наручники, продетые поверх потолочной балки. Она висела в нескольких дюймах над полом, не касаясь его. Лодыжки ее стягивали кандалы, и цепь между ними бессильно провисла, покачиваясь под собственной тяжестью.
