Тара Янцзен - Безумно холодный
— С ним все в порядке. Он очень беспокоится о тебе.
Облегчение мгновенно смягчило черты ее лица, хотя рука, сживавшая ручку двери, так и не расслабилась.
— Он самый большой невротик в мире, все время кудахчет надо мной. Конечно, именно поэтому он так хорош в своей профессии.
Кудахчет? Так про бойфренда не говорят. Вот про соседа — да.
— Ты сказал ему, что со мной все хорошо? — спросила она.
— Мой партнер сказал, — заверил он. «Сосед. Такой же гейский, как и его шмотки», — решил он, исподтишка снова посмотрев на нее. Ни один нормальный гетеросексуальный мужчина не смог бы делить с ней спальню в платоническом смысле — об этом он судил на основе собственного опыта. Месяц, проведенный с ней в Браун-Палас, стал увлекательным путешествием в бескрайнюю страну девушек и их девчачьих вещей. Ему нравилось все: шелковые лифчики, свисавшие с крючков для полотенец, белье, выстиранное вручную, восемь видов лосьонов, бусы, заброшенные на зеркало, куча духов — каждый на свое настроение, секс в душе — все эти чувственные ощущения, усиленные теплой влажностью и замкнутым пространством ванной. Правда, еще больше ему нравилась кровать и открытое окно, через которое в комнату залетал ночной летний бриз, обдувавший их обнаженную кожу.
Следовало признать: в девятнадцать лет его мозги были сосредоточены только на одном, но теперь все изменилось. Все остальные мысли настойчиво требовали уйти с этого порочного пути — уйти и держаться от него подальше.
Он откашлялся.
— В Саду был ранен только один человек. — Даже и не ложь, на самом-то деле. Смерть была одной из травм, которую мог получить человек.
— Кто?
— Я пока не знаю имени, — сказа он, переключаясь на задний ход. — Ты была с кем-нибудь знакома на этом аукционе?
— С несколькими людьми. Это было общественное мероприятие, и я… — Она замолчала, но да, он понимал, почему она была знакома с несколькими людьми из денверского светского общества. Более чем «с несколькими».
— Кого ты знала?
Она задумалась, но только на секунду.
— Ну, тебя, конечно.
Конечно, мысленно повторил он, гадая, почему включение в ряд знакомых ей людей вызвало в нем чуточку удовлетворения.
— И Вики Мартин, — продолжала она. — Мы вместе дебютировали. Она была со своим мужем, которого я раньше не встречала, и Бренда Каплан была там, и ее мать, Мэри-Энн Парфитт, и Тед Герре…
Она резко замолчала.
— Геррети, — закончил он. Так она его тоже видела. Тед Геррети был одним из тех парней в переулке. Их имена всплыли в процессе судебного разбирательства — невоспитанные богатенькие мальчики, которые не потратили и часа своей жизни, чтобы терроризировать королеву выпускного бала. Против парней из академии Уэллон обвинений выдвинуто не было — ни единого — но потом Джонатана Трейнора нашли в переулке мертвым, и один из этих ублюдков показал на Хокинса пальцем, объявив его убийцей. — Ты разговаривала с ним?
— Н-нет, — сказала она, внезапно побледнев. — Я избегала его, но ты, я и Тед Геррети в одном месте — это… немного странно, так ведь?
Да. И с каждым часом это казалось все более странным. Если мертвяком окажется Геррети, не видать ему Южной Америки в ближайшее время. Эта мысль совсем не улучшала его настроения.
Он вытащил из кармана мобильный и начал набирать номер Дилана, когда телефон зазвонил.
— Хокинс, — ответил он, одной рукой прикладывая телефон к уху, а другой переводя Роксанну на нейтраль.
— И так. Все плохо, — сказал Дилан.
— Геррети. — Он так и знал. Нутром чуял.
— Да. Геррети, — сказал Дилан. — У него в кармане нашли испачканный кусок ткани, и речь не о носовом платке. Копы идентифицировали его «неизвестный текстиль», но взглянув на него, я сразу вспомнил о кровавом лоскуте выпускного платья, который нашли в кармане Джонатана Трейнора — розовом и прозрачном.
Все внутри Хокинса замерло на одну ужасную секунду. Потом он выругался.
— Я так и думал, что ты это скажешь, — сказал Дилан.
Хокинс посмотрел в окно и ослабил галстук. Неверодерьмоятно. Убили еще одного парнишку-короля выпускного бала.
Что бы ни происходило, Хокинс был уверен: он увяз в этом по уши и скоро увязнет еще сильнее.
— Ты, случаем, гороскоп свой недавно не смотрел? — спросил Дилан.
Хокинс коротко рассмеялся. Это выходило за границы плохого гороскопа.
— Не думаю, что эту кашу заварили из-за меня.
— Как давно Катя Деккер вернулась в Денвер? — спросил Дилан, словно прочитав его мысли.
— С месяц назад. Достаточно, чтобы кто-то решил, что у него остались незаконченные дела. — Это была его точка зрения.
— Этого я и боялся, — сказал Дилан. Потом, помолчав секунду, продолжил: — Нам придется побыстрее что-нибудь придумать.
Да, Хокинс это понимал.
— Наши приказы распространялись только на вечеринку, а вечеринка окончена, — продолжал Дилан. — Это означает, что я могу отправиться в Южную Америку хоть сейчас или могу остаться здесь, помочь тебе с этим делом и позволить Киду и морпехам закончить все в Колумбии.
— Я отлично работаю один, и тебе это известно, — после длинной паузы сказал Хокинс. Его не обрадовало бы даже расстояние в миллион миль между собой и этой заварухой, но Дилан был прав. Он не мог просто уйти. Не сейчас. Но ему не хотелось, чтобы Дилан ехал в Южную Америку без него. Крид лежал в больнице, и он остался единственным оперативником, подготовленным к работе в джунглях.
— Окей. Я позвонил генералу Гранту — он собирается копнуть поглубже и попытаться разузнать, кому понадобилось наше присутствие на той вечеринке. Он свяжется с тобой, как только появится какая-нибудь информация, — сказал Дилан. — Я могу приземлиться в Колумбии через три часа, полечу из Петерсона. Я дам повстанцем из НСР еще один день, и если они так и не отдадут тело Джей Ти, мы пойдем за ним сами.
— Нет. — Хокинс сел немного прямее. — Паршивая идея.
— Я бы запросил атаку с воздуха, если бы мог, — сказал Дилан, — но не думаю, что американский посол меня поддержит. Нефтяные компании — возможно. Они мечтают подорвать ублюдков-леваков к чертям собачьим, но пусть они и владеют половиной колумбийской армии — они ей не управляют.
— Наш малыш — это уже не целые сто процентов. — Проклятье, да от Кида, наверное, осталось меньше пятидесяти. Или вообще десять, и им управляет только жажда крови, а не мозги, что было прямым путем к смерти. Он был молод и крут — лучший стрелок в ОПО, но они привезут кости его брата домой в мешке, если, конечно, повстанческие силы их отдадут.
Хокинсу нужно было быть в Колумбии. Он не хотел, чтобы Дилан и Кид шли на повстанцев без него, особенно с морпехами, которые получили приказ выдвигаться оттуда. Господи, эта операция вышла за пределы любых инструкций, и они останутся без подкрепления, когда морпехи уйдут — а они уйдут.
Оперативники ОПО были незаменимы. В этом состояла суть их существования, но никто не мог позволить себе связать мертвое тело с операцией засекреченного отряда, в случае паршивого финала.
— Возможно, тебе стоит подождать меня. Дай мне два дня разобраться со всей этой хренью: Неудачей, Ботаническим Садом…
— Неудача? — прервал его Дилан, коротко рассмеявшись. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не называешь ее так в лицо.
Проклятье. Он только что именно это и сделал. Да не в том суть.
— Я могу быть в Колумбии в воскресенье вечером.
— А Катя Деккер? — спросил Дилан. — Она увязла в этом по уши.
— Проще простого. Если к воскресенью в поле нашего зрения не появится подозреваемый, мы передадим все, что имеем лейтенанту Брэдли. Я перекинусь парой слов с Алексом Чэнгом и посажу их с… — На долю секунды он замолчал. — …с мисс Деккер в самолет на Вашингтон.
— Отправим обратно к мамочке? — спросил Дилан.
В общем, да.
— Да, — ответил он.
— Уверен, из сенатора получиться отличный телохранитель.
— Она определенно готова к такой работе, — сказал Хокинс. — Она как Дарт Вейдер. В Шанель.
— Ну, образ определенно захватывающий — и поразительно точный, — послышался голос Дилана. — Но, думаю, ты чрезмерно оптимистичен насчет утра воскресенья. Тебе придется доверить это дело мне и морпехам, Супермен.
Супермен. Точно. Хокинс чертовски хотел бы действительно быть Суперменом.
— Ты же знаешь, я верну Кида домой, — продолжал Дилан.
— Да, — он зарылся рукой в волосы. — Мне не следовало оставлять его, не ради этого, и неважно, от кого исходил этот приказ.
— Мы оставили с ним целый отряд морпехов — он ведь не один. А если бы мы с тобой не следовали приказам, то оказались бы в Ливенворте со списком преступлений длиной в милю. Тебе это известно так же хорошо, как и мне.
Да, он об этом знал. Цепочка вышестоящих ОПО была короткой, но жесткой, как и любое ответвление структуры военных сил, и «спасибо, но нет» как вариант без особых последствий в ней не рассматривалось.
