Евгений Хейсканен - Формула творения
— Знаете, мы всё-таки на Западе. Может, будем на «ты»? пошёл в наступление Артур.
— Конечно, я сама хотела предложить, — легко согласилась она.
— Помнишь свои первые впечатления о вожделенном забугорье? — спросил Артур.
— Я приехала в Швецию восторженной и наивной восемнадцатилетней девчонкой через год после знаменитого российского дефолта и была уверена, что попала в рай, — пальцы Миланы в задумчивости слегка вращали ножку изящного фужера.
«Так, ей примерно 31 или 32 года. Нормально. Ну а выглядит и того моложе», — натренированный за годы обучения на философском факультете ум молодого учёного мимоходом решил поставленную задачу, хотя возраст при такой внешности немного значил для него.
Ты меня превзошла, я прожил в Финляндии двенадцать лет. Что же касается заграничной жизни, то она, по-моему, подобна бутерброду: мазана маслом только с одной стороны, а именно с внешней, — с иронией заметил Артур.
— Суда по твоему куску хлеба, скучающему в тарелке, то она намазана чёрной икрой и вдобавок с обеих сторон.
На шутку Миланы оба засмеялись в унисон. Напряжённость, нередкая для стремглав влюблённого Артура в похожих ситуациях, безвозвратно улетучивалась. Он чувствовал необычайную лёгкость. Как часто бывает при обнаружении душевной близости, ему казалось, что он знаком с Миланой уже не первый день, а может быть, и месяц.
Шестым чувством Артур начинал понимать, что сегодняшнюю встречу он, возможно, ждал всю свою жизнь. «Что за высокопарные глупости? Тоже мне лирик малахольный. Неужели любовь с первого взгляда? Да ты с ума сошёл, ведь ты ж не мальчик-тинейджер!» — сумбурно мелькало в голове. Глядя на сидящую перед ним Милану, философ и поэт подумал, что непременно попробует предложить ей встретиться на корабле во время путешествия ещё раз.
«Да уж, чего мне всегда не хватало, так это здорового цинизма. Ну, нет бы просто увлечься и увлечь! Так нет же, приспичило влюбляться», — кувырнулась в закоулках извилин смешливая мысль. Однако счастье обретения чего-то очень важного и волнующего будоражило душу.
Словно аккомпанируя его размышлениям, в помещении ресторана зазвучала Love Supreme[12] в исполнении Робби Уильямса, одна из любимых несен романтичного молодого человека. Supreme и Милана… «Почему бы и нет?» — безотчётно спросил он себя.
Поговорив ещё немного о разных пустяках, они расстались легко и просто, как давние друзья. Артур был покорён, но ему показалось, что и Милана не осталась безразличной. Возникшее чувство, похоже, являлось взаимным. Они договорились встретиться на следующее утро в кафе, а потом пойти вместе погулять по городу. Парень пока не знал, где ему остановиться. Артур покинул Финляндию настолько поспешно, что не успел и подумать, куда он денет себя в шведской столице. А ещё кто-то говорил мне, что я лишён авантюризма; видать, и на старуху бывает проруха! Молодой человек неожиданно вспомнил, что в Стокгольме живёт его полузабытый друг юности Алексей, попросту Лёха, ездивший в девяностые годы в Швецию в рамках университетской программы по обмену студентами, да и оставшийся там, каким-то образом сумев связать узами Гименея прорусски настроенную молодую уроженку Стокгольма. Координат Лёхи у молодого философа не было, но чудом сохранился в записной книжке номер телефона его мамы, живущей в небольшом карельском городке Сортавала. Через неё можно найти и Лёху! Если, конечно, телефон сохранился тот же.
Простившись с Миланой у ресторана, Артур в самом лучшем расположении духа отправился к своей каюте. Спустившись по лестнице, он едва не столкнулся на повороте в коридор с каким-то респектабельным и с иголочки одетым господином высокого роста лет пятидесяти. Вежливо посторонившись, респектабельный джентльмен, похожий на подтянутого барина-англофила времён заката Романовской империи, поприветствовал незнакомого мужчину чопорным кивком головы. Артур невольно повторил его жест и, поспешив обойти незнакомца, мельком глянул на его холёное лицо с застывшей, ничего не значащей улыбкой и вздрогнул. Испуганный молодой человек, пожалуй, никогда прежде не встречал так близко от себя столь холодного и цепкого взгляда, начисто лишённого обаяния человеческой теплоты. Это был взгляд хищного зверя.
Заминка продолжалась не более секунды, и Артур, свернув в коридор, проследовал к своей каюте. Подойдя к ней, он оглянулся, но незнакомца уже не было.
Радужный туман, заполнивший душу от встречи с Миланой, рассеялся. Наедине с собой парень вновь вспомнил о причине своего авантюрного круиза, о неопределённости и опасности своего положения. Кто этот человек, встреченный им в коридоре лайнера? Не исключено, что это кто-то из той странной шайки, с чьей загадочной деятельностью он так случайно и без всякого желания соприкоснулся. Да что же им от него надо? Он же ничего не знает, более того — и не желает знать. Как хорошо было бы им забыть друг о друге!
В смутных раздумьях влюблённый поэт прилёг на койку и забылся тяжёлым, часто прерывающимся сном. Перед глазами замелькали разноцветные круги, и ему приснилась Милана. В сладкой эротической грёзе Милана находилась в его объятиях, ему казалось, что он страстно целует её. Внезапно наступила темнота и Милана пропала, а вместо неё в узком коридоре возникла внушительная мужская фигура и грозно двинулась на Артура.
Холёное лицо мужчины выражало улыбку, но, посмотрев на него внимательно, шокированный молодой человек готов был закричать от ужаса: лицо не имело глаз. Вернее, на их месте зияли два черных бессмысленных отверстия, точно дырки, проткнутые в закрытой картонной коробке, внутри которой только пустота и мрак.
Забившись в немом крике, не способном пробиться наружу, Артур проснулся. За иллюминатором висела глубокая ночь; судя по ручным часам, лежащим на столе, лайнер заходил в Марианхамину — портовый город и административный центр финских Аландских островов. Несколько лет назад «русский финн» видел открытки с изображением Аландов, по-фински Ахвенанмаа, что означает «страна окуней». На тех картинках ярко светило солнце, острова утопали в густой зелени и тонули в небесно-голубом летнем море. Сейчас же Артур видел в иллюминаторе лишь темноту и слышал какой-то скрежет. Очевидно, это было связано со швартовкой находившегося неподалёку неизвестного судна.
Поёжившись от ночного кошмара, молодой человек снова закрыл глаза, а когда наконец открыл их, уже наступило утро. Вспомнив о запланированной встрече с Миланой, он преисполнился энтузиазма и, приведя себя в порядок, быстро пошёл к выбранному ими вчера ресторанчику. Солнечным и ясным утром ночные тревоги казались чем-то далёким и несущественным. Ничего страшного, нет таких крепостей, которые бы не взяли большевики, — вспомнилась немного бородатая, но до сих пор крылатая цитата.
Ему удалось сберечь честь кавалера, придя на пару минут раньше Миланы, вызвавшей своим появлением новую волну восхищения у Артура. Модный топ и джинсы, плотно облегающие вверху бёдра, подчёркивали длинные ноги, соблазнительные формы и тонкую талию; волосы свободно ниспадали на плечи и спину. Приветливое лицо Миланы выражало одновременно дружеское расположение и почти незаметную дистанцию, призванную чуть скрыть её симпатию к новому знакомому. Как и многие женщины, красавица боялась открыто выраженной ранней взаимностью разрушить мужское любовное чувство.
Завтрак прошёл великолепно. Устав сидеть, Артур и Милана поднялись на палубу. Дул прохладный ветер. Лайнер, вспенивая воду острым носом, входил в широкий постепенно сужающийся фьорд, в конце которого и располагался Стокгольм.
Молодой человек, влюблённый и счастливый, давно не был в таком хорошем настроении. Он что-то рассказывал Милане, оживлённо жестикулируя от избытка чувств, как итальянец. Светило солнце, тёмный морской ультрамарин расстилался по обе стороны от теплохода. По берегам начинали появляться отдельные постройки приближающегося города.
Первый поцелуй произошёл просто и естественно, как нечто давно ожидавшееся: в какое-то мгновение Милана очутилась совсем рядом, и он с нежностью обнял её, прижавшись ртом к её губам. Прелестная девушка ответила на его внезапный порыв, и на короткий миг он увидел в её глазах отражение своего счастливого лица.
Артур был весь поглощён новым знакомством. Он начал очередной монолог, призванный продемонстрировать Милане знание парнем шведской истории и прерываемый иногда заинтересованными вопросами девушки. В самый его разгар молодой человек снова увидел неприятного незнакомца. Он мелькал в толпе пассажиров, прогуливавшихся по палубе, и, казалось бы, не выказывал никакого внимания к Артуру, но тот не мог отделаться от ощущения, что появление этого неприятного типа поблизости отнюдь не случайно. Незнакомец располагался на приличном расстоянии, близко не подходил, но поэт несколько раз заметил чужака и, поймав его беглый взгляд, понял, что находится под наблюдением.
