Алессандра Торре - Девушка за дверью квартиры 6E
РальфМА35: окей детка. как тебя зовут?
– А как тебе хочется?
РальфМА35: энни
Глава 17: Джереми Брайант
Джереми Брайан постучал и приподнял коробку в ожидании ее очередного скупого ответа. Она всегда отвечала через минуту, и пока длилась эта минута, он со вспотевшими ладонями размышлял, вдруг сегодня тот самый день, когда ручка двери повернется, и он окажется с нею лицом к лицу. Но сегодня этого опять не случилось.
– Оставь под дверью. Спасибо.
Всегда вежливо. Всегда кратко. Всегда приятным, четким и бесконечно отстраненным голосом. Расписавшись, Джереми помахал безмолвному дверному глазку и пошел по длинному коридору к лифту.
Однажды он не уехал. Вышел из зоны видимости глазка – в надежде, что она откроет дверь и выйдет наружу. Прождал пять минут, ничего не дождался и в итоге ушел. Сегодня он собирался попробовать нечто другое.
Вызвав лифт, он зашел внутрь, нажал кнопку первого этажа, а потом, когда двери начали закрываться, быстро вышел. Вжался в стену, чтобы его не было видно, и принялся ждать, приклеившись взглядом к коробке у порога квартиры 6Е.
Через минуту после того, как лифт уехал, раздался щелчок замка. Джереми напрягся. Дверь бесшумно отворилась, затем появилась темноволосая голова и бледная рука, которая затащила посылку в квартиру. Новый щелчок, и дверь закрылась. А он, оставшись тихо стоять у стены, обдумал увиденное.
Брюнетка. Бледная. Уже кое-что. Больше, чем ему было известно вчера. Он услышал тяжелый скрип поднимающегося лифта, потом двери открылись, и оттуда вышел мужчина в спортивном костюме. Кивнув ему, Джереми зашел в кабину, и лифт повез его вниз. По пути до первого этаже он, как обычно, гадал, почему она прячется – а она именно пряталась, в этом не было никаких сомнений. Но от кого или от чего? Как бы то ни было, причина прятаться у нее точно была.
Глава 18
Прислонившись к входной двери, я ужинаю цыпленком терияки с рисом и зеленой выпаренной массой, которая почему-то именуется овощами. Раньше у меня было кабельное, но через три месяца использования что-то сломалось, и на экране повисло сообщение об ошибке. Я позвонила в техподдержку, где меня пошагово провели по четырем возможным путям устранения неполадки (ни один не помог), после чего пришли к заключению, что мне нужно вызвать мастера на дом. Спасибо, не надо. Я попросила отключить меня от обслуживания. Все равно телевизор отвлекал от работы. Что касается интернета, то Майк удаленно подключился к моему компьютеру и настроил его так, чтобы я могла воровать интернет у троих своих ближайших соседей. Обычно я пользуюсь интернетом под названием «Команда Брэдли» из квартиры справа: у них самое быстрое соединение. Ну, а в тех редких случаях, когда он отключен или тормозит, – какой-нибудь из оставшихся беспроводных сетей – и все благодаря моему любимому похотливому хакеру.
В отсутствие кабельного основным моим развлечением стала слежка за соседями. Стоя спиной к металлической двери, я вслушиваюсь в мертвую тишину с другой стороны. Ничего, скоро кто-нибудь выйдет. Надеюсь, это будет живущий дальше по коридору качок со своей блондинистой подружкой. У них всегда очень бурные разговоры. Снаружи доносится шум, затем хлопает дверь. Судя по звуку она закрылась не до конца, однако шаги не останавливаются, и по характерному шарканью, а также по скорости, с которой они приближаются к моей квартире, я догадываюсь, что это Саймон. Когда его ноги добредают до моей двери, я заговариваю – громко, так, чтобы он услышал:
– Ты не закрыл дверь.
Шаги затихают. Движение света под дверью говорит о том, что он повернулся ко мне лицом. А еще я знаю – можно даже не проверять, – что он всматривается в глазок, хотя по опыту знает, что ничего не сможет через него увидеть.
– Ты дико пугаешь меня, когда так делаешь. – Слова еле слышны, но мое чувствительное ухо с легкостью их улавливает.
– Будет хуже, если кто-нибудь зайдет и сопрет твое барахло.
– Ага. – Он плетется обратно, шаги удаляются, и я слышу, как его дверь захлопывается с плотным щелчком, после чего он возвращается, и по его поступи мне становится ясно, что он собирается о чем-то меня спросить.
– А когда ты… э… получишь…
– Первого. Ты сам знаешь. Мой заказ всегда доставляют первого.
– Окей. Просто я малость просел.
– Экономь.
После паузы он начинает было двигаться снова.
– Саймон.
– А?
– Ты вчера пришел слишком поздно.
– Да, надо было… кое-что сделать.
– Саймон. – Я говорю медленно и отчетливо, чтобы для недопонимания не осталось места. – Если задержишься еще раз, я прекращу делать заказы.
– Да, да, я понял. Я больше не буду, честно. Обещаю.
Секунду он ждет; я, набивая рот рисом, не отвечаю, а потом слышу шуршание пластикового мешка, подобрав который Саймон уходит по коридору. Он не только запирает меня на ночь, еще он выносит мой мусор. Я оставляю его за дверью, а он относит его в контейнер внизу. Я слышу, как он вызывает лифт, как начинает подниматься кабина, но дальше не улавливаю уже ничего. Как бы отменно не слышало мое левое ухо, восполнить почти полную глухоту правого оно не способно. Этот дефект не врожденный, а приобретенный после того, что случилось несколько лет назад. Я никому о нем не рассказывала, поскольку это никак не влияет на мою повседневную жизнь и уж точно не стоит операции или походов по докторам. Мне почти нравится дополнительная тишина. Еще одна прослойка между мной и миром.
Выбросив оставшуюся половину ужина, я смотрю на часы. Пора возвращаться в онлайн.
Глава 19: Энни
Семья у Энни была небольшая, по крайней мере по сравнению с Молли, ее самой лучшей на свете подружкой. У Молли имелось три брата, две тети, пять дядь и два набора бабушек с дедушками, не говоря уже о мачехе вдобавок к маме и папе. Когда наступало Рождество, в доме Молли дым стоял коромыслом, все носились туда-сюда как ненормальные, а подарков было столько, что Энни порой подумывала – но и только, – не стащить ли один, спрятав его под футболку.
У Энни были только мама, папа да мамина семья, состоявшая из нее самой и двух ее братьев, дяди Фрэнка и дяди Майкла. Еще была тетя Бекки, правда папа говорил, что она не настоящая тетя, а просто вышла замуж за дядю Майкла. Энни не очень понимала этот момент. Она мечтала, чтобы мама каким-нибудь образом завела себе побольше братьев, потому что на семейных торжествах они были ее любимыми гостями. Особенно дядя Фрэнк. Он всегда тайком приносил Энни подарки и, сидя на ее кровати, читал ей вслух. Дядя Майкл появлялся реже, потому что, по словам папы, тетя Бекки была та еще заноза в заднице.
У папы никаких родных вообще не было. Во всяком случае Энни их не встречала. Будь у него родные, они когда-нибудь да должны были объявиться, особенно после папиного Происшествия, когда к ним домой кто только не приходил.
* * *
Из детей в семье я была старшей. Нас с близнецами разделяла такая большая разница в возрасте, что я воспринимала их как своих детей. Саммер и Тренту было по шесть – на целых одиннадцать лет меньше, чем мне. Папа рассказывал, что в тридцать девять, спустя десять лет после того, как родилась я, маме внезапно захотелось еще одного ребенка. Современные технологии подарили ей сразу двоих.
Я провела с ними шесть с половиной лет, достаточно долго для того, чтобы они завладели двумя большими долями моего сердца. Когда близнецы появились на свет, то мама эмоционально выключилась из роли матери – так же внезапно, как в тридцать девять решила зачать – и обнимашки, поцелуйчики и смену подгузников переложила на меня. Я осыпáла их обоих любовью, пока на меня не свалилось половое созревание, после чего чтением сказок на ночь стал заниматься в основном папа. Нет, мама никуда не делась, и она была классная. Не подумайте ничего такого, она вовсе не забросила нас и не распихивала по углам. Под настроение она была веселым родителем, просто… не таким, как все. Когда я стала постарше, мы с ней сблизились. Похоже, ее отталкивали только маленькие дети. Чем старше я становилась, тем больше с нею сближалась и тем меньше времени уделяла близнецам. И в этом я винила гормоны.
Подростковые гормоны превращали меня то в любящую сестричку, то в раздражительную стерву. Чаще всего, к сожалению, во второе, тогда как надо было больше их обнимать, зацеловывать их синяки, уступать им выбор канала по телевизору. Они любили меня, обожали, ходили за мной по пятам. Я бы все отдала, лишь бы вернуться в прошлое и провести с ними хотя бы один день.
Я ненавижу былую себя. За эгоистичность, за то, что не ценила свою идеальную жизнь в пригороде. У меня было все, только не ленись протягивать руку, а я этого даже не осознавала.
