Роберт Ротенберг - Старая ратуша
Не обращая внимания на доносящийся из холла гул голосов, Альберт поспешил к себе в офис. Присоединяться к утренней болтовне не в его стиле. Кроме того, коллеги, пришедшие на службу позже, проходя мимо его комнаты, увидят, как он упорно работает.
Вытащив из единственного в своем офисе канцелярского шкафчика дело об ограблении, он сел за стол. К восьми часам — времени, когда он обычно пребывал здесь в гордом одиночестве — хор голосов в холле стал нарастать. Кто-то включил радио, однако голос радиоведущего утонул в общем шуме.
В конце концов Фернандес не выдержал. Положив на место дело об ограблении, он взял желтый блокнот и направился по коридору мимо стоящего посередине ксерокса в кабинет Дженнифер Рэглан.
Рэглан, главный окружной прокурор Торонто, стояла, склонившись над заваленным бумагами столом. По комнате расхаживал Фил Каттер, самый рьяный из городских прокуроров, — лысый, почти пятидесятилетний, в видавшем виды костюме и в ботинках на каучуковой подошве с изрядно стоптанными с внешней стороны каблуками. Справа от Рэглан в деревянном кресле сидела Барб Гилд. Эта тоненькая брюнетка слыла лучшим толкователем положений закона, судебных решений и прецедентов. Типичный представитель рассеянных гениев, она отличалась тем, что забывала повсюду свои бумаги и документы. Все трое были увлечены беседой. Фернандес кашлянул. Никто не обратил на него внимания. Он сделал несколько шагов вперед. Его по-прежнему никто не замечал. Он уже почти вплотную приблизился к столу, когда Рэглан наконец взглянула на него.
— Альберт, а я уже думала, куда ты запропастился! — воскликнула она.
— Да я давно здесь. — «Вот черт», — ругнулся он про себя. — Работал у себя в офисе.
— Мы тут пытаемся выработать стратегию. Нельзя терять время, — продолжала Рэглан, будто не слыша его. — Похоже, твой дебют обещает стать громким. Надеюсь, ты успел купить рождественские подарки. К среде твое дело будет в процессуальном суде.
Что происходит? Фернандес словно вошел в зрительный зал на середине фильма, когда всем, кроме него, известно, что к чему.
— Думаю, события могут развиваться непредсказуемо, — вступил Каттер. Он говорил громко, и его голос напоминал собачий лай. Когда он собирался обращаться к судьям, они обычно просили его отойти подальше. Его лысина поблескивала при флуоресцентном освещении. — Скорее всего он заявит, что она сама напоролась на нож. Правда, трудно это представить, поскольку она оказалась в ванне. — Каттер рассмеялся резким грубоватым смехом.
— Вот негодяй! — воскликнула Гилд. — Какой лицемер!
Рэглан подняла голову, очки в черепаховой оправе держались на самом кончике ее орлиного носа. На лице был заметен результат долгих бессонных ночей и многочисленных чашек остывшего кофе, а волосы казались мышиного цвета, однако взгляд карих глаз по-прежнему завораживал, как и большой выразительный рот. Ее облик притягивал подкупающей уверенностью.
— Когда ты об этом узнал? — Она уставилась на Фернандеса.
Альберт пожал плечами. Он уже не мог притворяться.
— Должен признаться, я еще ни о чем не знаю.
Все уставились на него.
— Не знаешь? — переспросила Рэглан.
— Нет.
— Кевин Брэйс обвиняется в убийстве первой степени, — заявила Рэглан. — Сегодня рано утром его жена обнаружена мертвой в ванне. Ножевое ранение в области живота. Вот что тебе уготовано жребием в качестве дебюта.
Фернандес лишь кивнул.
— Непостижимо! — воскликнула Гилд. — А люди-то называли Брэйса первым феминистом Канады. Да я сама уже в это поверила.
— Пресса готовится устроить из этого нечто невообразимое! — прорычал Каттер. — Повезло тебе, Альберт!
Фернандес послушно кивал.
В углу стояло еще одно спартанское кресло. Он пододвинул его к себе и, щелкнув ручкой, демонстративно раскрыл блокнот.
— Что ж, давайте начнем. — Он старался казаться уверенным и деловитым. Нужно всех убедить в своем рвении и готовности. Что почти соответствовало действительности.
Без ответа оставался лишь единственный вопрос, который он не решался задать: кто такой Кевин Брэйс?
Глава 10
«И что творится с полицией Торонто?» — не переставала удивляться Нэнси Пэриш, глядя на разнообразный ассортимент еды и напитков в новом кафетерии полицейского управления: капуччино, кофе-латте, чай с мятой, йогуртовые десерты, фруктовые салаты, батончики-мюсли, круассаны, мини-бриоши…
«Мини-бриоши — подумать только! Не полицейская столовая, а настоящий ресторан. А куда подевался разбавленный кофе и пресловутые глазированные пончики?»
После целеустремленных поисков Пэриш наконец выбрала простую сдобную булочку, без всяких там пеканов и грецких орехов, и чашку черного кофе из хорошо прожаренных зерен, который выглядел так, словно был сварен несколько часов назад. Сойдет для начала.
«Это как заправка горючим, — успокоила она себя, присаживаясь на элегантный стульчик в полупустом кафетерии. — Временами, — размышляла она, принимаясь за еду, — для преодоления трудностей полезно что-нибудь простое».
Чертова булочка оказалась непомерно объемной, и часть брызнувшей начинки оказалась у нее на щеке. Она протянула руку за салфеткой и вдруг увидела рядом высокого мужчину в прекрасно скроенном костюме, хорошо отглаженной рубашке и черных, начищенных до блеска мягких кожаных туфлях. Его грубоватое лицо можно было назвать привлекательным.
— Мисс Пэриш? Детектив Грин, — поздоровался он, протягивая руку.
— Здравствуйте, детектив, — пробубнила Нэнси, судорожно хватая салфетку. Ей показалось, прошла целая вечность, прежде чем она, вытерев лицо, смогла ответить на рукопожатие.
— Я присяду… Не возражаете? — спросил Грин.
Пэриш хватанула кофе, чтобы проглотить остатки булки.
— Да, пожалуйста.
Кофе оказался настолько горячим, что обжег язык.
— Когда вы позавтракаете, я отведу вас наверх, к мистеру Брэйсу, — сказал Грин.
— Не до завтрака сейчас, — ответила Пэриш, втайне желая, чтобы в столе вдруг образовалась дырка, куда она могла бы спихнуть недоеденную сдобную булочку. — Пойдемте.
В лифте этажи были обозначены на английском, французском, китайском, арабском и шрифтом Брайля.[8] В кабине оказались еще три человека, и Грин не проронил ни слова. Пока они поднимались сквозь заполненный растениями атриум, механический голос вещал: «Этаж номер один, этаж номер два…» — и так далее приблизительно на десяти языках.
«Я бы свихнулась, если бы слышала это изо дня в день», — подумала Пэриш.
Опустив глаза, она заметила, что брюки лишь частично закрывают белые разводы на сапогах.
«Нэнси, девочка, распределяй дела по степени важности. — Она мысленно пыталась воспроизвести эти слова голосом матери. — Сначала — уксус, потом — Кевин Брэйс».
Они вышли из лифта, и Грин повел ее по пустынному коридору.
— Мы узнали о произошедшем из телефонного звонка на номер 911 некоего мистера Гурдиала Сингха в 5:31 утра. На данный момент нам известно, что мистер Сингх каждое утро в это время приносит на квартиру мистеру Брэйсу газету «Глоб энд мейл». Мистер Сингх сообщил, что мистер Брэйс вышел из квартиры в банном халате, с окровавленными руками и заявил, что убил свою жену. Мистер Сингх обнаружил тело жертвы, мисс Кэтрин Торн, гражданской жены мистера Брэйса, в ванне. За исключением того, что мистер Сингх является постоянным разносчиком газет, нами не обнаружено никакой связи между мистером Сингхом и Брэйсом или Торн. Мистеру Сингху семьдесят три года. Он иммигрировал в Канаду четыре года назад. Он гражданин Канады, женат, имеет четырех детей и восемнадцать внуков; на криминальном учете не состоит, прежде в полицию не обращался.
Грин излагал все это тоном опытного актера, уже в сотый раз играющего одну и ту же роль. Он шел быстро и уверенно, но в то же время не был похож на робота-профессионала, в нем чувствовалось человеческое тепло.
«Своей выверенностью он напоминает метроном, — подумала Пэриш, — красивый деревянный метроном».
— Мистер Сингх сообщил, что работал инженером в компании «Индийские железные дороги». Мы проверили это. У него богатый опыт оказания первой помощи. Прежде чем позвонить по номеру 911, он убедился в отсутствии у тела признаков жизни. Насколько он мог судить, тело было холодным. Офицер полиции Дэниел Кенникот произвел арест мистера Брэйса в пять пятьдесят три без каких-либо инцидентов. Подозреваемому было сообщено о праве молчать и о праве на адвоката. До настоящего времени им не было сделано полиции никакого заявления. Он обвиняется в совершении убийства первой степени. — Грин остановился у неприметной белой двери. — У вас есть вопросы?
Да, Пэриш хотела бы узнать, например: «Как насчет чашечки кофе?», «Как вам удается так начищать свои ботинки?», «В какой же все-таки момент мисс Кэтрин Торн, гражданская жена мистера Кевина Брэйса, перестала быть оной, а стала „телом“?».
