Кэтрин Джинкс - Дорога
Двигаясь вперёд, Алек не обращал внимания на местность, проносившуюся мимо него. Такой пейзаж было легко не замечать — высохшая красная земля, разбросанные тут и там пучки травы, дорожные знаки, проволочное заграждение, которое крепилось на железных столбиках. Справа, у самого горизонта, виднелось расплывчатое зелёное пятно, обозначавшее растительность у ручья. Слева тянулись столбы электропередач, приближаясь к шоссе. Через семьдесят километров от Брокен-Хилла местность начала слегка меняться. Ручей Пайн-Крик, окружённый старыми и раскидистыми камедными деревьями, поворачивал к дороге и пересекал её. Чуть дальше столбы электропередач тоже пересекали шоссе, уходя в противоположном направлении. Пейзаж становился другим. Появилось больше растительности, меньше каменных гряд, промелькнул почтовый ящик. Ручей, оказавшийся теперь слева от шоссе, проходил почти у самой обочины, и деревья были хорошо видны из кабины.
Алек ничего не замечал. После долгого раздумья он пришёл к выводу, что совет Кенни насчёт женщин ему не подходит. Ничего хорошего из этого не выйдет. Алек имел только одно преимущество перед остальными парнями. Пусть у него нет денег, дома и хорошо подвешенного языка, но его было легко удовлетворить. Он был счастлив, когда ему удавалось найти женщину, похожую на Мишель — из тех, какие отпугивали большинство мужчин, — потому что он не ожидал многого. Зачем ограничивать свой выбор списком требований? Это было всё равно, что выстрелить себе в ногу.
Вместе с тем второй совет Кенни попал в самую точку. Алек больше не мог оставаться у своего брата. Пора убираться оттуда или он испортит всё, что только можно испортить. Ладно, Джанин добавила света в его жизнь. Но всё было слишком плохо. Она была замужем за его братом, и у него не было никакой надежды.
Чем быстрее он уедет от неё, тем быстрее он исцелит своё разбитое сердце.
Увидев на левой полосе дороги раздутое тело кенгуру, Алек принял мгновенное решение проехать по нему. Очнувшись от своих мыслей, он посмотрел на часы. Почти одиннадцать.
Скоро он будет дома.
* * *Сайрин патрулировал окрестности дома когда услышал выстрел. Он уже установил, что телефонные провода были перерезаны в том месте, где они уходили под крышу. Крыша дома была довольно низкой, поэтому не требовалось больших усилий, чтобы это сделать: возможно, понадобился табурет, или ящик, или бидон из-под молока. Или просто мачете с длинным лезвием. Хотя вряд ли это был мачете. Мачете повредил бы фасад дома. Возможно, даже водосточную трубу. И был бы шум. Кто бы ни перерезал провод, он сделал это тихо и осторожно, пользуясь секатором или кусачками.
Сайрин был рассержен и удивлён. У него не укладывалось в голове, зачем взрослый человек посвятил столько времени и усилий тому, чтобы перерезать его телефонный провод. Какой сумасшедший стал бы подкрадываться ночью к его дому с ящиком, ножницами и, по всей видимости, с фонариком? Сайрину пришло в голову, что тот парень, кто бы он ни был, не мог рисковать и подъезжать к дому слишком близко, чтобы никого не разбудить. Ему пришлось идти не меньше полукилометра, в полной темноте, через колючие заросли кустарника с тяжёлой ношей, мимо бог знает скольких змей и пауков, прежде чем он приблизился к ограде. Ему явно пришлось где-то разбить лагерь — возможно, на земле Рикеттса. Он не мог разжечь костёр, чтобы никто не увидел огонь и не почувствовал запах дыма. И собаки. Если он и отравил собак, тогда он должен был находиться здесь уже несколько дней. Держаться подальше от дома. Подкрадываться, словно лиса, довольствоваться холодной едой, внимательно вглядываться в облака пыли, которые могли означать приближение автомобиля или движение стада овец. И где он мог бы спрятать свою машину? У шоссе? Это была пустынная местность, но не настолько пустынная. Нельзя быть уверенным в том, что какой-нибудь фермер, занятый починкой ограды или перегоном овец, не заметит машину, оставленную посреди пустыни.
Поразмышляв об этом ещё немного, Сайрин пришёл к заключению, что затраченные усилия не имели почти никакого результата. Чего добился этот странный преследователь? За исключением того, что до смерти перепугал Грейс, он навлёк на себя всю тяжесть закона. Сайрин был уверен, что тот не рискнет покушаться на его имущество — если Сайрин останется здесь. Пока у Сайрина есть ружьё, дом в безопасности. Конечно, если бы этот ублюдок ночью проник в дом и попытался убить их во сне, тогда в этом был бы какой-то смысл. Тогда результат стоил бы потраченных сил. Но это? Убитые собаки? Обрезанные провода? Что всё это значит?
Сайрину пришло в голову, что тот человек действовал после часа ночи. В это время он сам выходил во двор и являлся лёгкой добычей для притаившегося злоумышленника; он относил труп Гарри к собачьей конуре. Что если рядом с ним кто-то был? Что если внезапное появление Сайрина нарушило планы этого человека и помешало ему войти в дом?
Нет, это не имело смысла. Была ещё собака. Кто бы ни был этот таинственный сумасшедший, он принёс с собой не только фонарик, ящик и пару кусачек, но ещё и мёртвую собаку. Мёртвую собаку. А Бита нельзя назвать маленьким. Проклятому маньяку понадобилась бы тачка или что-нибудь в этом роде.
Зрение Сайрина уже начинало подводить его, но его глаза были не настолько плохи, чтобы не заметить следов, оставленных на земле. Он пытался найти их, но потерпел неудачу; возможно, полицейским повезёт больше. Если бы его собаки были живы, то они почувствовали бы незнакомый запах и взяли бы след. Но сейчас ему оставалось только патрулировать границы своих владений, прислушиваясь к подозрительным звукам и держа палец на спусковом крючке ружья.
Он как раз остановился, чтобы поправить покосившийся столбик ограды, когда услышал выстрел. Он мгновенно понял, что происходит; звук выстрела так напугал его, что он чуть не выронил свою винтовку. Затем раздался второй выстрел. Ему показалось, что он слышал крик — слабый и отдалённый, — но он не был до конца уверен, потому что в этот момент он уже бежал. Второй выстрел указал ему направление движения. Он раздался со стороны дороги. Сайрин проклинал своё больное колено и то, как оно сгибалось под тяжестью его тела Он замедлил бег; боль отвлекала его. Его сердце тоже было не в порядке, оно металось в грудной клетке так, словно хотело оттуда выскочить. Кровь громко стучала в ушах, заглушая все остальные звуки. Когда он добежал до ворот, то уже задыхался. Чертовски трудно было открыть замок, не выпуская ружья из рук. Боже, боже! Ещё один выстрел.
Сайрин распахнул ворота и, спотыкаясь, побежал вперёд. Пули позвякивали у него в кармане, словно мелкие монеты. Он не мог поверить в то, что у этого ублюдка было оружие. Не стрелковое оружие — он определил это по звуку, — но если оно было заряжено, то дела Сайрина плохи. Его единственным преимуществом может стать неожиданность.
Он не знал, в кого стрелял этот ублюдок. Конечно же, не в Грейс. Грейс давно уехала. Сейчас она должна быть уже на шоссе. Но кричал человек… он не знал, что и думать…
Он бежал вниз по дороге, когда внезапно услышал голос Натана, пронзительный и отчаянный. Ребёнок выкрикивал его имя.
— Натан? — крикнул он. Впереди дорога начинала петлять, лениво поворачивая в низину и спускаясь к ручью. Сайрин никогда не обладал острым зрением; если к этому прибавить неровную местность, заросшую низкими кустарниками, то неудивительно, что он смог увидеть Натана только тогда, когда мальчик оказался прямо перед ним. Натан бежал к нему с широко открытым ртом, спотыкаясь и тяжело дыша. Его колено было в крови. Лицо было залито слезами, а в глазах застыл дикий страх.
— Натан? — прохрипел Сайрин.
— Мама! — Бедный ребёнок едва говорил. Всхлипывая и вытирая катящиеся из глаз слёзы, он бросился к Сайрину. — Он схватил маму!
— Что?
— Там мама! — завопил Натан, прижимаясь к Сайрину. Он с трудом связывал слова, вылетавшие из искажённого ужасом рта, но Сайрин всё понял. Грейс вернулась и кто-то стрелял в неё.
— Хорошо, а теперь иди, — приказал Сайрин. — Уходи.
Покрасневшие глаза с непониманием уставились на него.
— Беги и прячься! — резко сказал он, показывая на дом. — Беги туда! Найди безопасное место, понятно? Давай, быстрее!
Натан заморгал.
— Но мама… — всхлипывал он.
— Убирайся!
Это подействовало. Натан отпустил рубашку Сайрина и неуклюже побежал к дому, спотыкаясь о камни, глотая воздух и скуля, как напуганная собака.
Сайрин не смотрел ему вслед. Подняв ружьё к плечу, он продолжал продвигаться вперёд, стараясь не слишком шуметь. Ему потребуется один точный выстрел, прежде чем необходимость перезарядить ружьё поставит его в невыгодное положение. А у него не было даже оптического прицела на этой проклятой старой винтовке, тяжёлой, как свинец. Она несколько лет пролежала у него в шкафу и вполне может дать осечку в решительный момент, потому что он не стрелял из неё с тех пор, как в соседнюю ферму переехал Билл Рикеттс Сайрин не доверял Биллу Рикеттсу. Билл был из тех парней, кто донесёт на тебя в полицию, если ты хранишь дома незарегистрированное оружие. Отец Билла понимал, что если ты живёшь на краю земли, но ради собственной безопасности ты обязан держать дома надёжно спрятанную, старую винтовку. Так было всегда. Но Билл отличался от него.
