Брайан Фриман - Казино "Шахерезада"
Двухмиллиардная сделка, подписываемая человеком, подозреваемым в преступных связях, разумеется, стоит того, чтобы убрать любого, кто попытается помешать ее завершению. Однако Страйд никак не мог взять в толк, каким образом купающийся в деньгах лоботряс может стать помехой для такого прожженного деляги, как Бони Фиссо.
Страйд прошел через спальню к двойным стеклянным дверям, ведущим на балкон. Повернул ручку и вышел наружу. Вертикальные жалюзи колыхались и постукивали на легком ветерке. По балкону тянулись металлические перила. Никакой мебели здесь не было. Страйд взялся за перила, посмотрел на шумевший внизу Стрип, уходивший к северу. От ощущения громадной высоты у него захватило дух. Он представил, как Лейн, нанюхавшись кокаина, стоит тут и мечтает стать птицей, чтобы, взмахнув крыльями, вспорхнуть и вознестись ввысь. «Вот тупая молодежь», – подумал Страйд. Ему вдруг пришло в голову, что Лейн мог и вовсе не выходить на балкон. Зачем, когда в кровати лежит голая Карин Уэстермарк? Ну не она, так другая, у Лейна девушек было без счета. Для чего ему глазеть на этот Стрип, когда в полуметре от него разворачивались более привлекательные и доступные зрелища.
Страйд стоял у перил. Неожиданно он задался вопросом: «А мог бы я полететь?» Приятная прохлада обдавала его. Поздний сентябрь, прекрасное время года – лето с его изнуряющей жарой миновало, по ночам в воздухе чувствовался привкус осени. Наступал рассвет, солнце поднялось над восточными горами, обдав верхушки жарким румянцем, но долину еще окутывала ночь. Правда, ночи здесь, в стране неонового солнца, задерживались ненадолго.
Страйд вглядывался в стоящее через дорогу старое казино, собственность Бони, в его крышу, находившуюся десятью этажами ниже балкона. Темное пустынное здание казалось безжизненным. От налетавших сюда ураганов его ограждала каменная стена, за ней тянулся деревянный, наспех сколоченный забор. Не слышно ни шума подъезжающих дорогих автомобилей, ни гудения лифтовых двигателей. Несколько недель, с момента закрытия заведения, сюда являлись лишь рабочие-взрывники – дырявили стены здания, его внутренности, закладывали цилиндры с динамитом. Пройдет еще немного времени, мастер нажмет кнопку, и обычный электрический разряд, не очень-то и сильный, обрушит как карточный домик стены, и превратится некогда прекрасная «Шахерезада» в пыль и обломки.
Страйд подумал о газетной фотографии. Девушки на помосте. Мужчины во фраках. Бокалы с мартини. Деньги. Все кануло в мир призраков.
Этаж за этажом он осмотрел притихшее здание. Везде темно. За исключением крыши.
«Типично для Лас-Вегаса, – усмехнулся Страйд. – Здесь любят оставлять свет включенным, после того как вечеринка закончилась».
Вдоль всей крыши тянулся парапет с полукруглыми выступами, похожими на разрезанные пополам луковицы. В центре фасадной стены, в проеме, едва виднелась часть выложенного плитами пола и несколько деревьев, свидетельствующих о том, что некогда там, под навесом, находился сад. Увядшая роскошь слабо отражалась в свете загоравшихся букв названия казино, по-прежнему ослепительно сиявших во мраке красным и зеленым неоновым цветом, давая основание поселившимся внутри призракам считать, будто они все еще существуют. Им еще никто не сообщил, что настало время уходить.
Каждые несколько секунд название погружалось во мрак, а затем буквы его вновь поочередно вспыхивали, будто ничего не изменилось и на этажах здания продолжает пульсировать жизнь. Одна за одной высвечивались буквы, пока не появлялось и на несколько мгновений не застывало на крыше имя.
Шахерезада.
Глава 5
Серена видела, что настроение у Корди неважное. Он сел к ней в машину у своего дома в северном Лас-Вегасе с выражением полного отчаяния на лице, похожий на провинившегося и поставленного в угол ребенка. Пока они по многочисленным улицам возвращались в южную часть города, Корди молча смотрел в окно. Даже по его волосам было понятно, что день у него неудачный. Обычно они были густо намазаны гелем и зачесаны назад, идеально, волосок к волоску, напоминая приглаженную черную львиную гриву; сейчас же клочьями торчали во все стороны, словно высокая трава, пробившаяся сквозь тротуарные плиты. Да, сегодня утром Корди не походил на себя.
– Что стряслось? – поинтересовалась Серена, останавливаясь перед светофором.
Корди опустил стекло «мустанга» и, плюнув на дорогу, выругался по-испански.
– Ну вот как ты считаешь, мамочка, не уродство ли? Я переспал с одной из подружек Лаванды, а она откуда-то об этом узнала.
– Дурак ты, – отозвалась Серена.
– Во всем виноват этот чертов город, – раздраженно произнес Корди. – Куда ни глянь, натыкаешься на полуголую девочку. Как можно такого горячего парня, как я, запускать в малинник? Рано или поздно он сорвется, ну хотя бы чтобы просто попробовать одну ягодку.
– Думать надо головой, а не задницей, – проворчала Серена.
Пока она сворачивала на Джоунс-стрит, Корди молча жевал губы. Серена хотела сказать ему, что слушать нужно голос разума, а не биение члена, но осеклась. Отчасти Корди прав – Лас-Вегас кишит соблазнами. Нельзя наполнять таким количеством греха какое-то место и надеяться, что никто не попадется на крючок.
Серена прожила в Лас-Вегасе более двух десятков лет, из них десять прослужила в полиции. Рядом с ней работало много бывших танцовщиц, и все они полагали, будто Серена, красивая, стройная, длинноногая, тоже прошла через подиум какого-нибудь казино. И никто из них даже не догадывался, что ее жизнь до прихода в полицию была вовсе не гламурной. Домой она, вместе со своей подругой Дейрдрой, возвращалась далеко за полночь, а ведь было им тогда только шестнадцать.
Сотни дорог, заканчивавшихся гибелью, расстилались в ту пору перед юными девушками, приезжавшими в Лас-Вегас. Выбрать можно было стриптиз, проституцию, игру, пьянство, воровство, драки, наркотики, съемку в порнофильмах или просто попасть в постель к плохому парню. Любой из этих путей в финале превращал распустившийся молодой цветок в мусор, плывущий в зловонной зеленой жиже.
Так случилось и с Дейрдрой, лучшей подругой, спасительницей, которой Серена обязана жизнью; любившей ее больше всех на свете и нуждавшейся в ней. Она умерла.
Серена иногда удивлялась, как ей самой удалось уцелеть Она устроилась во второразрядное казино посудомойкой, хотя ее, с привлекательной внешностью, с удовольствием взяли бы в любой стрип-клуб, где она зарабатывала бы раз в десять больше. Серена пошла в школу, чтобы получить аттестат, затем поступила в Университет Лас-Вегаса на факультет уголовного судопроизводства. Для этого ей понадобилось целых десять лет. Днем она занималась, а по ночам работала. В субботу и воскресенье практически не покидала казино. Когда Дейрдра умерла, Серена, чувствуя за собой вину, запила. Два года не выходила из алкогольного дурмана, потеряв едва ли не все, чего достигла. В конце концов она взяла себя в руки, выкарабкалась наверх, возобновила занятия в университете.
Серена и сама не знала, откуда в ней столько упорства. Может, все дело в обещании – ничто из того, через что ей пришлось пройти дома, не сломает ее жизнь, – которое она дала себе, когда они с Дейрдрой убегали из Феникса.
Корди прав. Лас-Вегас – город сложный, он серьезно испытывает человека.
– Могу рассмешить тебя, – сказала Серена.
– Не получится. Я горюю. Не видишь, я в трауре?
Серена бросила на него насмешливый взгляд. Корди сидел неподвижно, в черной рубашке, с двумя незастегнутыми верхними пуговицами, в черных отглаженных брюках и темно-желтых туфлях. Не траур ли это по потерянной любви? Коротышка Корди был известным модником и всегда одевался очень элегантно. Серена же предпочитала носить джинсы, футболки и высокие ковбойские ботинки. Она одевалась так специально, чтобы не привлекать мужских взглядов. Серена иногда вспоминала, как остолбенел Страйд, увидев ее в аэропорту Дулута, куда она прилетела расследовать убийство девушки в Лас-Вегасе. На этот случай ей пришлось приодеться, чтобы произвести впечатление, – она была в кожаных брюках голубого цвета с поясом, украшенным серебряными цепочками, футболке с вызывающим вырезом и черном кожаном плаще. Джонни, раскрыв рот, застыл на месте. Таким его Серена больше не видела.
– Спорим на двадцатку, – предложила она.
– Давай, – лениво проговорил Корди. – Проиграешь, сегодня я не смеюсь.
– Знаешь, кого Сохилл подсунул Страйду в качестве напарника? Аманду, – сообщила Серена.
Корди заразительно рассмеялся.
– Ой, не могу. Мамочка, да у нее ж сиськи больше, чем у тебя.
– А мужское достоинство у нее покрупнее твоего будет, – парировала Серена. – По крайней мере, так мне говорили.
– Тогда это что-то страшное, – добавил Корди. – Кстати, тебе известно, что ее дружок не погуливает от нее?
