Кеннет Харви - Обретая Розу
Анна смотрит с облегчением и ждет. Глаза ребенка медленно открываются и начинают с невинным любопытством ее разглядывать.
— Привет, — говорит ей Анна, но девочка не отзывается. Она сначала разглядывает Аннино лицо, потом ее внимание сосредотачивается на животе. Девочка медленно села, прижалась к Анне, обвила руками ее талию и застыла в такой позе. Прошло немного времени, и Анна решила, что ребенок уснул. Но, заглянув ей в лицо, Анна увидела, что глаза девочки открыты, но ни на чем не сосредоточены, губы полуоткрыты, ухо прижато к животу Анны, как будто она что-то слышит.
Теперь девочка сидит на диване. У Анны в руках чашка. Это растворимый шоколад из пакетика. Анна купила в супермаркете упаковку из шести пакетиков, мечтая о том, как будет расслабляться в теплом доме после холодных зимних прогулок.
Девочка разглядывает Анну огромными глазами, которые кажутся непропорционально большими для ее лица. Все вопросы девочка оставила без ответа, как если бы она была немая. Анна пытается вспомнить, слышала ли она, чтобы девочка говорила, когда она была здесь с отцом, но не может вспомнить никаких слов, произнесенных ребенком.
— А номер своего телефона ты знаешь? — спрашивает Анна.
Малышка никак не реагирует.
Анна берет телефон со столика и показывает его девочке, но та не показывает вида, что узнала, и не пытается взять в руки.
Анна не разбирается в возрасте. Девочке, может быть, пять, а может, и семь.
— Надо позвонить твоему папе. Он, наверное, волнуется.
Девочка берет у Анны кружку шоколада и обхватывает ее руками в варежках.
— Осторожно — горячо.
Малышка дует в кружку и смотрит на Анну.
— Ты живешь недалеко отсюда?
Анна уверена, что так оно и есть. Иначе как бы она добралась сюда в такой холод.
— В той стороне? — Анна указывает на дальнюю стену.
Девочка поворачивается в указанную сторону, а потом утыкается в кружку.
— Давай искать твоего папу.
Девочка прихлебывает горячий шоколад.
— Идем.
Анна надевает пальто и берет девочку за руку. Малышка встает с дивана, ноги у нее слегка заплетаются.
— Я поведу машину, а ты будешь показывать мне, куда ехать, хорошо?
Вниманием малышки завладело оранжевое колыхание пламени за стеклянным окошком в дверце печки. Хотя внутри все сгорает, печь напоминает Анне инкубатор. Внутри нее жар и пульс жизни. От мысли о горящем ребенке Анна в ужасе замирает. Она смотрит до тех пор, пока не начинает различать очертания обгоревших поленьев.
Потом ведет девочку к машине и пристегивает ее на пассажирском сиденье. Ее тревожит мысль, что мужчина мог просто так оставить ребенка. Но это кажется невероятным. Наверное, он уснул, а девочка ушла. Но должна быть еще и мать. Не могли же оба так крепко уснуть и не заметить отсутствия ребенка.
Анна выключает заднюю передачу и выезжает на дорогу. Потом переводит рукоять сцепления вперед и трогается с места.
— Мы правильно едем? — спрашивает Анна, кивая на дорогу.
Девочка почти не смотрит вперед.
Наконец они подъезжают к ближайшему дому. Анна тормозит, вылезает из машины и стучит в дверь. Она понимает, что уже поздно, потому что в доме не горит ни одного окна. Вполне возможно, что там вообще никого нет и дом стоит пустой.
Анна оглядывается на пассажирское сиденье, но малышку едва видно над приборной панелью. Она снова стучит в дверь, на этот раз сильнее, но никто не отвечает.
Вернувшись в машину, Анна пытается уговорить ребенка:
— Можешь сказать мне, где твой дом? Покажи, в какую сторону ехать.
Девочка и не думает никуда показывать, и Анна снова едет по дороге, пытаясь вспомнить, где тут другие дома.
Глава 6
День 26-й, 4-я неделя.
Четыре парные бороздки напоминали рыбьи жабры, они появились по обеим сторонам, чтобы впоследствии принять участие в формировании мимической мускулатуры, гортани, языка и нижних челюстей, внутреннего уха и шейных позвонков.
Бугорки на месте будущего лица становятся более отчетливыми и выпуклыми.
На этой стадии мозг и спинная хорда представляют собой самую крупную часть тела.
Клетки крови движутся вдоль спинного мозга и далее, в кровеносную систему матери. Постепенно формируется печень.
Сердце отчетливо выступает на внутренней стороне изгиба тела. Оно начинает разделяться на камеры.
Активность сердечной мышцы составляет около шестидесяти пяти ударов в минуту.
15 марта, завтрак.
От запаха яичницы с колбасой у Анны начинает выворачивать желудок. Но все равно она не сводит взгляда с девочки. Маленькие пальчики держат оставшийся кусочек поджаренного хлеба, ротик непрерывно жует.
Сегодня ужасно болит грудь, и такое чувство, что в любую минуту может стошнить. Малышка ест, она громко сопит, звук резонирует в объеме стакана, когда девочка пьет сок и смотрит на розу в вазе на столе. Роза полностью раскрылась, и лепестки уже начали темнеть и вянуть.
Вчера, после того как она безрезультатно стучалась в двери трех пустых с виду домов, Анна решила, что ехать до поселка не имеет смысла. Воображение нарисовало картину: она привозит девочку к двери незнакомого дома, оттуда выходит мужчина и внимательно разглядывает малышку, прикидывая, кто она и откуда. В этом было что-то непристойное, что напомнило ей ее собственное детство, и она развернула машину. Была мысль отвезти ребенка в отделение полиции в Бей-Робертс. И пусть бы они сами решали, что с ней делать. В конце концов, это их профессия. Но она представила себе хмурого человека в полицейской форме. Ей не хотелось отдавать девочку незнакомым людям. Да ведь для ребенка и она незнакомый человек. Похоже, это совершенно не волновало малышку.
Малышка допивает остатки сока и, встав со стула, подходит к окну. Ее руки ложатся на подоконник.
Анна постелила девочке в комнате, которую она собиралась сделать детской. Пока она подтыкала одеяло, ребенок не отрываясь смотрел на нее огромными синими глазами. Длинные рыжие волосы разметались по подушке. Анна едва не удержалась, чтобы не поцеловать ее в щеку, но сдержалась. Девочка перевела взгляд на стопку книг в углу. Это были детские стишки и книги с картинками. Анна прихватила их, когда покупала книгу о беременности.
— Хочешь послушать сказку?
Девочка не отвечает.
Анна выбирает книгу и присаживается на край кровати. Она читает, и под звуки ее голоса глаза у малышки начинают слипаться и наконец крепко закрываются.
Анна даже не знает, как зовут малышку. Воспоминание о том, как отец девочки чистил ей подъездную дорожку, занозой сидит в памяти. Как может человек сначала почистить дорожку, а потом бросить девочку.
Анна убирает посуду. Она наклоняется над мусорным ведром, отскребая от тарелки остатки яичницы и крошки хлеба. У эмбриона на уровне сердца появляются два бугорка — это будущие ручки. Анне придется отвезти ребенка в полицию. Иначе придется объяснять, откуда она взялась. А что, если полиции не удастся найти ее отца? Анне самой пришлось пережить нечто подобное. За первые семь лет своей жизни она сменила несколько приемных семей, пока наконец ее не взяли люди, которых она стала звать мамой и папой. Правда, через три года с отцом ей пришлось расстаться.
— Я отвезу тебя в одно место.
Девочка не поворачивает головы, и Анна уже не первый раз задумывается, не глухая ли она. Или отсутствие реакции на окружающее — результат перенесенной травмы. Может, лучше отвезти ребенка в больницу? Это будет правильней. Но Анна боится больниц. Там она может столкнуться с Кевином. Он говорил ей, что иногда ведет прием в больнице Карборер, потому что там не хватает гинекологов. Но почему из-за своих страхов должна подвергать опасности ребенка? У нее явно расшатались нервы. Наверное, это гормоны. Она совершенно утратила способность мыслить логически.
В дверь стучат. Слава богу, думает Анна и мчится в прихожую. Это вернулся отец девочки. Но через стекло она видит, что это агент по продаже недвижимости. В руках у него пакет.
— Я подумал, что пора его поменять, — произносит он, протягивая Анне пакет.
С кухни доносится звук мобильного телефона.
— Проходите.
Анна поворачивается и бежит к телефону. Девочка держит его в руках и смотрит на экран, она явно заинтересована вибрацией.
— Дай мне, пожалуйста, — говорит Анна, бросая взгляд на высветившийся номер, и ждет с протянутой ладонью.
Это ее адвокат.
— Алло.
— Анна?
— Да, я слушаю.
Адвокат представляется и сразу переходит к делу.
— Я только что получил по факсу от адвоката истца копию повестки. На мой взгляд, это совершенно бессмысленно. Я им позвонил и сказал об этом.
— А что они?
— Они не согласились отозвать иск. Я говорил с судьей. Он отказался предоставить отсрочку, поскольку дело не терпит отлагательств. У него сложный характер, это давно известно. Поэтому придется, по крайней мере, явиться на заседание суда. Оно назначено на двадцать восьмое число.
