Родриго Кортес - Пациентка
— Если бы, — усмехнулся Джимми и подошел к раковине — сполоснуть руки. — В колено.
«Жаль!» — с неожиданно проснувшейся злостью подумала Нэнси. Она целилась намного выше.
— А кто стрелял? — набравшись отваги, поинтересовалась она.
Джимми язвительно хохотнул.
— Хороший вопрос! Бергман все управление собрал, чтобы это выяснить. Одного мы с Роуз, правда, задержали…
Нэнси обмерла.
— Но, похоже, Бергман его отпустит… старый пень! — с явным сожалением закончил Джимми, а затем неожиданно подошел и обнял ее. — Как ты сегодня? В настроении?
Нэнси расцвела счастливой улыбкой. Ей даже не пришлось прислушиваться к себе. Она уже часа два была в настроении и еще каком!
* * *Начальник городской полиции Теодор Бергман прибыл в приемную мэра города Хьюго Тревиса уже за полночь.
— Докладывай, — мрачно распорядился Тревис.
Бергман подобрался. То, что мэр даже не предложил присесть, было неважным признаком.
— Ранение у Тальбота довольно серьезное, раздроблена коленная чашечка. Если не повезет, могут ногу отрезать…
— Лучше бы ему член отрезали! — раздраженно оборвал его Тревис. — Ты по делу докладывай!
Бергман прокашлялся и покачал седой, лысеющей головой. Мэр снова тревожился о своей политической судьбе, и, следовало признать, небезосновательно.
Проблемы начались, когда город, а точнее, его теневую часть, начали помаленьку захватывать колумбийцы. Уставшие работать на кондитерской и табачной фабриках за гроши колумбийские женщины все чаще становились на панель, а фамилии дерзких колумбийских парней все чаще попадали в полицейские сводки, и это еще полбеды. Город медленно, но верно становился перевалочной базой для кокаина, что притягивало к местной верхушке нездоровое внимание федеральных властей. Но главное, — и Бергман это чувствовал, — в городе вовсю назревал новый передел сфер влияния. Оценить недавнюю перестрелку итальянских и колумбийских бойцов иначе было сложно.
— Ну? — напомнил о себе мэр, и Бергман развел руками.
— Пока оснований считать, что колумбийцы хотят подвинуть итальянцев, нет.
— Агентов опросить успел? — сварливо поинтересовался мэр.
Бергман кивнул.
— Всех. Они твердят то же самое: Карлосу война не нужна. А недавняя перестрелка в карьере — просто недоразумение.
— Ничего себе недоразумение… — проворчал мэр и вдруг бросил в сторону начальника полиции испытующий взгляд. — Слушай! А это… не ты их стравить пытаешься?
Бергман старательно подавил мгновенно вспыхнувший приступ ярости.
— Вы же знаете, сэр, я закон соблюдаю. Сумею посадить — посажу, но стравливать… не мой стиль.
Мэр досадливо крякнул.
— А то смотри; мне здесь война без надобности.
Бергман понимающе кивнул. Ему самому война кичливых «латинос» с одним из самых сильных этнических кланов города была ни к чему. К тому же итальянцы все более отходили от нелегального бизнеса, а в последнее время и вовсе, как по команде, переключились на скупку автозаправок, организацию пиццерий и даже основали собственную сеть аптек «Маньяни Фармацевтик».
«Ах, если бы все шло так и дальше!» — вздохнул Бергман.
Он знал, что в рапорте этого не напишешь, но у него было чувство, будто в какой-то момент город как сглазили. Причем недавно… и теперь он постоянно ждал беды — даже не зная, откуда, просто ждал и все! И, словно подтверждая эту его мысль, мэр тоже печально вздохнул, достал из стола бутылочку коньяка и жестом пригласил присаживаться.
— Знаешь, Тедди, что-то мне в последнее время неспокойно. С итальянцами-то я сам поговорю; думаю, проблем не будет. Но вот колумбийцы… ты бы встретился с Карлосом…
Бергман непроизвольно напрягся, но тут же взял себя в руки и принял протянутую мэром рюмочку с коньяком.
— Поговори с ним лично, — продолжил мэр. — Объясни, так сказать, расклад. Чтобы до этого придурка дошло.
Бергман пригубил коньяк и задумался. Назначить встречу главе местного колумбийского клана было несложно. Вот только будет ли толк? Начальник городской полиции отлично понимал, что остановить колумбийцев на их пути к доминирующему положению в городке почти невозможно — раньше надо было действовать. И не на этом уровне. А сегодня… сегодня кокаина в сотнях подземных тайников посреди бескрайней пустыни было столько, что, случись такая нужда, его хватило бы использовать вместо цемента.
Разумеется, большая часть попадавшего в Техас кокаина была транзитной и, по данным ФБР, предназначалась для переправки на северо-восток страны — в Бостон, Филадельфию, Нью-Йорк… Но исключать то, что Карлос или кто-нибудь из его приспешников рано или поздно попытается вытеснить с местного наркорынка итальянцев, Бергман бы не стал. А это в любом случае означало войну — жуткую и беспощадную.
— Хорошо, — кивнул он. — Я поговорю с Карлосом. Но, сами понимаете, многого обещать не могу.
— А я и не хочу, чтобы ты обещал, — покачал головой мэр. — Я хочу, чтобы ты делал.
* * *Копы отпустили Салли только в десять часов утра следующего дня, и в половине одиннадцатого, с опозданием в четыре с половиной часа он стоял перед хозяином заправки.
— Где был? — недобро поинтересовался итальянец.
— Прости, босс, — смиренно склонил голову Салли. — В Сан-Антонио к подруге ездил, а на полпути колесо спустило.
— Запаску надо возить, — недовольно проворчал итальянец. — Смотри, это в последний раз.
— Я все понял, босс, — благодарно улыбнулся Салли и кинулся наружу — протирать стекла и приносить из закусочной заказы.
Он был счастлив. Эта великолепная в своей безбожности шлюха была здесь, а значит, их встречу разделяет всего ничего, от силы пара недель. А то, что она вырвала у него из-под носа его законную добычу, лишь прибавляло ему ярости и сил, ибо ни судить, ни карать она никаких прав не имела и теперь должна была поплатиться и за это. Рано или поздно. И обязательно страшно.
* * *Следующие три дня Нэнси была почти счастлива. Ей не приходилось более бояться хотя бы за Энни, и — бог мой! — как же она переживала за себя! Уже на следующий день после покушения на извращенца Джимми сказал ей, что место, откуда стреляли, определено идеально, и более того, следствие абсолютно убеждено, что неизвестный стрелок — женщина!
— Откуда это известно? — ощутила в животе знакомый сладостный комок из смеси восторга и ужаса Нэнси.
— Каблуки, — лаконично ответил Джимми. — Там вокруг все истоптано. Даже вес ее примерно известен — фунтов сто тридцать, как у тебя.
Экстатический комок внутри дрогнул и начал расти, распространяясь во все стороны, словно чернильное пятно на поверхности воды.
— Понятно, что эта сволочь Тальбот не хочет раскалываться! — хмыкнул Джимми. — Говорит, не видел, кто именно в него стрелял… трясогузка чертова!
Едва переступая ватными от сладкой истомы ногами, Нэнси подошла к столу и поставила перед мужем традиционного цыпленка и села рядышком — слушать. А той же ночью почуявший это ее томление Джимми снова и снова был на высоте.
Но это эфемерное счастье оказалось недолгим и нестойким. Энни от встречи с преследовавшим ее до самой школы Тальботом отходила с большим трудом. А Ронни… не прошло и двух дней, как Рональд снова ощетинился на нее — уже третий раз за последние полгода, а однажды и Джимми вернулся со службы потухший и бессильный — как обычно.
— Замучил меня этот Бергман, — мрачно сообщил Джимми. — Сам ничего сделать с этими Маньяни не может, а с меня требует.
— А что случилось?
— Кто-то старшеклассника порезал, — отмахнулся Джимми. — И, главное, никто ничего не видел и не знает! Молчат, сукины дети!
Нэнси побледнела и кинула быстрый взгляд в уткнувшегося в учебники Рональда. В школе определенно что-то происходило, и Рональд наверняка совершенно точно знал, кто к этому причастен.
«Может, сказать ему о Ронни? — поджав губы, подумала Нэнси и сама же себя одернула: — Только не ему. Сама что-нибудь придумаю».
Она дождалась, когда муж сядет за стол, и тихонько присела напротив. Она уже знала, что сегодня между ними снова ничего не будет.
* * *Ночь прошла, как один большой кошмар. Нэнси вскакивала в холодном поту, судорожно искала тапочки, а затем брела на кухню, открывала холодильник и доставала очередной пакет сока. Пила, понемногу приходила в себя и признавала, что без профессиональной помощи ей все-таки не обойтись.
Жажда отмщения, обуявшая Нэнси, едва она поняла, что у Рональда снова появились какие-то таинственные проблемы в школе, а специально поставленный на пост у школы и не могущий ничего сделать Джимми ходит по дому мешок мешком, пугала ее все сильнее.
Снова и снова Нэнси представляла себе, как она ставит машину возле магазина, идет через сумрачный заросший школьный парк, достает черную «беретту» и стреляет — неизвестно в кого, но уж точно наповал. И едва в голове гремел выстрел, она вздрагивала и приходила в себя. Становиться убийцей Нэнси не хотела.